От везения. От судьбы. Патруль черными силуэтами с нечеловеческими головами поравнялся с остановкой, и Володя на какое-то очень неприятное, хоть и краткое, время потерял его из вида. Владимир вкрадчивыми мурашками по спине ощутил, что один из патрульных осматривает остановку. И если бы не поздняя - ведь два часа торчал, как пень в поле - идея прикрыться стюардессой, это мгновение стало бы последним в его жизни. Володя кожей ощутил, как проникающий взгляд патрульного, не заметившего подвоха, скользнул дальше, а после оба захватчика показались с другой стороны.
Владимир почувствовал, что еще секунда, и будет поздно. Внезапно он выскочил из убежища, швырнув двухмерную девушку-стюардессу прямо на снег, сам же с кувалдой, повинуясь прорезавшемуся инстинкту, спрятался за дальний от патруля угол остановки. Анданорцы, услышав шорох, обернулись. Вид упавшего плаката, казалось, успокоил их, но все-таки они решили осмотреть остановку изнутри. Патрульные вернулись, один - впереди, другой - чуть сзади, еле слышно переговариваясь на незнакомом певучем наречье. Сейчас они обнаружат свежие следы, подумалось Владимиру. Володя, высунувшись из-за угла, увидел повернутого к нему в пол заднего оборота анданорца, другой, шедший впереди, уже осматривал остановку внутри, и Владимир нанес что было силы удар кувалдой по звериному затылку шлема. Раздался глухой стук - будто сдвинулись в приветственном тосте два исполинских стакана самого дешевого стекла, и анданорец, теряя равновесие, начал оседать на утоптанный снег тротуара. Не раздумывая, Владимир схватил его за бронированную - не удушишь - шею и, прикрываясь телом, как щитом, шагнул внутрь остановки, туда, где меньше минуты назад скрывался сам, туда, где сейчас, растерянно целясь в напарника из плазмомета, стоял второй патрульный. Владимир резко, всем корпусом, толкнул бессильного, скорее всего мертвого захватчика на растерявшегося напарника и с ликованием увидел, как тот, потеряв равновесие, и сам повалился на асфальт внутри остановки. И в краткий миг, когда упавший оттолкнул бесчувственное тело и лишь только собирался вскинуть руку со смертоносным оружием, кувалда Володи весело, радостно, как живая, сокрушительно, с размаха ухнулась о шлем анданорца, заставив его заскрежетать и издать другой звук, словно арбуз лопнул об асфальт. Ведь если первого патрульного Владимир ударил вольно стоящим, да и замах был поменьше, и молот как-то не проснулся еще, что ли, не ожил, то теперь Володя, как заправской кузнец, имел анданорца между молотом и наковальней, вот в его шлеме что-то и лопнуло. Владимир не знал, в каком состоянии находится первый обезвреженный захватчик, но про второго-то был уверен доподлинно, что череп его уж точно раскроился. И Владимир в надежде, что хотя бы первый остался жив, и ликуя, что передатчиком в шлеме не успел воспользоваться ни один из них, принялся скручивать оглушенной добыче руки за спиной. Лишь сейчас, когда поверженный захватчик лежал мордой своего шлема в снег, Владимир углядел, что зверь, в форме которого была изготовлена маска, совсем другой, чем тот, чей лик носил убийца Шторма. Владимир не знал тогда, что лик грозного стингра носят только бойцы элитного Штурмового отряда, собственно и захватывавшего Землю, а патрулирование завоеванных территорий осуществляется иными подразделениями. Володя просто отметил, что зверь иной, и все тут. Смотрелся он, разумеется, тоже не совсем добродушно, но куда пристойнее, как, скажем, наш земной медведь, только у этого глаза были навыкате да вверх торчали два искусно выполненных клыка. Владимир туго свел за спиной локти патрульного и накрепко скрутил их веревкой. Затем, чтобы тот не сумел, если придет в себя, брыкаться, Володя тем же тросом сдвинул, сдавил и нижние конечности захватчика, а потом попробовал снять шлем - но не тут-то было. Он герметичным сцеплением хитроумно крепился к пластинам брони, закрывавшим шею, и не поддавался попыткам.
Внезапно анданорец застонал и чуть заметно дернулся. Владимир замер, как игрок в рулетку, поставивший все свое состояние на красное, а теперь с перебоями в сердце ловящий финальные перекаты рокового шарика, несущего ему богатство или разорение. Ведь Зубцов объяснил Володе, что сирена включается языком. А патрульный явно пришел в сознание. Стало быть, вероятность 50 на 50, что сейчас взвоет сирена и в оккупационный штаб поступят координаты Владимира и его пленника. Анданорец осмысленно дернулся и, явно осознав, что связан, бессильно затряс головой. Да! Так и пело все у Владимира внутри - передающее устройство было не у него, а у его напарника с сочно треснувшим под богатырским ударом кувалды черепом. Стало быть, все получилось! Володя не верил своему счастью, как тот игрок, не разглядевший, что выпало не черное и не красное - ЗЕРО.
Взвыла сирена, но не в шлеме у связанного живым анданорца. В изумлении Владимир перевел взгляд на того, кого считал безусловным, гарантированным трупом, и увидел, что он, нащупав уже в снегу плазмомет, поднимает его дуло в сторону Владимира. Володя, вскочив, с силой ударил ногой по кисти ожившего патрульного, неловко сжимавшей оружие. Внезапно Владимиру подумалось, что он хорошо понимает его состояние - ведь сам он так недавно был контужен и хорошо помнил эту ошеломленную ватность в теле. Плазмомет выскользнул из черных, также закованных в гибкую броню пальцев, теперь начавших беспомощно и сосредоточенно ощупывать асфальт вокруг в его поисках. “Еще мне не хватало входить в его положение, - подумал Владимир. - Это враг. И если бы он не включил сирену на своей шарахнутой башке, то уже в следующую секунду сумел бы таки прицелиться из своего оружия, и моя песенка была бы спета”. Он же, вероятно, не смог не последовать инструкции, по которой патрульный, в случае любой угрожающей ситуации, обязан был немедленно включить передатчик и сирену. Владимир, стало быть, остался жив, но обстановка осложнилась до гложущей тоски где-то в спине.
Володя усилием заставил себя сбросить напряжение, и лишь тогда пришел ответ, что делать теперь. Необходимо было немедленно, не теряя ни секунды, снять шлем с этого анданорца и оттащить его как можно дальше, чтобы подоспевшая подмога не вышла на эту автобусную остановку. Владимир, которого опять трясло, несмотря на то что он обливался потом, постарался стянуть шлем с таким же, как у связанного напарника, изображением взбесившегося лупоглазого клыкастого гризли с головы патрульного и ощутил, как в кошмарном сне, что шлем, продолжавший выть, как пять голодных волков зимой, был намертво приделан к голове словно какими-то ремнями, которые просто невозможно так быстро, как это было необходимо, обрезать или отодрать от головы все еще немного живого патрульного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Владимир почувствовал, что еще секунда, и будет поздно. Внезапно он выскочил из убежища, швырнув двухмерную девушку-стюардессу прямо на снег, сам же с кувалдой, повинуясь прорезавшемуся инстинкту, спрятался за дальний от патруля угол остановки. Анданорцы, услышав шорох, обернулись. Вид упавшего плаката, казалось, успокоил их, но все-таки они решили осмотреть остановку изнутри. Патрульные вернулись, один - впереди, другой - чуть сзади, еле слышно переговариваясь на незнакомом певучем наречье. Сейчас они обнаружат свежие следы, подумалось Владимиру. Володя, высунувшись из-за угла, увидел повернутого к нему в пол заднего оборота анданорца, другой, шедший впереди, уже осматривал остановку внутри, и Владимир нанес что было силы удар кувалдой по звериному затылку шлема. Раздался глухой стук - будто сдвинулись в приветственном тосте два исполинских стакана самого дешевого стекла, и анданорец, теряя равновесие, начал оседать на утоптанный снег тротуара. Не раздумывая, Владимир схватил его за бронированную - не удушишь - шею и, прикрываясь телом, как щитом, шагнул внутрь остановки, туда, где меньше минуты назад скрывался сам, туда, где сейчас, растерянно целясь в напарника из плазмомета, стоял второй патрульный. Владимир резко, всем корпусом, толкнул бессильного, скорее всего мертвого захватчика на растерявшегося напарника и с ликованием увидел, как тот, потеряв равновесие, и сам повалился на асфальт внутри остановки. И в краткий миг, когда упавший оттолкнул бесчувственное тело и лишь только собирался вскинуть руку со смертоносным оружием, кувалда Володи весело, радостно, как живая, сокрушительно, с размаха ухнулась о шлем анданорца, заставив его заскрежетать и издать другой звук, словно арбуз лопнул об асфальт. Ведь если первого патрульного Владимир ударил вольно стоящим, да и замах был поменьше, и молот как-то не проснулся еще, что ли, не ожил, то теперь Володя, как заправской кузнец, имел анданорца между молотом и наковальней, вот в его шлеме что-то и лопнуло. Владимир не знал, в каком состоянии находится первый обезвреженный захватчик, но про второго-то был уверен доподлинно, что череп его уж точно раскроился. И Владимир в надежде, что хотя бы первый остался жив, и ликуя, что передатчиком в шлеме не успел воспользоваться ни один из них, принялся скручивать оглушенной добыче руки за спиной. Лишь сейчас, когда поверженный захватчик лежал мордой своего шлема в снег, Владимир углядел, что зверь, в форме которого была изготовлена маска, совсем другой, чем тот, чей лик носил убийца Шторма. Владимир не знал тогда, что лик грозного стингра носят только бойцы элитного Штурмового отряда, собственно и захватывавшего Землю, а патрулирование завоеванных территорий осуществляется иными подразделениями. Володя просто отметил, что зверь иной, и все тут. Смотрелся он, разумеется, тоже не совсем добродушно, но куда пристойнее, как, скажем, наш земной медведь, только у этого глаза были навыкате да вверх торчали два искусно выполненных клыка. Владимир туго свел за спиной локти патрульного и накрепко скрутил их веревкой. Затем, чтобы тот не сумел, если придет в себя, брыкаться, Володя тем же тросом сдвинул, сдавил и нижние конечности захватчика, а потом попробовал снять шлем - но не тут-то было. Он герметичным сцеплением хитроумно крепился к пластинам брони, закрывавшим шею, и не поддавался попыткам.
Внезапно анданорец застонал и чуть заметно дернулся. Владимир замер, как игрок в рулетку, поставивший все свое состояние на красное, а теперь с перебоями в сердце ловящий финальные перекаты рокового шарика, несущего ему богатство или разорение. Ведь Зубцов объяснил Володе, что сирена включается языком. А патрульный явно пришел в сознание. Стало быть, вероятность 50 на 50, что сейчас взвоет сирена и в оккупационный штаб поступят координаты Владимира и его пленника. Анданорец осмысленно дернулся и, явно осознав, что связан, бессильно затряс головой. Да! Так и пело все у Владимира внутри - передающее устройство было не у него, а у его напарника с сочно треснувшим под богатырским ударом кувалды черепом. Стало быть, все получилось! Володя не верил своему счастью, как тот игрок, не разглядевший, что выпало не черное и не красное - ЗЕРО.
Взвыла сирена, но не в шлеме у связанного живым анданорца. В изумлении Владимир перевел взгляд на того, кого считал безусловным, гарантированным трупом, и увидел, что он, нащупав уже в снегу плазмомет, поднимает его дуло в сторону Владимира. Володя, вскочив, с силой ударил ногой по кисти ожившего патрульного, неловко сжимавшей оружие. Внезапно Владимиру подумалось, что он хорошо понимает его состояние - ведь сам он так недавно был контужен и хорошо помнил эту ошеломленную ватность в теле. Плазмомет выскользнул из черных, также закованных в гибкую броню пальцев, теперь начавших беспомощно и сосредоточенно ощупывать асфальт вокруг в его поисках. “Еще мне не хватало входить в его положение, - подумал Владимир. - Это враг. И если бы он не включил сирену на своей шарахнутой башке, то уже в следующую секунду сумел бы таки прицелиться из своего оружия, и моя песенка была бы спета”. Он же, вероятно, не смог не последовать инструкции, по которой патрульный, в случае любой угрожающей ситуации, обязан был немедленно включить передатчик и сирену. Владимир, стало быть, остался жив, но обстановка осложнилась до гложущей тоски где-то в спине.
Володя усилием заставил себя сбросить напряжение, и лишь тогда пришел ответ, что делать теперь. Необходимо было немедленно, не теряя ни секунды, снять шлем с этого анданорца и оттащить его как можно дальше, чтобы подоспевшая подмога не вышла на эту автобусную остановку. Владимир, которого опять трясло, несмотря на то что он обливался потом, постарался стянуть шлем с таким же, как у связанного напарника, изображением взбесившегося лупоглазого клыкастого гризли с головы патрульного и ощутил, как в кошмарном сне, что шлем, продолжавший выть, как пять голодных волков зимой, был намертво приделан к голове словно какими-то ремнями, которые просто невозможно так быстро, как это было необходимо, обрезать или отодрать от головы все еще немного живого патрульного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126