– Ya, Ya! Vasily Galkin! – повторяла немка, как попугай, – Pif-paf!
– Чего? – не понял майор.
– Расстреляли Василия, – пояснил переводчик.
– Ах, ну конечно! – вздохнул красный командир, – за линкор у них высшая мера.
Он решил взять мамашу с сыном в СССР. Оставлять ребенка предполагаемого Героя Советского Союза в Германии было нелогично. Привез майор их в свой родной Новогрудок, да и сдуру женился на красавице Берте. Загнала она его в гроб своей немецкой педантичностью через десять лет, а сама полностью посвятила себя воспитанию сына.
Сергей закончил с отличием школу, затем МВИЗРУ, но был почему-то направлен в часть «Бобруйск – 13», где и дослужился до майора. Выше его не отпускал Рябинушкин, который очень ценил Сергея Васильевича, шутя поговаривая:
– Вот уйду я на дембель, Серега, тогда займешь моё место, – и при этом хохотал во все горло. Рябинушкин был младше Галкина на два года. Им давно была пора на пенсию обоим, но неразбериха в республике сохранила кормушку и шефу, и заму.
Жена, Алевтина Тимофеевна иногда в сердцах обзывала его неудачником. Галкин молча слушал ее тирады, а затем как бы невзначай спрашивал:
– Мать, что у нас сегодня на обед?
– Шашлык по-карски, – не понимая, о чем речь, отвечала супруга.
– А завтракать чем мы изволили, что-то не припомню?
– Кашей гречневой с сосисками.
– Так… А ужинать чем будем?
– Карп в желе.
– Ну не знаю… не знаю… Тина, может тебе дубленку купить?
– Да у меня их три!
– А может нам стоит квартирку подремонтировать…
– Глаза разуй! В прошлом году под «евро» все сделали!
– Дык что же ты, сучка, меня достаешь! – вскакивал и делал страшные глаза Сергей Васильевич, – может тебя для полного счастья плетью разок вытянуть? А!?!
Затем оба шли на кухню. Жена тянулась к шкафчику за валерьянкой, а Галкин к холодильнику – за водкой. Полечившись таким образом, ни затем сидели на диване и слушали «Лунную сонату».
Пропали грибники. Не вернулись вечером пять человек: Галкин, Малинин, Знак и жены двух последних. Об этом утром и доложила Норвегову Алевтина Тимофеевна.
– А почему, извините за любопытство, вы не с ними? – спросил командир базы.
– Да я бы с ним к подруге в соседний подъезд не пошла бы – заблудилась! Такого Сусанина свет еще не видывал! Хотела бы я знать, как он с работы домой добирается?
– На машине, Алевтина Тимофеевна, на машине. А может они с ночевкой?
– Да нет же! Они собирались часок побродить около городка – грибов насобирать. У Малинина вчера был день рождения. Сорок пять годков стукнуло.
– Да! Дела… – протянул полковник, – придется вызывать «Бойскаута».
«Бойскаут» – так прозывался на базе старший прапорщик Мухин, всю свою бурную молодость проведший в разведроте. Отпуска он проводил в тайге, как он выражался, «охотясь на комаров».
Позвонили ему, но трубку никто не снимал.
– Или на «очке», или пьян в стельку, – констатировал Норвегов.
Жены у Мухина не было. Ни одна женщина не смогла привыкнуть к его проспартанской обстановке. Из мебели в квартире у него было всего: телефон, полуторалитровая пластмассовая бутылка с водой, да охапка сена, на которой спал хозяин. Завтракал и обедал он в солдатской столовой, а на ужин вообще мог поймать себе жирную крысу и устроить целое пиршество.
Вдобавок, он крепко и на всю жизнь побратался с «зеленым змием», и его основной исторической сущностью, в особенности по утрам, стала борьба с похмельем.
Как– то, подвергнув свои утренние ощущения классификации, он определил двадцать видов бодуна. Вот некоторые из них:
1. Легкое недомогание после «Столичной»;
2. Приятная истома после «Кристалла»;
3. Сухость во рту после массового приема сухого вина;
4. Тяжко налитая голова после чернила;
5. Великая сушь после спирта «Роял»;
6. Очумение от смеси водки с пивом;
7. Частичная потеря памяти после коктейля из шампанского, водки и «зубровки».
Заканчивался этот список перлом: «Ощущение прострации, связанное с принятой накануне смеси зубного эликсира с гуталином».
Недомогание, овладевшее Леонидом Ивановичем в это отвратительное утро, грозило вписаться в вышеупомянутый каталог под номером двадцать один: «жуткая мигрень, как следствие принятия огромного количества водки, разбавленной спиртом». Лучи восходящего солнца осветили не рожу, не морду и не харю. Выражение муки, застывшее на челе Мухина, давало сто очков форы выражению лица Иисуса Христа, изображенного на распятии. Если бы, сохранив это выражение, старший прапорщик сел бы где-нибудь у храма просить милостыню, он обеспечил бы себя на всю оставшуюся жизнь.
С усилием разлепив глаза, он стал прикидывать, где бы ему опохмелиться. По этой части он был докой. Ходили слухи, что однажды в таком состоянии он продал за сто долларов бобруйским цыганам коня на колесиках.
Раздался звонок в дверь.
– Карамба! – выругался Леонид Иваныч и пошел открывать. На пороге стоял Норвегов. В руках у него был полиэтиленовый пакет.
– Здорово, Иваныч! Нам нужна твоя помощь, – Мухин не сводил завороженного взгляда с пакета. Заметив это, Норвегов извлек оттуда бутылку водки и кольцо колбасы.
– Давай, лечись, а я тебя пока в курс дела введу. Пошли вчера пятеро наших в лес за грибами и не вернулись до сих пор. Необходимо, чтобы ты сходил на поиски.
Старший прапорщик сделал глоток прямо из бутылки и отхватил закуски.
– А кто повел? – прогудел он, аппетитно чавкая.
– Галкин! – Мухин подавился водкой.
– Кто-кто? Извините, товарищ полковник! – он закашлялся, – так этот хрен у себя дома сортир по стрелкам ищет! Я сам видел! Почти сутки прошли. Их нужно с Ка-50 искать, и где-нибудь на берегу Финского залива!
– Невозможно, Иваныч! Лес густой, сверху ничерта не видно. Вспомни, «Акула» цельный монастырь не заметила, а здесь всего пятеро человек. К тому же, зверей – море.
– Ну, что же! – Бойскаут отхлебнул еще разок из бутылки, – придется мне идти.
– Там в машине автомат с двумя запасными рожками, парочка гранат и бронежилет с каской.
– А лопатка саперная есть?
– Зачем она тебе? – удивился полковник.
– От медведей отмахиваться! Вы что, думаете, я от них отстреливаться буду? Больно мне нужно столько зверья калечить! Их же здесь, что в твоем зоопарке.
– Не придуривайся, – засмеялся Константин Константиныч, – отпугивать зверей будешь ракетницей. К ней зарядов – полный патронташ.
– Тогда все о’кей! – допив бутылку и зажевав оставшейся колбасой, старший прапорщик запер квартиру и бодренько сбежал по лестнице во двор.
Вечером вернулась автоколонна с монастырскими пожитками. Вместе с ними прибыли и незадачливые грибники.
– Где вы их нашли? – поинтересовался Норвегов у Булдакова, возглавлявшего колонну.
– Почти у самого монастыря – километрах в пяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123