Я полетел на восток, ожидая увидеть признаки засады или приближения врагов, но до послужившего нам убежищем форта, нависшего над упырячьим поселком, дорога оставалась пустынной. Ладно, сделаем круг - я начал понемногу забирать к северу, туда, где горный массив становился выше и угрюмей.
Уже через пару километров полета синева, окружающая меня, начала понемногу густеть. Я решил, что останавливаться рано, хотя полет становился похожим сначала на плавание в по-осеннему прохладной воде, затем на продавливание сквозь некую кисельную массу, пока где-то через пару десятков километров я не наткнулся на лениво колышащуюся желеобразную стену, остановившую мое продвижение.
Я было хотел проломиться сквозь преграду, использовав новообретенные навыки манипулирования энергией, но строгановское напутствие недвусмысленно рекомендовало отступить, и я подчинился… Точнее, хотел это сделать: кобальтово светящееся желе мгновенно окружило меня со всех сторон, поймав в ловушку. Я рванулся вверх, затем в сторону, но проклятое желе неизменно возникало на моем пути. Черт, влип, как пацан, как паршивая муха в паршивую паутину, мать ее за ногу!
Я завис, сосредоточился и вызвал Петровича.
- Какого лешего ты попер на рожон, когда я приказал в случае неприятностей немедленно отходить? - взорвался в голове разъяренный строгановский рык. - Думаешь, у меня есть время и возможности разбираться с твоими глупостями? Здесь и без тебя проблем хватает! И это тогда, когда здесь каждый миг на счету! Жди теперь своей очереди, разгильдяй!
Петрович оборвал телепатический контакт с металлическим грохотом - словно между нами рухнул авианосец. Я невольно поежился: если до меня прежде не доберутся хозяева ловушки, то мне предстоит общение с донельзя рассерженным Петровичем. И еще неизвестно, что окажется страшнее… Может, с Горицким посоветоваться? Не так уж далеко мы ушли, чтобы не дотянуться до командира…
Тишину моего недолгого сосредоточения прервал похожий на шипение несущей частоты радиоприемника шелест, сквозь который прорезался далекий и бесконечно усталый голос Ворона.
- Значит, уже началось, - произнес он, не дожидаясь моих объяснений, - жаль, я так и не успел подготовиться… Надеюсь, ты мне все-таки поможешь… Открой себя, открой полностью, словно хочешь впитать весь окружающий мир! Не медли!
Впитывать окружающую кобальтовую гадость? Бр-р-р! Но если командир требует… Я открылся, и в мою душу хлынул невыносимо мерзостный поток трупной гнили и нечистот. Желудок, которому полагалось находиться в брошенном у костра теле, вдруг напомнил о своем существовании жуткими рвотными спазмами. Я захлебывался и готовился к смерти, когда гниль исчезла, выжженная напором безжалостного огненного смерча, в котором с трудом угадывалось присутствие командирской личности… и не только ее! Впервые я на себе ощутил, что это такое - быть скованным одной цепью с исчадием ада!
* * *
Разверзлись земные глубины, безжизненный космос наполнился отчаянием искалеченных человеческих судеб; миры струились, накладываясь и пересекаясь, и, над всем этим Хаосом возвышалась огромная безмолвная тень с распростершимися зубчатыми кожаными крыльями за спиной…
Сузившиеся от ненависти глаза с вертикальными щелями зрачков пылали янтарным светом, наблюдая, как мечется зажатая в магических тисках призрачная человеческая фигурка, которую звали Олегом Кольцовым, моя фигурка… Но объектом ненависти служил не я.
Вряд ли даже сам демон осознавал, насколько он сросся с Вороном, если мысль о вставших на пути команды повелителях местной нечисти нашла такой неукротимый отклик в его сознании, видевшем и вызывавшем мириады трагедий в мириадах миров. Кто-то осмелился ему противостоять?! Ничтожные глупцы!
Ужасающий силуэт вдруг приблизился и слился с моей астральной сущностью. Это было подобно удару молнии - я закричал от боли, чувствуя, как сгорают мои жалкие три десятка лет жизни в миллионах веков демонического существования.
Мир вокруг меня взорвался в неистовой вспышке, и клочья желе унесло раскаленным ветром. Я ощутил свободу, но уже не спешил убраться подальше от бушующей стихии. Демон жил во мне, и я наслаждался каждым мгновением предоставленного всемогущества. Жалкие крысы! Как осмелилась занюханная нечисть затерянного в складках времени и пространств мирка выступить против меня! МЕНЯ!!! Я, хохоча, смел ближайшую горную вершину, и земля тяжко содрогнулась, когда треснула под давлением расплавленной мантии тонкая остывшая кора, дав жизнь новому вулкану. Нет, это не крысы - это плесень под моими сапогами!
- ХВАТИТ! - прогремел внутри меня гулкий голос Ворона, и демон, ухмыляясь, вытек из моего призрачного тела.
Нахлынула слабость, и закружилась голова, но больше меня ничего не сковывало. Ни изнутри, ни снаружи. Фигура демона вновь возникла в отдалении, и кожистые крылья вновь раскинулись над миром, но теперь я четко видел серебристый ошейник на шее посланца ада и знал, кто держит конец прикованной к ошейнику цепи.
- Это лишь временное затишье, - голос командира снова обрел прежнюю невозмутимость, - вам надо уходить. Я помогу.
Мир вокруг меня завертелся в бешеной карусели и снова замер. Я открыл глаза - над головой радужно переливался купол защитного поля. В центре купола, не касаясь земли подошвами пропыленных сапог, парил Строганов, раскинув руки и запрокинув к небу осунувшееся лицо. Тела Кандисовых порубежников устилали всю огражденную территорию. Я вздрогнул, но тут же увидел пульсирующие в такт биению сердец нити жизненной энергии, протянувшиеся от лежащих бойцов к поддерживающему щит Строганову. Свечение нитей тускнело на глазах, значит, парни отдавали последние крохи.
Между телами неприкаянно бродила Наталья, отирая выступающую на бледных лбах испарину и пытаясь напоить тех, кто еще мог глотать. Сам Кандис, вместе с Антонычем, стоял пообочь парящего в воздухе Строганова. Они касались его тела кончиками пальцев, образуя живой магический треугольник. А за радужными всполохами поля метались тени нападающих. Я вгляделся в окружившие лагерь кошмарные создания и содрогнулся - подобная мерзость просто не имела права на существование!
Безумные выкаченные глаза маньяков смотрели с поросших извивающимися червями личин, оскаленные пасти скрежетали рядами акульих зубов. Гниющие и брызжущие ядом тела, исковерканные до потери человекоподобия, оставляли на поверхности поля мутно-желтые потеки. Истеричный хохот и вой тысяч глоток наполняли воздух.
Прямо напротив меня по защитному экрану распласталось, стараясь дотянуться до желанной добычи, нечто невообразимое: состоящее из отдельных сегментов тело сколопендры покрывал хитиновый панцирь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130