Летучие воины, словно соколы, опустились на землю. Четверо из них
подбежали к священному огню, разметали по камушку древний очаг, потушили
пламя - лишь один тлеющий уголек они поместили в металлический контейнер.
Остальные преодолели последние десять ступеней из камня, оглушили стоящих
на страже жриц огня и ворвались в высокий закопченный зал.
Со стены свешивалось знамя клана, сотканное из волосков с головы
каждого из воинов клана Брумбо. Трофеи как попало сбрасывались в ранцы и
сумки: священные реликвии, древнее оружие, сотня изодранных знамен, свитки
и манускрипты, осколки скал, костей, стали и древесного угля, склянки
высохшей коричневой крови, собранной в память о битвах и мужестве Брумбо.
Когда в Слаго, наконец, поняли, что происходит, корабль паонитов был
уже в космосе, на пути к Пао. Женщины, юноши, старики бежали в священный
парк, плача и крича. Но захватчики уже покинули город, унося с собой душу
клана - самые драгоценные сокровища.

На рассвете следующего дня воины Брумбо вывели боевые машины и
образовали восемь платформ, поднимаемых в воздух антигравитационными
генераторами, привели в боевую готовность противоракетные установки,
динамические жала, звуковые бластеры. Другие головорезы Брумбо поднялись
на своих конях в воздух, но сейчас они уже двигались стройными рядами.
Боевые платформы поднялись в воздух - и взорвались. Механические кроты,
проделав туннели в грунте, подложили мины под основание каждой из
платформ. Воздушная кавалерия сбилась в кучу от ужаса. Лишившись защиты,
она становилась идеальной целью для ракет, по понятиям Брумбо, оружием
трусов.
Мирмидоны-валианты также не любили ракет. Беран настаивал на
минимальном кровопролитии, но когда были разрушены боевые платформы, он
уже не смог сдерживать мирмидонов. В своих прозрачных панцирях они взмыли
в небо и кинулись оттуда на кавалерию Брумбо. Над мирными полями закипел
страшный бой.
Предрешить исход было невозможно. Мирмидоны и воздушные кавалеристы
Брумбо погибали в равных количествах, но через двадцать минут кавалеристы
вдруг неожиданно вышли из боя и опустились на землю, оставив мирмидонов
под огнем ракет. Однако мирмидоны не были захвачены врасплох и тоже
нырнули вниз, к земле. Лишь несколько самых медлительных - общим числом
около двадцати - были расстреляны.
Всадники скрылись под защиту своих кораблей. Мирмидоны отступили. Их
было меньше, чем Брумбо - тем не менее вояки клана дали им уйти,
озадаченные и испуганные столь неожиданным и свирепым сопротивлением.
Остаток дня прошел тихо. Весь следующий день все также было спокойно
- в это время Брумбо проводили ультразвуковое зондирование почвы под
корпусами своих кораблей, отыскивая и обезвреживая мины. Покончив с этим,
флот поднялся в воздух, тяжело перелетел через Гилиантское море. Корабли
пересекли перешеек к югу от Эйльянре и приземлились на берегу - на таком
расстоянии от Великого Дворца, что их можно было видеть невооруженным
глазом.
На следующий день Брумбо выступили пешим строем в шесть тысяч
человек, защищенных противоракетными установками и вооруженных четырьмя
огнеметами. Они осторожно продвигались вперед, прямо к Великому Дворцу. Но
мирмидоны не показывались, и никто не оказывал сопротивления. Брумбо
подошли уже под самые стены Великого Дворца, как вдруг со стены спустился
вниз четырехугольник из черной, коричневой и желтой ткани. Брумбо замерли,
вглядываясь.
Усиленный динамиками голос зазвучал из Дворца:
- Эбан Бузбек, выйди вперед. Приди поглядеть на добычу, привезенную
нами из твоего Зала Славы. Выйди вперед, Эбан Бузбек. Тебе не причинят
зла.
Эбан Бузбек выступил вперед, заговорил в усилитель:
- Что за новый обман, что вы еще выдумали? Что еще за новый
паонитский трюк?
- У нас все сокровища вашего клана, Эбан Бузбек: это знамя, последний
уголек вашего Вечного Огня, все ваши геральдические реликвии. Хочешь
выкупить их?
Эбан Бузбек стоял шатаясь - казалось, он вот-вот потеряет сознание.
Он повернулся и неверным шагом пошел назад, на корабль.
Прошел час. Эбан Бузбек и группа знати вышла вперед:
- Мы требуем перемирия, чтобы осмотреть все то, что, как вы
утверждаете, попало вам в руки.
- Приходи, Эбан Бузбек, осматривай сколько твоей душе угодно.
Эбан Бузбек и его свита осмотрели все реликвии. Они не проронили ни
слова - молчали и сопровождавшие их паониты.
Люди Брумбо в молчании вернулись на свои корабли.
Вдруг раздался клич:
- Пробил ваш час! Паонитские трусы! Приготовьтесь к смерти!
Воины клана ринулись в наступление, движимые бешеными чувствами. Но
на полпути они встретились с мирмидонами и вступили в рукопашную схватку -
оружием были лишь мечи, пистолеты да просто руки.
Брумбо были смяты: впервые воины клана встретили силу, явно их
превосходящую. Они были отброшены, отступили. Они узнали страх.
Из Великого Дворца снова зазвучал голос:
- Ты не можешь победить, Эбан Бузбек, ты не можешь ускользнуть. В
наших руках ваши жизни, ваши священные реликвии. Сдавайтесь, иначе мы
уничтожим и то, и другое.
Эбан Бузбек сдался. Он опустил голову до земли перед Бераном и
капитаном мирмидонов, он признал за Пао право полной свободы и отказался
от своих прав властелина. Преклонив колени перед священным знаменем
Брумбо, он поклялся никогда более не вторгаться на Пао и не замышлять
против него ничего плохого. Ему было разрешено по-лучить назад сокровища
клана, которые мрачные воины торжественно внесли на борт корабля. Флотилия
отчалила.
А Пао все оборачивался по своей орбите вокруг Ауриола; прошло еще
пять лет, сложных и богатых событиями. Для Пао в целом это были хорошие
годы. Никогда еще жизнь не была столь легка, а голод - столь редким
явлением. К обычным товарам, производимым на планете, прибавилось
множество других, импортируемых из далеких миров.
Корабли текникантов достигали самых отдаленных уголков Галактики,
происходила настоящая коммерческая конкуренция между текникантами и
Меркантилем. В результате оба производства расширялись, и те и другие
искали новых рынков сбыта.
Число валиантов также возросло, но по другому принципу.
Рекрутирования больше не проводились - только дитя отца и матери-валиантов
становилось полноправным членом касты.
В Поне росло число когитантов, но не столь быстро. В туманных горах
было открыто три новых института, а высоко, на самом дальнем утесе,
Палафокс выстроил мрачный и угрюмый дворец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45