В другом углу – высокий узкий шкаф из черного прочного пластика. Шкаф закрыт, его дверцы плотно сдерживает маленький, но хитрый висячий замок. Да, и рядом с компьютером – синтезатор на подставке, накрытый солидным куском полиэтилена.
– Месяц прошел, – недовольно пробормотал Квазиморда. – Надо подмести.
И направился в туалет за щеткой. Через десять минут толстый слой пыли был сметен с пола. Линолеум оказался даже более обшарпанным, чем на первый взгляд.
Квазиморда какое-то время походил взад-вперед по комнате, затем уселся за синтезатор, снял с инструмента кусок пластика и пробежался пальцами по клавишам. Вырвавшийся из динамика звук выдал полное отсутствие у горбуна музыкального образования. Квазиморда усмехнулся. Он любил играть, даже несмотря на то, что получалось хреново. Правда, в компьютере было несколько записанных им песен. И ди-джей уже продал три штуки начинающим музыкантам. Чтобы писать современную попсу и хип-хоп, не обязательно знать ноты и играть гаммы.
Но сегодня у Квазиморды не было вдохновения. Немного постучав по клавишам и усмехнувшись полученному результату, он выключил синтезатор и снова накрыл его пластиком. Теперь – в душ и спать.
Кошмары во сне и наяву
Ночью ему снились кошмары. Как всегда. Против этих кошмарных снов не действовало ничто – ни медитации, ни дыхательная гимнастика, ни лошадиные дозы «Донормила». Ну, «Донормил»-то всё же помогал. Особенно в сочетании с коньяком. Между прочим, смешивать сильнодействующее снотворное с крепким алкогольным напитком опасно для жизни. Но важно точно рассчитать дозу.
Квазиморда дозу не рассчитывал. Он просто засыпал, надеясь, что однажды не проснется. И его организм так привык к снотворному, что уже не реагировал даже на убийственную смесь таблеток и спиртного. Каждый раз, проснувшись утром и вспомнив свой nightmare, Квазиморда тяжело вздыхал.
И сегодня тоже. Как всегда, ему снилось тяжелое детство, проведенное в дальней провинции. В снах он снова становился маленьким уродливым мальчиком, гадким утенком. В школе над ним смеялись другие дети, а ему хотелось достать автомат и убить их всех. Чтобы они заткнулись. Даже теперь, много лет спустя, в благополучной Москве Квазиморда часто вздрагивал на улице, заслышав чей-нибудь смех. Первой его мыслью всегда было – это смеются над ним. Хотя люди в присутствии Квазиморды теперь смеялись редко – он наводил безотчетный ужас на всех окружающих.
Горбун много лет не мог преодолеть этот невроз. Он научился так высмеивать свое уродство, что никто бы не решился опустить его ниже, чем он сам опускал себя. И даже в прямом эфире Квазиморда зачастую тараторил нечто вроде:
– Привет всем уродинам, с вами DJ Квазиморда, вы можете позвонить мне в прямой эфир и пожаловаться на жизнь, так как по сравнению со мной любой из вас – просто красавец…
И пипл названивал, что обеспечивало высокие рейтинги программ Квазиморды. Коллеги искренне удивлялись тому, как горбун не боится выставлять напоказ свои недостатки. На самом деле эта «смелость» была следствием дикого страха. Это был крик души, примерно такой: «Да, я урод! Я самый уродливый урод в мире, попробуйте высмеять или опустить меня! Ха, ничего у вас не получится, я сам себя обосру, а вы все подавитесь своим же дерьмом!» Конечно, все это Квазиморда выражал в более цивилизованной форме, но смысл был именно такой.
В повседневной жизни он научился подавлять свои неврозы и комплексы, но в снах это возвращалась, и он снова становился уродливым тинейджером, ненавидевшим весь мир и прятавшим порнуху под матрасом. Тогда он просыпался от собственного крика, утыкался лицом в подушку, до боли впивался ногтями в ладони и повторял мантры. Иногда это помогало. Но бывало, что Квазиморда тихо скулил, сжавшись на диване в позе эмбриона. Соседи в такие моменты думали, что он притащил домой бездомную псину, и начинали стучать в стены. Этот стук возвращал Квазиморду в реальность.
Утром, перекусив бутербродами, Квазиморда пару минут постоял, глядя на свой запертый шкаф и напряженно думая.
– Нет, – наконец, выдохнул Квазиморда. – Не сейчас. Не сегодня.
Выйдя из комнаты, Квазиморда тщательно запер дверь и ушел.
Ашрам Свами Гималайского
Ашрам был за МКАДом. Пробеги шесть кругов МКАДа – и попадешь в рай. Интересная мысль. Если бы Квазиморда верил, что рай существует, он бы давно пробежал.
Итак, сначала на метро, затем – на маршрутке. Вокруг Квазиморды, как всегда, образовалось свободное место. Но в маршрутке (новом «Форде») было хорошо. Водитель-кавказец включил диск с арабской музыкой, и Квазиморда всю дорогу улыбался, слушая «Isyankar». Арабская музыка его успокаивала. Квазиморда вообще любил стиль «ethnic» и часто ставил подобные вещи в своем эфире.
Итак, он сидел и улыбался, а окружавшие его пассажиры маршрутки невольно увеличивали дистанцию, так как видеть улыбающегося урода гораздо страшнее, чем видеть просто урода.
Ну вот и ашрам. Выйдя из «Форда», Квазиморда вздохнул с облегчением:
– Наконец я здесь!
Правда, до самого ашрама было далеко – по тропинке мимо дачных участков. Наконец, горбун подошел к высокому трёхметровому забору и позвонил в звонок у ворот. Открылась маленькая дверь, и он увидел блаженное улыбающееся лицо.
– Привет, Мордред, – кивнул Квазиморда.
– Проходи, друг, – поприветствовал его Мордред. – Хороший день сегодня. Тепло, светло, Солнце пригревает.
– Это верно, – кивнул Квазиморда. – Ранняя весна в этом году. А как там наш сад камней?
– Цветет, – ответил Мордред, тщательно закрывая за гостем дверь, чтобы не напустить в ашрам негативной энергии внешнего мира.
Квазиморда шел по выложенной брусчаткой дорожке, ведущей, вглубь сада, где росли кустарники разных пород, сакуры, экзотические растения и травы, приведённые в гармонию умелыми руками профессионального ландшафтного дизайнера.
Да, на содержание ашрама тратилось много денег, но сюда приходили, в основном, не бедные люди. Приходили, чтобы погреть свои замерзшие души у костра теплого человеческого общения.
Ашрам можно было назвать комплексом психологической разгрузки или просто загородным клубом по интересам.
О вкусах не спорят. Есть разные способы снятия стресса:
1. Обоссать подъезд.
2. Пить водку в сауне с дешевыми шлюхами.
3. Прыгнуть с парашютом или без парашюта (вариант – влезть на небоскреб без страховки, как тот француз на башню «Федерации»).
4. Слушать музыку и смотреть кино.
5. Сходить на очередной модный мюзикл (спектакль, оперу, авангардную выставку) и обсуждать, как удачно и необычно художник выставил на обозрение очередную морщинистую голую задницу.
6. Тупо шмалять дурь в темных переулках.
Квазиморда не причислял себя ни к одной из этих групп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Месяц прошел, – недовольно пробормотал Квазиморда. – Надо подмести.
И направился в туалет за щеткой. Через десять минут толстый слой пыли был сметен с пола. Линолеум оказался даже более обшарпанным, чем на первый взгляд.
Квазиморда какое-то время походил взад-вперед по комнате, затем уселся за синтезатор, снял с инструмента кусок пластика и пробежался пальцами по клавишам. Вырвавшийся из динамика звук выдал полное отсутствие у горбуна музыкального образования. Квазиморда усмехнулся. Он любил играть, даже несмотря на то, что получалось хреново. Правда, в компьютере было несколько записанных им песен. И ди-джей уже продал три штуки начинающим музыкантам. Чтобы писать современную попсу и хип-хоп, не обязательно знать ноты и играть гаммы.
Но сегодня у Квазиморды не было вдохновения. Немного постучав по клавишам и усмехнувшись полученному результату, он выключил синтезатор и снова накрыл его пластиком. Теперь – в душ и спать.
Кошмары во сне и наяву
Ночью ему снились кошмары. Как всегда. Против этих кошмарных снов не действовало ничто – ни медитации, ни дыхательная гимнастика, ни лошадиные дозы «Донормила». Ну, «Донормил»-то всё же помогал. Особенно в сочетании с коньяком. Между прочим, смешивать сильнодействующее снотворное с крепким алкогольным напитком опасно для жизни. Но важно точно рассчитать дозу.
Квазиморда дозу не рассчитывал. Он просто засыпал, надеясь, что однажды не проснется. И его организм так привык к снотворному, что уже не реагировал даже на убийственную смесь таблеток и спиртного. Каждый раз, проснувшись утром и вспомнив свой nightmare, Квазиморда тяжело вздыхал.
И сегодня тоже. Как всегда, ему снилось тяжелое детство, проведенное в дальней провинции. В снах он снова становился маленьким уродливым мальчиком, гадким утенком. В школе над ним смеялись другие дети, а ему хотелось достать автомат и убить их всех. Чтобы они заткнулись. Даже теперь, много лет спустя, в благополучной Москве Квазиморда часто вздрагивал на улице, заслышав чей-нибудь смех. Первой его мыслью всегда было – это смеются над ним. Хотя люди в присутствии Квазиморды теперь смеялись редко – он наводил безотчетный ужас на всех окружающих.
Горбун много лет не мог преодолеть этот невроз. Он научился так высмеивать свое уродство, что никто бы не решился опустить его ниже, чем он сам опускал себя. И даже в прямом эфире Квазиморда зачастую тараторил нечто вроде:
– Привет всем уродинам, с вами DJ Квазиморда, вы можете позвонить мне в прямой эфир и пожаловаться на жизнь, так как по сравнению со мной любой из вас – просто красавец…
И пипл названивал, что обеспечивало высокие рейтинги программ Квазиморды. Коллеги искренне удивлялись тому, как горбун не боится выставлять напоказ свои недостатки. На самом деле эта «смелость» была следствием дикого страха. Это был крик души, примерно такой: «Да, я урод! Я самый уродливый урод в мире, попробуйте высмеять или опустить меня! Ха, ничего у вас не получится, я сам себя обосру, а вы все подавитесь своим же дерьмом!» Конечно, все это Квазиморда выражал в более цивилизованной форме, но смысл был именно такой.
В повседневной жизни он научился подавлять свои неврозы и комплексы, но в снах это возвращалась, и он снова становился уродливым тинейджером, ненавидевшим весь мир и прятавшим порнуху под матрасом. Тогда он просыпался от собственного крика, утыкался лицом в подушку, до боли впивался ногтями в ладони и повторял мантры. Иногда это помогало. Но бывало, что Квазиморда тихо скулил, сжавшись на диване в позе эмбриона. Соседи в такие моменты думали, что он притащил домой бездомную псину, и начинали стучать в стены. Этот стук возвращал Квазиморду в реальность.
Утром, перекусив бутербродами, Квазиморда пару минут постоял, глядя на свой запертый шкаф и напряженно думая.
– Нет, – наконец, выдохнул Квазиморда. – Не сейчас. Не сегодня.
Выйдя из комнаты, Квазиморда тщательно запер дверь и ушел.
Ашрам Свами Гималайского
Ашрам был за МКАДом. Пробеги шесть кругов МКАДа – и попадешь в рай. Интересная мысль. Если бы Квазиморда верил, что рай существует, он бы давно пробежал.
Итак, сначала на метро, затем – на маршрутке. Вокруг Квазиморды, как всегда, образовалось свободное место. Но в маршрутке (новом «Форде») было хорошо. Водитель-кавказец включил диск с арабской музыкой, и Квазиморда всю дорогу улыбался, слушая «Isyankar». Арабская музыка его успокаивала. Квазиморда вообще любил стиль «ethnic» и часто ставил подобные вещи в своем эфире.
Итак, он сидел и улыбался, а окружавшие его пассажиры маршрутки невольно увеличивали дистанцию, так как видеть улыбающегося урода гораздо страшнее, чем видеть просто урода.
Ну вот и ашрам. Выйдя из «Форда», Квазиморда вздохнул с облегчением:
– Наконец я здесь!
Правда, до самого ашрама было далеко – по тропинке мимо дачных участков. Наконец, горбун подошел к высокому трёхметровому забору и позвонил в звонок у ворот. Открылась маленькая дверь, и он увидел блаженное улыбающееся лицо.
– Привет, Мордред, – кивнул Квазиморда.
– Проходи, друг, – поприветствовал его Мордред. – Хороший день сегодня. Тепло, светло, Солнце пригревает.
– Это верно, – кивнул Квазиморда. – Ранняя весна в этом году. А как там наш сад камней?
– Цветет, – ответил Мордред, тщательно закрывая за гостем дверь, чтобы не напустить в ашрам негативной энергии внешнего мира.
Квазиморда шел по выложенной брусчаткой дорожке, ведущей, вглубь сада, где росли кустарники разных пород, сакуры, экзотические растения и травы, приведённые в гармонию умелыми руками профессионального ландшафтного дизайнера.
Да, на содержание ашрама тратилось много денег, но сюда приходили, в основном, не бедные люди. Приходили, чтобы погреть свои замерзшие души у костра теплого человеческого общения.
Ашрам можно было назвать комплексом психологической разгрузки или просто загородным клубом по интересам.
О вкусах не спорят. Есть разные способы снятия стресса:
1. Обоссать подъезд.
2. Пить водку в сауне с дешевыми шлюхами.
3. Прыгнуть с парашютом или без парашюта (вариант – влезть на небоскреб без страховки, как тот француз на башню «Федерации»).
4. Слушать музыку и смотреть кино.
5. Сходить на очередной модный мюзикл (спектакль, оперу, авангардную выставку) и обсуждать, как удачно и необычно художник выставил на обозрение очередную морщинистую голую задницу.
6. Тупо шмалять дурь в темных переулках.
Квазиморда не причислял себя ни к одной из этих групп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25