Она не собиралась, подобно другим, скрывать от дочери, что ее родители не были ни женаты, ни разведены. Ее одноклассники и друзья наверняка будут задавать ей ехидные вопросы или делать обидные замечания, и они станут не такими болезненными для девочки, если она будет к ним готова. По мнению Кэролайн, то, что Рейчел называла его Дином, давало ей некоторый простор для маневра в случае расспросов об ее отце. Она могла сама выбирать, что рассказывать, а о чем умолчать. Дин был вынужден согласиться с Кэролайн, хотя ему все это и не нравилось. Ему не нравилось, что Рейчел было известно о его другой семье и другой дочери, не нравилось, что она задавала о них вопросы, не нравилось чувство собственной вины.
– Да, это я, и звоню из Англии. – Ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы говорить спокойным, радостным тоном. – Сегодня я тебе кое-что купил. Подарок тебе уже отослали, так что ты получишь его уже через несколько недель.
– А что ты купил?
– Не скажу. Это сюрприз. Но, думаю, тебе это очень понравится. Кстати, угадай, куда я поеду завтра.
– Куда?
– В «Крэббет Парк». Помнишь книжку про леди Энн Блант, которую я прислал тебе на Рождество? Мы с тобой читали ее, когда я приезжал в январе.
– Да! – восторженно закричала девочка. – О том, как они с ее мужем верхом путешествовали в Персию, Индию, через всю Аравию, Месопотамию и Египет, а на обратном пути перебирались через бурные реки и пересекали пустыни. Она еще жила с бедуинами и выучилась их языку. А потом изучала арабских лошадей и купила самых лучших, чтобы они не вымерли. Бедуины назвали ее «благородная повелительница лошадей». И хотя у нее был свой дом в Англии, она так полюбила лошадей и пустыню, что вернулась жить в Египет, а потом там и умерла. Но ее дочка в Англии тоже полюбила «арабов», сохранила их и стала выращивать лучших в мире лошадей. – Рейчел наконец оборвала свою скороговорку и мечтательно вздохнула. – Какая чудесная история! Я перечитывала ее много раз.
– Молодец, – похвалил ее Дин. Он испытывал гордость, сознавая, что сумел привить дочери любовь к «арабам».
– Правда, иногда маме приходится помогать мне с некоторыми словами.
– Понимаю. – В книге действительно время от времени попадались арабские слова, произнести которые был не в состоянии даже он. – Так вот, завтра я еду на коневодческую ферму, которая когда-то принадлежала ее дочери, леди Вентворт.
– Честно? Ой, как бы я хотела поехать с тобой!
– Мне бы тоже этого хотелось, девочка, – с усилием сказал он. – Может быть, когда-нибудь так и случится. – И все же, как ни напрягал свое воображение Дин, он не мог представить себе день, когда он, не таясь, сможет брать Рейчел в поездки вроде этой.
– Да. – В ее голосе тоже не было особой надежды, но девочка старалась этого не показывать. – Кстати, Дин, я забыла тебе сказать: я уговорила маму взять мне этим летом тренера по конному спорту. Вчера у меня было первое занятие. Он говорит, что у меня хорошая природная посадка и сильные руки. Я, разумеется, рассказала ему, что мы с тобой уже ездили верхом и ты меня кое-чему научил.
– Похоже, мне уже пора подыскивать хорошую лошадку для новой наездницы.
– Мне бы хотелось этого больше всего на свете, Дин! – дрожащим от счастья голосом проговорила девочка.
– Займусь этим сразу же по возвращении домой.
Дин поговорил с Рейчел еще пару минут, а затем трубку снова взяла Кэролайн. Однако вскоре после этого он услышал, как открывается дверь гостиничного номера, возвещая о возвращении Бэбс. Дин торопливо попрощался и повесил трубку.
Она не должна ничего знать, видеть и слышать. Нужно притворяться, будто ничего этого не существует. Таково было соглашение, существовавшее между ним и Бэбс. Дин как мог старался выполнять его условия, чтобы не причинять жене новых страданий.
* * *
После недолгого путешествия на юг от Лондона, по живописным деревенским дорогам Сассекса, ведущим в сторону Брайтона, они приехали на знаменитую ферму, где выращивали арабских скакунов. Она была основана в 1878 году лордом и леди Блантами на их родовых землях. Хотя ландшафт здесь был не таким плоским, как в Техасе, зеленые пастбища, большие старые деревья и прекрасные арабские лошади в загонах напомнили Эбби ее дом в Ривер-Бенде. Пока девочка не увидела «Крэббет Парк», она даже не подозревала, как соскучилась по дому.
– Дедушка говорил, что эти лошади – родственники наших, – сказала она, переводя взгляд с одной на другую. Ей хотелось найти хотя бы одну, похожую на Риверроз, Риверсан или Ривермэджик, оставшихся в Техасе.
– Кто-то из них, может, и родственник, – согласился отец. Они шли по аккуратно подстриженной лужайке, где ежегодно – в дни памяти леди Вентворт – проводились знаменитые Воскресные парады лошадей. – Интересно, покажут ли они нам стойло Сковронека?
– А ты знаешь, что, когда Сковронека привезли из Польши в Англию, его поначалу использовали в качестве рабочей лошади? Можешь себе представить знаменитого жеребца, которого запрягают в двуколку или сдают внаем? Бен говорит, что рабочие лошади именно так и используются.
– Но в то время он не был знаменит. И не забывай, тогда шла война. Вторая мировая война. И у людей были совсем иные заботы, нежели беспокоиться об арабских лошадях.
– Бен говорит, Сковронеку еще повезло, что он оказался здесь, потому что солдаты-коммунисты украли лошадей из конюшен, в которых он родился. А когда они выводили из стойла отца Сковронека – он был очень спокойным и воспитанным, – тот стал брыкаться, и его застрелили. Ужасно, правда?
– Конечно, дорогая.
– И все равно здорово, что леди Вентворт приметила его и поняла, что это великолепная лошадь. Он был белоснежного цвета, представляешь? Дедушка и Бен говорят, что это большая редкость.
– Так и есть.
– Гляди, папа! – Эбби заметила башенные часы под остроконечной крышей, чуть выше сводчатого входа в главные конюшни, построенные из коричневого кирпича. – Бен говорит, что конюшни, в которых он работал в Польше, были тоже украшены башенными часами. Вот и нам надо завести такие же, тогда и мы станем знаменитыми.
– Одних часов для этого недостаточно, Эбби, – улыбнулся Дин. – Нужно, чтобы в конюшнях было много племенных кобыл и два-три выдающихся жеребца-производителя.
– А у нас они есть?
– Пока нет, но скоро будут.
– Ты собираешься купить здесь каких-нибудь «арабов»?
– Может быть, но для начала мы должны на них взглянуть и убедиться, что они нам подойдут.
Большую часть дня они провели, рассматривая выставленных на продажу «арабов». Они ходили вокруг каждой лошади, рассматривая ее с разных сторон, тщательно проверяя ее ходовые качества, дыхание, экстерьер. На их обозрение были выставлены все лошади – от жеребят и тех, которых только что начали объезжать, до взрослых племенных кобыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Да, это я, и звоню из Англии. – Ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы говорить спокойным, радостным тоном. – Сегодня я тебе кое-что купил. Подарок тебе уже отослали, так что ты получишь его уже через несколько недель.
– А что ты купил?
– Не скажу. Это сюрприз. Но, думаю, тебе это очень понравится. Кстати, угадай, куда я поеду завтра.
– Куда?
– В «Крэббет Парк». Помнишь книжку про леди Энн Блант, которую я прислал тебе на Рождество? Мы с тобой читали ее, когда я приезжал в январе.
– Да! – восторженно закричала девочка. – О том, как они с ее мужем верхом путешествовали в Персию, Индию, через всю Аравию, Месопотамию и Египет, а на обратном пути перебирались через бурные реки и пересекали пустыни. Она еще жила с бедуинами и выучилась их языку. А потом изучала арабских лошадей и купила самых лучших, чтобы они не вымерли. Бедуины назвали ее «благородная повелительница лошадей». И хотя у нее был свой дом в Англии, она так полюбила лошадей и пустыню, что вернулась жить в Египет, а потом там и умерла. Но ее дочка в Англии тоже полюбила «арабов», сохранила их и стала выращивать лучших в мире лошадей. – Рейчел наконец оборвала свою скороговорку и мечтательно вздохнула. – Какая чудесная история! Я перечитывала ее много раз.
– Молодец, – похвалил ее Дин. Он испытывал гордость, сознавая, что сумел привить дочери любовь к «арабам».
– Правда, иногда маме приходится помогать мне с некоторыми словами.
– Понимаю. – В книге действительно время от времени попадались арабские слова, произнести которые был не в состоянии даже он. – Так вот, завтра я еду на коневодческую ферму, которая когда-то принадлежала ее дочери, леди Вентворт.
– Честно? Ой, как бы я хотела поехать с тобой!
– Мне бы тоже этого хотелось, девочка, – с усилием сказал он. – Может быть, когда-нибудь так и случится. – И все же, как ни напрягал свое воображение Дин, он не мог представить себе день, когда он, не таясь, сможет брать Рейчел в поездки вроде этой.
– Да. – В ее голосе тоже не было особой надежды, но девочка старалась этого не показывать. – Кстати, Дин, я забыла тебе сказать: я уговорила маму взять мне этим летом тренера по конному спорту. Вчера у меня было первое занятие. Он говорит, что у меня хорошая природная посадка и сильные руки. Я, разумеется, рассказала ему, что мы с тобой уже ездили верхом и ты меня кое-чему научил.
– Похоже, мне уже пора подыскивать хорошую лошадку для новой наездницы.
– Мне бы хотелось этого больше всего на свете, Дин! – дрожащим от счастья голосом проговорила девочка.
– Займусь этим сразу же по возвращении домой.
Дин поговорил с Рейчел еще пару минут, а затем трубку снова взяла Кэролайн. Однако вскоре после этого он услышал, как открывается дверь гостиничного номера, возвещая о возвращении Бэбс. Дин торопливо попрощался и повесил трубку.
Она не должна ничего знать, видеть и слышать. Нужно притворяться, будто ничего этого не существует. Таково было соглашение, существовавшее между ним и Бэбс. Дин как мог старался выполнять его условия, чтобы не причинять жене новых страданий.
* * *
После недолгого путешествия на юг от Лондона, по живописным деревенским дорогам Сассекса, ведущим в сторону Брайтона, они приехали на знаменитую ферму, где выращивали арабских скакунов. Она была основана в 1878 году лордом и леди Блантами на их родовых землях. Хотя ландшафт здесь был не таким плоским, как в Техасе, зеленые пастбища, большие старые деревья и прекрасные арабские лошади в загонах напомнили Эбби ее дом в Ривер-Бенде. Пока девочка не увидела «Крэббет Парк», она даже не подозревала, как соскучилась по дому.
– Дедушка говорил, что эти лошади – родственники наших, – сказала она, переводя взгляд с одной на другую. Ей хотелось найти хотя бы одну, похожую на Риверроз, Риверсан или Ривермэджик, оставшихся в Техасе.
– Кто-то из них, может, и родственник, – согласился отец. Они шли по аккуратно подстриженной лужайке, где ежегодно – в дни памяти леди Вентворт – проводились знаменитые Воскресные парады лошадей. – Интересно, покажут ли они нам стойло Сковронека?
– А ты знаешь, что, когда Сковронека привезли из Польши в Англию, его поначалу использовали в качестве рабочей лошади? Можешь себе представить знаменитого жеребца, которого запрягают в двуколку или сдают внаем? Бен говорит, что рабочие лошади именно так и используются.
– Но в то время он не был знаменит. И не забывай, тогда шла война. Вторая мировая война. И у людей были совсем иные заботы, нежели беспокоиться об арабских лошадях.
– Бен говорит, Сковронеку еще повезло, что он оказался здесь, потому что солдаты-коммунисты украли лошадей из конюшен, в которых он родился. А когда они выводили из стойла отца Сковронека – он был очень спокойным и воспитанным, – тот стал брыкаться, и его застрелили. Ужасно, правда?
– Конечно, дорогая.
– И все равно здорово, что леди Вентворт приметила его и поняла, что это великолепная лошадь. Он был белоснежного цвета, представляешь? Дедушка и Бен говорят, что это большая редкость.
– Так и есть.
– Гляди, папа! – Эбби заметила башенные часы под остроконечной крышей, чуть выше сводчатого входа в главные конюшни, построенные из коричневого кирпича. – Бен говорит, что конюшни, в которых он работал в Польше, были тоже украшены башенными часами. Вот и нам надо завести такие же, тогда и мы станем знаменитыми.
– Одних часов для этого недостаточно, Эбби, – улыбнулся Дин. – Нужно, чтобы в конюшнях было много племенных кобыл и два-три выдающихся жеребца-производителя.
– А у нас они есть?
– Пока нет, но скоро будут.
– Ты собираешься купить здесь каких-нибудь «арабов»?
– Может быть, но для начала мы должны на них взглянуть и убедиться, что они нам подойдут.
Большую часть дня они провели, рассматривая выставленных на продажу «арабов». Они ходили вокруг каждой лошади, рассматривая ее с разных сторон, тщательно проверяя ее ходовые качества, дыхание, экстерьер. На их обозрение были выставлены все лошади – от жеребят и тех, которых только что начали объезжать, до взрослых племенных кобыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156