А кто в самом деле босс в их взаимоотношениях? Она безусловно кормилица, потому что хотя Жан-Клод и платил за свою одежду и поездки, а также редкие ужины, когда они куда-то ходили, основные расходы и жалованье прислуги ложились на плечи Катерин. Сегодня она не могла позволить себе встретиться лицом к лицу с двумя сотнями гостей, каждый из которых обязательно спросит, куда девался ее молодой муж. Особенно если принять во внимание, что среди гостей будут Альберт Эмори и Элеонор Норман. Призвав на помощь весь свой талант актрисы, она повернулась к Жан-Клоду с ангельской улыбкой.
- Ну, конечно, дорогой, мне и в голову не придет подходить к твоему телефону, тем более я их вообще ненавижу.
- Прекрасно. - Он слегка улыбнулся. - Кстати, я сам сегодня позабочусь об охране.
- Я уже дала подробные инструкции охранникам, объяснила, как, мне кажется, все должно быть организовано, - пояснила она.
- В этом нет необходимости. Я сказал им, как, мне кажется, все должно быть организовано. Я больше не твоя комнатная собачка, Катерин Беннет, так что не воображай, что ты можешь мной помыкать так же, как и всеми остальными.
Он прошел в свою гардеробную, с грохотом захлопнул дверь и во всю мощь включил душ. Катерин уставилась в зеркало.
- Что здесь происходит? - прошептала она, обращаясь к своему отражению. - Кто этот человек, черт побери?
Несмотря на выходки Жан-Клода, вечеринка удалась на славу. Еда была очень вкусной, модный нью-йоркский оркестр играл смесь хитов шестидесятых и семидесятых годов, и большинство гостей задержались гораздо дольше полуночи, что необычно для Голливуда.
Почти весь вечер Жан-Клод был само очарование, ухаживал за Китти, поощрял фотографов, чтобы они делали их совместные снимки с самыми знаменитыми гостями.
- Тебе чертовски повезло, Катерин, - восторгалась Кэролин Люпино. - Я не встречала такого замечательного, очаровательного мужчину, как Жан-Клод, в этом мерзком городе, за исключением моего мужа, разумеется!
- Разумеется. - Через комнату Катерин могла видеть развлекающего гостей Жан-Клода. При свете свечей его лицо казалось еще более загорелым, а волосы более золотистыми, чем обычно. Он выглядел потрясающе красивым в своем безукоризненном вечернем костюме. Даже чересчур красивым. К ним подошла Шарон Ласкер.
- Мирового мужика ты захомутала, Китти. Чего бы мы, девушки, не дали, чтобы затащить Жан-Клода к себе в постель! Тебе крупно повезло, Китти!
- Держись за него, - вздохнула Кэролин Люпино. - Смотри, не упусти.
Как раз перед тем как подали ужин, Жан-Клод начал нервничать, метаться между входами-выходами, проверять охрану и смотреть, не пролез ли кто тайком. В один из таких обходов он заметил Бренду, фотографирующую группу гостей.
- Какого хрена ты делаешь, Бренда? - заорал он, выхватив у нее камеру.
Бренда была не из тех, кто позволяет собой помыкать. Она вырвала у него камеру и, выпрямившись во весь свой рост в пять футов и два дюйма, холодно заявила:
- Я делаю фотографии для личного альбома Китти. Как смеешь ты до меня дотрагиваться? Что ты о себе воображаешь?
- Я не воображаю. Я знаю, кто я. Я муж Катерин Беннет. - Он навис над Брендой, загородив ее полностью своей крупной фигурой, злобно ощерился и с угрозой произнес: - У нас здесь сегодня есть свой фотограф, и мы договорились о продаже сегодняшних снимков за кругленькую сумму в несколько крупных журналов. Я не желаю, чтобы ты нам спутала карты. Ясненько?
Затем выражение его лица изменилось, и он одарил ее сияющей улыбкой. Ее настолько поразила эта мгновенная перемена, что она позволила ему забрать камеру и достать оттуда пленку. Галантно поклонившись, он вернул ей фотоаппарат.
- Пожалуйста, пойми, Бренда, я делаю это ради Китти. Я забочусь об интересах моей жены и не хочу, чтобы она потеряла деньги, которые может получить за эти эксклюзивные фотографии только из-за того, что где-то появятся любительские снимки. Comprenez ?
- Разумеется, Жан-Клод, я comprend. Я могу идти? Он улыбнулся.
- Конечно, дорогая. Но запомни, Бренда, больше никаких фотографий.
- Слушаюсь, сэр. - Бренда отошла, бормоча про себя: - Этот парень меняется чаще, чем трехдолларовая потаскуха меняет одежку.
Гости сидели за двадцатью столами по десять человек за каждым. Столы были накрыты серебристой парчой, а сверху кружевом. В центре каждого стола стояли серебряные вазы с лилиями, кремовыми розами и длинными страусовыми перьями, переплетенными с жимолостью. Бледные восковые света бросали трепещущий свет, отражаясь в сверкающем серебре приборов.
Хорошее настроение вернулось к Катерин; она отбросила мрачные мысли и принялась очаровывать Гейба Хеллера и Луи Люпино, сидевших по обе стороны от нее. Ее усилия немедленно принесли дивиденды: к ярости Элеонор Норман и восторгу Катерин, Гейб произнес крайне хвалебную речь о ней после ужина.
Когда начались танцы, Катерин и Жан-Клод вышли на площадку в одиночестве. Он наклонил голову и прошептал:
- Ты сегодня выглядишь изумительно, дорогая женушка.
- Спасибо, дорогой.
- Только подумай, насколько изумительнее ты станешь выглядеть с замечательным новым бюстом.
- Что-что, а испортить вечер ты умеешь. - Катерин отодвинулась, но он прижал ее ближе и засмеялся.
- Я всего лишь шучу, cherie, ты что, шуток не понимаешь?
- Мне эта шутка смешной не показалась.
Он снова испортил ей настроение, пузырек радости в ее душе лопнул, оставив после себя пустоту и предупреждающий голос, который она предпочитала не слышать.
- Китти, Китти, cherie, - засмеялся Жан-Клод, снова сплошное очарование. - Не сердись, женушка. Где твое знаменитое чувство юмора?
- В зимней спячке, полагаю.
- Я не то хотел сказать. - Его дыхание грело ей ухо. - Ты такая красивая и у тебя belle poitrine . Попозже я докажу тебе, как мне все это нравится.
- Какая чудесная пара, - вздохнула Кэролин, обращаясь к Стивену.
- Она - да, - сказал он. - Она настолько чудесна, что самое время мне пригласить ее потанцевать, разумеется, после тебя, Кэролин.
Склонив голову, Жан-Клод что-то шептал на ухо Катерин, а оркестр играл «Даму в красном», песню, которую она считала их песней.
Позднее, когда заиграли джазовую музыку, подошел Стивен со словами:
- Ты выглядишь сногсшибательно.
- Разве? - В глазах стояла печаль.
- Слушай, Китти, ну разумеется. И тебе вовсе не надо при мне притворяться. Захочешь поговорить, я готов всегда. Не смей делать из себя жертву.
- Обещаю, не буду, - сказала Катерин.
- Так вытри глазки, золотко. Ни один мужик не стоит твоих слез.
- А ни одна женщина - твоих, Стив. Что-нибудь слышно о Мэнди? Возвращаться не собирается?
- Да нет, вроде нет. Она с этим двойником Шварценеггера вполне счастлива.
Он заметил, что Катерин все еще выглядит печальной и смотрит на Жан-Клода, танцующего с Элеонор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
- Ну, конечно, дорогой, мне и в голову не придет подходить к твоему телефону, тем более я их вообще ненавижу.
- Прекрасно. - Он слегка улыбнулся. - Кстати, я сам сегодня позабочусь об охране.
- Я уже дала подробные инструкции охранникам, объяснила, как, мне кажется, все должно быть организовано, - пояснила она.
- В этом нет необходимости. Я сказал им, как, мне кажется, все должно быть организовано. Я больше не твоя комнатная собачка, Катерин Беннет, так что не воображай, что ты можешь мной помыкать так же, как и всеми остальными.
Он прошел в свою гардеробную, с грохотом захлопнул дверь и во всю мощь включил душ. Катерин уставилась в зеркало.
- Что здесь происходит? - прошептала она, обращаясь к своему отражению. - Кто этот человек, черт побери?
Несмотря на выходки Жан-Клода, вечеринка удалась на славу. Еда была очень вкусной, модный нью-йоркский оркестр играл смесь хитов шестидесятых и семидесятых годов, и большинство гостей задержались гораздо дольше полуночи, что необычно для Голливуда.
Почти весь вечер Жан-Клод был само очарование, ухаживал за Китти, поощрял фотографов, чтобы они делали их совместные снимки с самыми знаменитыми гостями.
- Тебе чертовски повезло, Катерин, - восторгалась Кэролин Люпино. - Я не встречала такого замечательного, очаровательного мужчину, как Жан-Клод, в этом мерзком городе, за исключением моего мужа, разумеется!
- Разумеется. - Через комнату Катерин могла видеть развлекающего гостей Жан-Клода. При свете свечей его лицо казалось еще более загорелым, а волосы более золотистыми, чем обычно. Он выглядел потрясающе красивым в своем безукоризненном вечернем костюме. Даже чересчур красивым. К ним подошла Шарон Ласкер.
- Мирового мужика ты захомутала, Китти. Чего бы мы, девушки, не дали, чтобы затащить Жан-Клода к себе в постель! Тебе крупно повезло, Китти!
- Держись за него, - вздохнула Кэролин Люпино. - Смотри, не упусти.
Как раз перед тем как подали ужин, Жан-Клод начал нервничать, метаться между входами-выходами, проверять охрану и смотреть, не пролез ли кто тайком. В один из таких обходов он заметил Бренду, фотографирующую группу гостей.
- Какого хрена ты делаешь, Бренда? - заорал он, выхватив у нее камеру.
Бренда была не из тех, кто позволяет собой помыкать. Она вырвала у него камеру и, выпрямившись во весь свой рост в пять футов и два дюйма, холодно заявила:
- Я делаю фотографии для личного альбома Китти. Как смеешь ты до меня дотрагиваться? Что ты о себе воображаешь?
- Я не воображаю. Я знаю, кто я. Я муж Катерин Беннет. - Он навис над Брендой, загородив ее полностью своей крупной фигурой, злобно ощерился и с угрозой произнес: - У нас здесь сегодня есть свой фотограф, и мы договорились о продаже сегодняшних снимков за кругленькую сумму в несколько крупных журналов. Я не желаю, чтобы ты нам спутала карты. Ясненько?
Затем выражение его лица изменилось, и он одарил ее сияющей улыбкой. Ее настолько поразила эта мгновенная перемена, что она позволила ему забрать камеру и достать оттуда пленку. Галантно поклонившись, он вернул ей фотоаппарат.
- Пожалуйста, пойми, Бренда, я делаю это ради Китти. Я забочусь об интересах моей жены и не хочу, чтобы она потеряла деньги, которые может получить за эти эксклюзивные фотографии только из-за того, что где-то появятся любительские снимки. Comprenez ?
- Разумеется, Жан-Клод, я comprend. Я могу идти? Он улыбнулся.
- Конечно, дорогая. Но запомни, Бренда, больше никаких фотографий.
- Слушаюсь, сэр. - Бренда отошла, бормоча про себя: - Этот парень меняется чаще, чем трехдолларовая потаскуха меняет одежку.
Гости сидели за двадцатью столами по десять человек за каждым. Столы были накрыты серебристой парчой, а сверху кружевом. В центре каждого стола стояли серебряные вазы с лилиями, кремовыми розами и длинными страусовыми перьями, переплетенными с жимолостью. Бледные восковые света бросали трепещущий свет, отражаясь в сверкающем серебре приборов.
Хорошее настроение вернулось к Катерин; она отбросила мрачные мысли и принялась очаровывать Гейба Хеллера и Луи Люпино, сидевших по обе стороны от нее. Ее усилия немедленно принесли дивиденды: к ярости Элеонор Норман и восторгу Катерин, Гейб произнес крайне хвалебную речь о ней после ужина.
Когда начались танцы, Катерин и Жан-Клод вышли на площадку в одиночестве. Он наклонил голову и прошептал:
- Ты сегодня выглядишь изумительно, дорогая женушка.
- Спасибо, дорогой.
- Только подумай, насколько изумительнее ты станешь выглядеть с замечательным новым бюстом.
- Что-что, а испортить вечер ты умеешь. - Катерин отодвинулась, но он прижал ее ближе и засмеялся.
- Я всего лишь шучу, cherie, ты что, шуток не понимаешь?
- Мне эта шутка смешной не показалась.
Он снова испортил ей настроение, пузырек радости в ее душе лопнул, оставив после себя пустоту и предупреждающий голос, который она предпочитала не слышать.
- Китти, Китти, cherie, - засмеялся Жан-Клод, снова сплошное очарование. - Не сердись, женушка. Где твое знаменитое чувство юмора?
- В зимней спячке, полагаю.
- Я не то хотел сказать. - Его дыхание грело ей ухо. - Ты такая красивая и у тебя belle poitrine . Попозже я докажу тебе, как мне все это нравится.
- Какая чудесная пара, - вздохнула Кэролин, обращаясь к Стивену.
- Она - да, - сказал он. - Она настолько чудесна, что самое время мне пригласить ее потанцевать, разумеется, после тебя, Кэролин.
Склонив голову, Жан-Клод что-то шептал на ухо Катерин, а оркестр играл «Даму в красном», песню, которую она считала их песней.
Позднее, когда заиграли джазовую музыку, подошел Стивен со словами:
- Ты выглядишь сногсшибательно.
- Разве? - В глазах стояла печаль.
- Слушай, Китти, ну разумеется. И тебе вовсе не надо при мне притворяться. Захочешь поговорить, я готов всегда. Не смей делать из себя жертву.
- Обещаю, не буду, - сказала Катерин.
- Так вытри глазки, золотко. Ни один мужик не стоит твоих слез.
- А ни одна женщина - твоих, Стив. Что-нибудь слышно о Мэнди? Возвращаться не собирается?
- Да нет, вроде нет. Она с этим двойником Шварценеггера вполне счастлива.
Он заметил, что Катерин все еще выглядит печальной и смотрит на Жан-Клода, танцующего с Элеонор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83