В самом низу,
отделенная от главной цепи комнат, находилась большая сферическая
конструкция, которая, как случайно обнаружил мальчик, была личной спальней
Палафокса.
Дом был холоден и строг, без каких-либо приспособлений для
развлечений, даже без украшений. Никто не присматривал за Бераном -
казалось, о его существовании вообще забыли. Он брал еду из буфета в
центральном холле, спал где хотел и когда хотел. Он научился узнавать с
десяток человек, для которых дом Палафокса был чем-то вроде штаб-квартиры.
Один или два раза в нижней части дома он заметил женщину. Никто не говорил
с ним, кроме Палафокса, но видел его Беран очень редко.
На Пао одежда женщин и мужчин разнилась незначительно - и те, и
другие носили похожие костюмы, пользовались одинаковыми привилегиями.
Здесь же различия подчеркивались. Мужчины носили одежды из темных тканей,
плотно облегающие тело, и черные спортивные шапочки с острыми козырьками.
Те женщины, которых Беран успел заметить, носили юбки с оборками веселых
расцветок, плотно облегающие жилеты, оставлявшие обнаженными руки и
ключицы, туфельки, позвякивающие бубенчиками. Головы их были непокрыты,
волосы тщательно и искусно причесаны. Все женщины были молоды и
привлекательны.
Когда дом стал для него невыносим, Беран тепло оделся и пошел бродить
по горам. Он склонил голову под напором ветра и так, согнувшись, шел на
восток, пока не достиг края поселка, где Река Ветров чуть замедляла свое
течение. Милей ниже по склону он увидел с полдюжины больших построек -
автоматическая фабрика. И над всем этим поднимался невообразимо высоко в
небо скальный коготь, словно стремясь дотянуться туда, где маленькое белое
солнце трепетало как жестяная тарелка на ветру. Беран возвратился назад.
Неделей позже мальчик снова предпринял попытку обследовать
окрестности, но в этот раз повернул на запад, к ветру спиной. Улочка
петляла и извивалась между длинными домами - такими же, как и дом
Палафокса. Другие улочки разбегались веером - и вскоре Беран стал бояться,
что он вот-вот заблудится.
Он остановился, когда увидел Институт Брейкнесса - группу
невыразительных зданий, сбегающих вниз по склону. Каждое из них было
высотой в несколько этажей, выше прочих домов, и ветер обрушивался на них
всей своей мощью. Грязно-серые и черно-зеленые полосы бежали по серым
панелям - там, где годами непрекращающиеся изморось и снегопад оставили
отметины.
Беран заметил группу мальчиков всего несколькими годами старше него,
они поднимались по идущей от Института извилистой горной тропе, серьезно и
торжественно, держа путь в космопорт.
Удивительно, - подумал Беран. Какие они неулыбчивые и тихие.
Паонитские мальчишки прыгали бы и насвистывали... Он пошел назад, в дом
Палафокса, озадаченный тем, сколь затруднено на Брейкнессе человеческое
общение.
Острота впечатлений стерлась, приступы тоски по дому то и дело
сжимали сердце. Он сидел на скамеечке в зале, бесцельно завязывая узлы на
куске бечевки. Послышались шаги, Беран поднял глаза. Палафокс, войдя в
зал, хотел выйти в другую дверь, но остановился.
- Ну, молодой Панарх Пао, почему вы сидите так тихо?
- Мне нечего делать.
Палафокс кивнул. Паониты были не из тех, кто просто так, ни с того,
ни с сего способен совершать значительные интеллектуальные усилия, и в
намерения Палафокса входило, чтобы Беран изнывал от безделья некоторое
время - тем самым создавался побудительный мотив для занятий.
- Нечего делать? - спросил Палафокс с деланным изумлением. - Тогда мы
должны найти от этого средство. - Казалось, он что-то весьма серьезно
обдумывал. - Если ты собираешься обучаться в Институте, ты должен выучить
язык Брейкнесса.
Беран неожиданно обиделся:
- Когда я вернусь на Пао?
Палафокс серьезно покачал головой:
- Сомневаюсь, что ты захотел бы этого именно сейчас.
- Но я хочу!
Палафокс присел рядом с мальчиком:
- Ты слышал о Брумбо с Батмарша?
- Батмарш - маленькая планета третьей соседней звезды, населенная
воинственными гуманоидами.
- Верно. Люди Батмарша разделены на двадцать три клана, постоянно
состязающиеся между собой. Брумбо, один из кланов с Батмарша, вторгся на
Пао.
Беран не совсем понял, в чем дело:
- Вы имеете в виду...
- И теперь Пао - вотчина Эбана Бузбека, Гетмана клана Брумбо. Десять
тысяч человек в нескольких размалеванных военных кораблях завоевали всю
планету, и твой дядя Бустамонте находится сейчас в весьма сложном
положении.
- Что же теперь будет?
Палафокс коротко усмехнулся:
- Кто знает... Но тебе лучше оставаться на Брейкнессе. На Пао за твою
жизнь не дадут и ломаного гроша.
- Я не хочу оставаться здесь. Мне не нравится Брейкнесс.
- Да? - Палафокс изобразил удивление. - Почему же?
- Он совсем не похож на Пао. Здесь нет ни моря, ни деревьев, ни...
- Естественно! - воскликнул Палафокс. - У нас нет деревьев, но есть
Институт Брейкнесса. Ты начнешь учиться и очень скоро найдешь Брейкнесс
более интересным. Итак, в первую очередь, язык Брейкнесса. Мы начинаем
тотчас же. Пошли!
Интерес Берана к языку Брейкнесса был весьма невелик, но сейчас он
обрадовался бы любой деятельности, - как и предвидел Палафокс. Магистр
подошел к эскалатору, Беран последовал за ним. Они поднялись на самый верх
дома, в комнаты, до сих пор запертые для мальчика, и вошли в просторную
мастерскую, где сквозь стеклянный потолок просвечивало бело-серое небо.
Молодой человек в плотно облегающей коричневой одежде, один из множества
сыновей Палафокса, поднял глаза от своей работы. Он был тонким и гибким, с
резкими и отточенными чертами лица. До некоторой степени он походил на
Палафокса - даже посадкой головы и манерой жестикулировать. Палафокс по
праву мог гордиться таким неопровержимым доказательством своей
генетической мощи, которая делала всех его сыновей столь похожими на него.
На Брейкнессе престиж основывался именно на этом - на том, сколь мощно
отпечатывается "я" человека на его потомстве.
Между Палафоксом и Фанчиэлем - молодым человеком в темно-коричневом -
нельзя было заметить и тени симпатии или враждебности. На самом же деле
эмоции настолько пронизывали все здание, общежития и залы Института
Брейкнесса, что воспринимались как нечто само собой разумеющееся.
Фанчиэль паял маленькую деталь некоего механизма, зажатую в тиски.
Одновременно он глядел на экран, расположенный на уровне глаз, где
высвечивалось увеличенное трехмерное изображение этого устройства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
отделенная от главной цепи комнат, находилась большая сферическая
конструкция, которая, как случайно обнаружил мальчик, была личной спальней
Палафокса.
Дом был холоден и строг, без каких-либо приспособлений для
развлечений, даже без украшений. Никто не присматривал за Бераном -
казалось, о его существовании вообще забыли. Он брал еду из буфета в
центральном холле, спал где хотел и когда хотел. Он научился узнавать с
десяток человек, для которых дом Палафокса был чем-то вроде штаб-квартиры.
Один или два раза в нижней части дома он заметил женщину. Никто не говорил
с ним, кроме Палафокса, но видел его Беран очень редко.
На Пао одежда женщин и мужчин разнилась незначительно - и те, и
другие носили похожие костюмы, пользовались одинаковыми привилегиями.
Здесь же различия подчеркивались. Мужчины носили одежды из темных тканей,
плотно облегающие тело, и черные спортивные шапочки с острыми козырьками.
Те женщины, которых Беран успел заметить, носили юбки с оборками веселых
расцветок, плотно облегающие жилеты, оставлявшие обнаженными руки и
ключицы, туфельки, позвякивающие бубенчиками. Головы их были непокрыты,
волосы тщательно и искусно причесаны. Все женщины были молоды и
привлекательны.
Когда дом стал для него невыносим, Беран тепло оделся и пошел бродить
по горам. Он склонил голову под напором ветра и так, согнувшись, шел на
восток, пока не достиг края поселка, где Река Ветров чуть замедляла свое
течение. Милей ниже по склону он увидел с полдюжины больших построек -
автоматическая фабрика. И над всем этим поднимался невообразимо высоко в
небо скальный коготь, словно стремясь дотянуться туда, где маленькое белое
солнце трепетало как жестяная тарелка на ветру. Беран возвратился назад.
Неделей позже мальчик снова предпринял попытку обследовать
окрестности, но в этот раз повернул на запад, к ветру спиной. Улочка
петляла и извивалась между длинными домами - такими же, как и дом
Палафокса. Другие улочки разбегались веером - и вскоре Беран стал бояться,
что он вот-вот заблудится.
Он остановился, когда увидел Институт Брейкнесса - группу
невыразительных зданий, сбегающих вниз по склону. Каждое из них было
высотой в несколько этажей, выше прочих домов, и ветер обрушивался на них
всей своей мощью. Грязно-серые и черно-зеленые полосы бежали по серым
панелям - там, где годами непрекращающиеся изморось и снегопад оставили
отметины.
Беран заметил группу мальчиков всего несколькими годами старше него,
они поднимались по идущей от Института извилистой горной тропе, серьезно и
торжественно, держа путь в космопорт.
Удивительно, - подумал Беран. Какие они неулыбчивые и тихие.
Паонитские мальчишки прыгали бы и насвистывали... Он пошел назад, в дом
Палафокса, озадаченный тем, сколь затруднено на Брейкнессе человеческое
общение.
Острота впечатлений стерлась, приступы тоски по дому то и дело
сжимали сердце. Он сидел на скамеечке в зале, бесцельно завязывая узлы на
куске бечевки. Послышались шаги, Беран поднял глаза. Палафокс, войдя в
зал, хотел выйти в другую дверь, но остановился.
- Ну, молодой Панарх Пао, почему вы сидите так тихо?
- Мне нечего делать.
Палафокс кивнул. Паониты были не из тех, кто просто так, ни с того,
ни с сего способен совершать значительные интеллектуальные усилия, и в
намерения Палафокса входило, чтобы Беран изнывал от безделья некоторое
время - тем самым создавался побудительный мотив для занятий.
- Нечего делать? - спросил Палафокс с деланным изумлением. - Тогда мы
должны найти от этого средство. - Казалось, он что-то весьма серьезно
обдумывал. - Если ты собираешься обучаться в Институте, ты должен выучить
язык Брейкнесса.
Беран неожиданно обиделся:
- Когда я вернусь на Пао?
Палафокс серьезно покачал головой:
- Сомневаюсь, что ты захотел бы этого именно сейчас.
- Но я хочу!
Палафокс присел рядом с мальчиком:
- Ты слышал о Брумбо с Батмарша?
- Батмарш - маленькая планета третьей соседней звезды, населенная
воинственными гуманоидами.
- Верно. Люди Батмарша разделены на двадцать три клана, постоянно
состязающиеся между собой. Брумбо, один из кланов с Батмарша, вторгся на
Пао.
Беран не совсем понял, в чем дело:
- Вы имеете в виду...
- И теперь Пао - вотчина Эбана Бузбека, Гетмана клана Брумбо. Десять
тысяч человек в нескольких размалеванных военных кораблях завоевали всю
планету, и твой дядя Бустамонте находится сейчас в весьма сложном
положении.
- Что же теперь будет?
Палафокс коротко усмехнулся:
- Кто знает... Но тебе лучше оставаться на Брейкнессе. На Пао за твою
жизнь не дадут и ломаного гроша.
- Я не хочу оставаться здесь. Мне не нравится Брейкнесс.
- Да? - Палафокс изобразил удивление. - Почему же?
- Он совсем не похож на Пао. Здесь нет ни моря, ни деревьев, ни...
- Естественно! - воскликнул Палафокс. - У нас нет деревьев, но есть
Институт Брейкнесса. Ты начнешь учиться и очень скоро найдешь Брейкнесс
более интересным. Итак, в первую очередь, язык Брейкнесса. Мы начинаем
тотчас же. Пошли!
Интерес Берана к языку Брейкнесса был весьма невелик, но сейчас он
обрадовался бы любой деятельности, - как и предвидел Палафокс. Магистр
подошел к эскалатору, Беран последовал за ним. Они поднялись на самый верх
дома, в комнаты, до сих пор запертые для мальчика, и вошли в просторную
мастерскую, где сквозь стеклянный потолок просвечивало бело-серое небо.
Молодой человек в плотно облегающей коричневой одежде, один из множества
сыновей Палафокса, поднял глаза от своей работы. Он был тонким и гибким, с
резкими и отточенными чертами лица. До некоторой степени он походил на
Палафокса - даже посадкой головы и манерой жестикулировать. Палафокс по
праву мог гордиться таким неопровержимым доказательством своей
генетической мощи, которая делала всех его сыновей столь похожими на него.
На Брейкнессе престиж основывался именно на этом - на том, сколь мощно
отпечатывается "я" человека на его потомстве.
Между Палафоксом и Фанчиэлем - молодым человеком в темно-коричневом -
нельзя было заметить и тени симпатии или враждебности. На самом же деле
эмоции настолько пронизывали все здание, общежития и залы Института
Брейкнесса, что воспринимались как нечто само собой разумеющееся.
Фанчиэль паял маленькую деталь некоего механизма, зажатую в тиски.
Одновременно он глядел на экран, расположенный на уровне глаз, где
высвечивалось увеличенное трехмерное изображение этого устройства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45