Увидев ее глаза, с болью смотревшие на нее, потемневшую от пота шею и дрожь, бившую все тело, молодая женщина поняла, что ее лошадь испытала сильнейший шок.
– Быстро! Принесите одеяло! – сказала она одному из работников Доби, а увидев в его руках ружье, с удивлением и злостью воззрилась на мужчину:
– Зачем это вам?
– Надо помочь лошадке. Ее уже не спасти. Глядите, как покалечена передняя нога. – Он махнул ружьем в сторону Ривербриз, указывая на ее окровавленную грудь и ноги.
Эбби тяжело задышала. При виде уродливо вывернутой лошадиной ноги, лежавшей криво, как у тряпичной куклы, к ее горлу подступила тошнота. Она почувствовала слабость в ногах, а кожа покрылась холодным липким потом.
– Вы не застрелите ее. Лошадь не убивают только из-за того, что она сломала ногу, так что лучше уберите ружье и принесите одеяло.
Она опустилась на землю рядом с кобылой и положила ее голову себе на колени.
– Потерпи, девочка, скоро приедет доктор, – еле слышно бормотала Эбби, успокаивая даже не столько лошадь, сколько саму себе.
Пока Бен осматривал рану, она продолжала разговаривать с животным. Работник так и не вернулся, но вместо него пришел Доби и принес одеяло. Бен укутал им Ривербриз, а затем выпрямился. Эбби подняла голову и посмотрела на старого конюха.
– Раны не очень серьезные, – сказал тот. – Кровотечение остановилось. Наверное, останутся рубцы.
Однако он не обмолвился ни словом о сломанной ноге.
– Ривербриз – молодая и сильная. Она справится, – спокойным и уверенным тоном сказала Эбби, хотя на самом деле умирала от страха. Она боялась, что может потерять свою любимицу, которую всеми правдами и неправдами пыталась сохранить. – Она справится, вот увидишь. Она ведет родословную от знаменитой боевой лошади Вадуды. После перехода через пустыню она проскакала больше ста миль, ни разу не остановившись. Во время перехода ее правая нога была повреждена, и все же ей удалось преодолеть это расстояние за одиннадцать часов. У Ривербриз – такое же крепкое сердце и столько же смелости. Я уверена в этом. – Эбби ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку.
– Посмотрим, что скажет ветеринар, – лаконично ответил Бен.
Эбби заставила себя не обращать внимания на сомнение, звучавшее в его голосе. Держа голову Ривербриз на коленях, она продолжала баюкать лошадь, отмахиваясь от мух и не замечая, что ноги ее совсем онемели. Эбби страдала вместе с любимым животным. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем приехал ветеринар.
После беглого осмотра он выпрямился и, посмотрев на Эбби, покачал головой.
– Перелом сможет зажить. Лошади все время ломают ноги, – продолжала настаивать на своем Эбби.
– Перелом слишком высоко. Предположим, я смогу вправить кость, но как обездвижить лошадь, чтобы плечо оставалось неподвижным? Извините, Эбби, но ничего хорошего из этого не выйдет, – нехотя заключил он.
– Значит, надежда все-таки есть! – Эбби ухватилась за тонкую соломинку.
– Мне совершенно не хочется убивать молодую кобылу вроде этой со всем ее будущим потомством. Но я скажу вам то же, что сказал бы и вашему отцу: я не советую продлевать мучения животного, когда знаю, что для него уже ничего не сделаешь.
– Но вы не знаете этого! – не сдавалась Эбби. – Как вы можете так говорить, если даже не пытались хоть что-то предпринять? Вправьте ей кость, а мы перевяжем ее так, чтобы она не могла двигаться, пока перелом не зарастет.
– Не нужно мне указывать, что и как я должен делать.
– Нет, нужно, – в отчаянии воскликнула Эбби. – Пусть это животное, а не человек, но ведь и вы не Всевышний, чтобы распоряжаться жизнью и смертью живого существа.
– Даже если я вправлю кость и перевяжу ее, это ничего не решит. Наоборот, появятся только новые проблемы. Лошади все-таки не люди. Вы не можете уложить их в кровать, подвесить к ноге груз и заставить лежать неподвижно. Они всего лишь тупые животные. А животные, которые к тому же испытывают боль, становятся просто безумными. Они начинают беситься, лягаться, вырываться, и кончается это тем, что они вредят себе еще больше. Не сомневаюсь, вы слышали истории о лошадях, у которых заживали переломы, и они продолжали жить и приносить пользу. Но вы, вероятно, не слышали историй о тех лошадях, которым это не удавалось. Они сходили с ума, и их приходилось уничтожать.
– Почему вы уверены, что с Ривербриз случится то же самое?
– Я посмотрю, что можно сделать, Эбби, но не очень-то надейтесь.
Остаток утра и весь день стали для Эбби сплошным кошмаром. Ей не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Так как передняя нога Ривербриз была сломана, о том, чтобы перевезти ее в городскую ветеринарную клинику, не могло быть и речи. Слишком велик был риск навредить лошади еще больше во время долгого переезда. Сделав несколько телефонных звонков, доктору Кэмпбеллу удалось вызвать переносную рентгеновскую установку. Когда ее наконец привезли на ферму, осмотр показал, что сломаны обе передние ноги. На левой ноге обнаружилась лишь тонкая трещина, но на правой обе кости были сломаны прямо у основания плеча.
Эбби продолжала сидеть с лошадью, пока доктор Кэмпбелл звонил некоторым своим коллегам, мнению которых доверял. Вернулся он с уже разработанным планом действий, вероятнее всего – радикальных. Бена отправили обратно в Ривер-Бенд за коновалом, а Доби – к сварщику на машинную станцию, снабдив его торопливо нарисованной схемой лубка.
– Это лубок Томаса, – пояснил доктор, – устройство, которое чаще всего применяется для лечения переломов у кошек и собак.
Эбби сидела оцепенев. У нее даже не было сил возразить и напомнить, что Ривербриз – лошадь, а не кошка или собака. Она хотела только одного: чтобы доктор сделал для ее любимицы хоть что-нибудь.
* * *
Эбби сидела, забившись в угол стойла и завернувшись в то самое шерстяное одеяло, которым чуть раньше укутывали ее лошадь. Измученная до предела, она бессильно прислонилась головой к жестким перилам и буквально на секунду закрыла глаза. Вдруг послышался неясный звук. Захрустела солома. Думая, что это пошевелилась Ривербриз, Эбби открыла глаза, готовая вскочить на ноги. Но кобыла была неподвижна. Она лежала, бессильно вытянув голову, и, видимо, все еще находилась под действием снотворного. Ее передние ноги были обмотаны эластичными бинтами и заключены в металлические шины, сходившиеся высоким кольцом над ее холкой и вытянутые до самых копыт, где они крепились к подкове. Под брюхо лошади были подведены лямки, закрепленные на поворотном блоке над головой лошади, которые держали плечо почти на весу. Хотя Ривербриз всегда отличалась мягким характером, Эбби поняла: чтобы вынести все эти муки, от животного потребуется терпение Иова. Может быть, и впрямь не подвергать несчастное создание таким мучениям и попросить доктора Кэмпбелла, чтобы тот усыпил ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Быстро! Принесите одеяло! – сказала она одному из работников Доби, а увидев в его руках ружье, с удивлением и злостью воззрилась на мужчину:
– Зачем это вам?
– Надо помочь лошадке. Ее уже не спасти. Глядите, как покалечена передняя нога. – Он махнул ружьем в сторону Ривербриз, указывая на ее окровавленную грудь и ноги.
Эбби тяжело задышала. При виде уродливо вывернутой лошадиной ноги, лежавшей криво, как у тряпичной куклы, к ее горлу подступила тошнота. Она почувствовала слабость в ногах, а кожа покрылась холодным липким потом.
– Вы не застрелите ее. Лошадь не убивают только из-за того, что она сломала ногу, так что лучше уберите ружье и принесите одеяло.
Она опустилась на землю рядом с кобылой и положила ее голову себе на колени.
– Потерпи, девочка, скоро приедет доктор, – еле слышно бормотала Эбби, успокаивая даже не столько лошадь, сколько саму себе.
Пока Бен осматривал рану, она продолжала разговаривать с животным. Работник так и не вернулся, но вместо него пришел Доби и принес одеяло. Бен укутал им Ривербриз, а затем выпрямился. Эбби подняла голову и посмотрела на старого конюха.
– Раны не очень серьезные, – сказал тот. – Кровотечение остановилось. Наверное, останутся рубцы.
Однако он не обмолвился ни словом о сломанной ноге.
– Ривербриз – молодая и сильная. Она справится, – спокойным и уверенным тоном сказала Эбби, хотя на самом деле умирала от страха. Она боялась, что может потерять свою любимицу, которую всеми правдами и неправдами пыталась сохранить. – Она справится, вот увидишь. Она ведет родословную от знаменитой боевой лошади Вадуды. После перехода через пустыню она проскакала больше ста миль, ни разу не остановившись. Во время перехода ее правая нога была повреждена, и все же ей удалось преодолеть это расстояние за одиннадцать часов. У Ривербриз – такое же крепкое сердце и столько же смелости. Я уверена в этом. – Эбби ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку.
– Посмотрим, что скажет ветеринар, – лаконично ответил Бен.
Эбби заставила себя не обращать внимания на сомнение, звучавшее в его голосе. Держа голову Ривербриз на коленях, она продолжала баюкать лошадь, отмахиваясь от мух и не замечая, что ноги ее совсем онемели. Эбби страдала вместе с любимым животным. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем приехал ветеринар.
После беглого осмотра он выпрямился и, посмотрев на Эбби, покачал головой.
– Перелом сможет зажить. Лошади все время ломают ноги, – продолжала настаивать на своем Эбби.
– Перелом слишком высоко. Предположим, я смогу вправить кость, но как обездвижить лошадь, чтобы плечо оставалось неподвижным? Извините, Эбби, но ничего хорошего из этого не выйдет, – нехотя заключил он.
– Значит, надежда все-таки есть! – Эбби ухватилась за тонкую соломинку.
– Мне совершенно не хочется убивать молодую кобылу вроде этой со всем ее будущим потомством. Но я скажу вам то же, что сказал бы и вашему отцу: я не советую продлевать мучения животного, когда знаю, что для него уже ничего не сделаешь.
– Но вы не знаете этого! – не сдавалась Эбби. – Как вы можете так говорить, если даже не пытались хоть что-то предпринять? Вправьте ей кость, а мы перевяжем ее так, чтобы она не могла двигаться, пока перелом не зарастет.
– Не нужно мне указывать, что и как я должен делать.
– Нет, нужно, – в отчаянии воскликнула Эбби. – Пусть это животное, а не человек, но ведь и вы не Всевышний, чтобы распоряжаться жизнью и смертью живого существа.
– Даже если я вправлю кость и перевяжу ее, это ничего не решит. Наоборот, появятся только новые проблемы. Лошади все-таки не люди. Вы не можете уложить их в кровать, подвесить к ноге груз и заставить лежать неподвижно. Они всего лишь тупые животные. А животные, которые к тому же испытывают боль, становятся просто безумными. Они начинают беситься, лягаться, вырываться, и кончается это тем, что они вредят себе еще больше. Не сомневаюсь, вы слышали истории о лошадях, у которых заживали переломы, и они продолжали жить и приносить пользу. Но вы, вероятно, не слышали историй о тех лошадях, которым это не удавалось. Они сходили с ума, и их приходилось уничтожать.
– Почему вы уверены, что с Ривербриз случится то же самое?
– Я посмотрю, что можно сделать, Эбби, но не очень-то надейтесь.
Остаток утра и весь день стали для Эбби сплошным кошмаром. Ей не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Так как передняя нога Ривербриз была сломана, о том, чтобы перевезти ее в городскую ветеринарную клинику, не могло быть и речи. Слишком велик был риск навредить лошади еще больше во время долгого переезда. Сделав несколько телефонных звонков, доктору Кэмпбеллу удалось вызвать переносную рентгеновскую установку. Когда ее наконец привезли на ферму, осмотр показал, что сломаны обе передние ноги. На левой ноге обнаружилась лишь тонкая трещина, но на правой обе кости были сломаны прямо у основания плеча.
Эбби продолжала сидеть с лошадью, пока доктор Кэмпбелл звонил некоторым своим коллегам, мнению которых доверял. Вернулся он с уже разработанным планом действий, вероятнее всего – радикальных. Бена отправили обратно в Ривер-Бенд за коновалом, а Доби – к сварщику на машинную станцию, снабдив его торопливо нарисованной схемой лубка.
– Это лубок Томаса, – пояснил доктор, – устройство, которое чаще всего применяется для лечения переломов у кошек и собак.
Эбби сидела оцепенев. У нее даже не было сил возразить и напомнить, что Ривербриз – лошадь, а не кошка или собака. Она хотела только одного: чтобы доктор сделал для ее любимицы хоть что-нибудь.
* * *
Эбби сидела, забившись в угол стойла и завернувшись в то самое шерстяное одеяло, которым чуть раньше укутывали ее лошадь. Измученная до предела, она бессильно прислонилась головой к жестким перилам и буквально на секунду закрыла глаза. Вдруг послышался неясный звук. Захрустела солома. Думая, что это пошевелилась Ривербриз, Эбби открыла глаза, готовая вскочить на ноги. Но кобыла была неподвижна. Она лежала, бессильно вытянув голову, и, видимо, все еще находилась под действием снотворного. Ее передние ноги были обмотаны эластичными бинтами и заключены в металлические шины, сходившиеся высоким кольцом над ее холкой и вытянутые до самых копыт, где они крепились к подкове. Под брюхо лошади были подведены лямки, закрепленные на поворотном блоке над головой лошади, которые держали плечо почти на весу. Хотя Ривербриз всегда отличалась мягким характером, Эбби поняла: чтобы вынести все эти муки, от животного потребуется терпение Иова. Может быть, и впрямь не подвергать несчастное создание таким мучениям и попросить доктора Кэмпбелла, чтобы тот усыпил ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156