– Мы оба испытывали огромное разочарование, но особенно, как мне кажется, я. Я со всей остротой ощущала, что подвела Стивена. Он отчаянно хотел ребенка… сына, которому мог бы передать все здесь.
– Я очень вас понимаю.
– Ну что ж… такова жизнь, как говорится.
– Увы!
– Извините мне мою откровенность, но вы кажетесь такой милой, доброй… Я уверена, что Обри сделал правильный выбор. Ему нужен кто-нибудь вроде вас.
– А мне кажется, что он уверенно стоит на ногах.
Амелия не ответила. Она только выглядела очень печальной – должно быть, думала о своих неродившихся детях.
Однажды я на какое-то время осталась вдвоем со Стивеном. Дело было так: Обри уехал на одну из ферм своего имения, я сидела одна в своей комнате. Вдруг вошла Амелия и сказала, что Стивен хотел бы меня видеть.
Мы спустились в комнату больного. Он сидел на стуле, тепло укутанный в одеяла. Мне показалось, что ему стало гораздо хуже, чем в прошлый раз, когда я видела его в постели.
Я села рядом с ним, и мы немного поговорили, после чего Амелия поднялась и вышла из комнаты.
– Я рад, что вы выходите замуж за Обри, – обратился ко мне Стивен.
– Мне очень приятно, что вы так думаете. Многие семьи не одобряют, когда в их круг входит новичок. Когда я познакомилась с Обри, я и понятия не имела, что он живет в таком месте.
Он кивнул.
– Да, на нем лежит определенная ответственность. Эту ответственность предстоит пронести через всю жизнь. Это как цепь, звенья которой выковывались столетиями.
Не хочется думать, что она порвется. Если бы у меня был сын…
Он с грустью покачал головой, а я вспомнила то, что рассказывала мне Амелия.
– Так или иначе, я рад, что вы здесь. Ему нужен кто-то… кто твердо стоит на ногах, кто сможет присматривать за ним и удерживать от…
Он не договорил. Я уверена, что он собирался сказать мне нечто очень важное, но передумал. Вместо этого он похлопал меня по руке и продолжал:
– С тех пор как я познакомился с вами, я чувствую, что ему нужны именно вы.
– Благодарю вас.
– Вы сможете быть сильной. Сила – вот в чем он нуждается. Видите ли…
Я не сводила с него прямого взгляда, но он молчал. Я решила помочь ему.
– Вы говорили, что…
Ввалившиеся глаза Стивена, казалось, пытались проникнуть в мои мысли. Он все порывался что-то сказать мне, но колебался, стоит или нет это делать. Меня охватило огромное любопытство. Я была твердо уверена, что должна узнать о чем-то важном – и, скорей всего, это касалось Обри.
Но Стивен откинулся на стуле и закрыл глаза. В это время в комнату вошла Амелия.
Мы вместе выпили чай.
И все-таки меня не оставлял вопрос – о чем же хотел рассказать мне Стивен?
Однажды поздно вечером, когда над замком нависли темные тучи, предвещавшие грозу еще до исхода дня, я зашла в длинную галерею полюбоваться висевшими там портретами. Мне сразу бросилось в глаза, насколько Обри походил на некоторых своих предков. Переходя от картины к картине, я внимательно вглядывалась в лица – одни улыбающиеся, другие серьезные, третьи печальные. Все они, казалось, смотрели на меня с полотен оценивающим взглядом.
Стоя в галерее в надвигающихся сумерках, я была охвачена чувством чего-то ирреального. Вообще за то время что я прожила в этом доме, меня часто преследовало ощущение, что за мной кто-то следит – это, как мне представлялось, были призраки прошлого, изучавшие меня – девчонку, безрассудно осмелившуюся проникнуть в их тесный семейный круг.
Один из портретов особенно заинтересовал меня – возможно, потому что лицо изображенного на нем мужчины напоминало мне лицо Обри. Его глаза, казалось, оживали, и выражение лица менялось по мере того, как я всматривалась в портрет. В своем воображении я представляла, что губы человека кривятся в усмешке, как будто он знал, что одновременно притягивает и отталкивает меня. Белые кудри его парика почти достигали плеч, а голову венчала широкополая шляпа, немного похожая на военный головной убор. Он был одет в ярко-красный бархатный камзол, схваченный у талии, под ним виднелся искусно вышитый жилет, почти такой же длинный, как камзол. Он тоже тесно охватывал талию мужчины и затем расходился широкими полами. Пуговицами служили драгоценные камни. Штаны доходили до колен и были украшены великолепными пряжками. У мужчины на портрете были стройные ноги, а пряжки на его туфлях гармонировали с теми, что красовались на штанах. Словом, это был чрезвычайно элегантный джентльмен.
– Привет! – неожиданно услышала я чей-то голос.
Я вздрогнула. На мгновение мне показалось, что это денди с картины вдруг обратился ко мне. Я резко обернулась и увидела Обри. Наверное, он вошел очень тихо, а я была так поглощена созерцанием портрета, что не услышала его шагов. Он осторожно взял меня за локоть.
– Я вижу, ты совершенно очарована Гарри Сент-Клером, – произнес он. – И я уверен, что не ты первая.
– Так, значит, это Гарри Сент-Клер? Должно быть, это твой дальний предок – ведь портрет нарисован не меньше чем сто лет назад.
– Угадала. Эта шляпа выдает его. Она называется деттингенской – по названию места, где когда-то произошло знаменитое сражение. Возможно, ты даже знаешь точную дату. Я только помню, что это было примерно в 1740-х годах.
– Так оно и есть.
– После сражения возникло повальное увлечение этими шляпами. А как ты догадываешься, Гарри всегда скрупулезно следовал моде.
– Неужели ты знаешь историю всех своих предков?
– Только тех, кто отличился, как Гарри.
– А как он отличился? На поле брани при Деттингене?
– Ни в коем случае! Для этого он был слишком умен. Гарри был повесой, Гарри был воплощением дьявола! Его имя связывали с несколькими громкими скандалами, и тем самым он навлек на себя гнев отца, деда, а фактически и всей семьи.
– А что он сделал?
– Да ничего хорошего! Во всех затеваемых где-либо проказах непременно участвовал Гарри. Он почти промотал фамильное состояние и умер молодым. Говорили, что его призвал к себе дьявол. Думаю, что этот проказник сейчас недурно проводит время в аду. Он и там сумел бы устроить шумные кутежи.
– Ты говоришь так, как будто он тебе нравится.
– А ты не согласна, что негодяи всегда интереснее святош? Хотя, надо сказать, последних в нашей семье было не так уж много. Гарри состоял членом одного из Клубов адского огня. В то время их было немало, и многие ленивые и никчемные молодые люди, склонные к мотовству и располагавшие для этого определенной суммой денег, являлись членами подобных клубов.
– Но чем-то он все-таки занимался?
– Ничем похвальным! Баловался черной магией, поклонялся дьяволу – словом, не стесняясь потакал самым дурным своим наклонностям. Во главе клуба, к которому принадлежал Гарри, стоял некий сэр Фрэнсис Дэшвуд. Члены клубы собирались в Медменхэме близ Вест-Уайкома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133