— Тем хуже и для меня, и для судьбы!
— Не стоит сегодня портить себе настроение пустыми разговорами, — сказал Урумов. — Поделюсь с тобой одной простой истиной, мой мальчик. Никогда не спорь и не воюй с бездарью… Иначе ты сам окажешься на том же уровне.
— Это не совсем так! — хмуро возразил юноша.
— К сожалению, именно так… Они необычайно энергичны, когда защищают своя интересы. И очень изобретательны в контрударах. Так что ты окажешься втянутым в партизанскую войну, которая непременно тебя погубит!
— Ты же видел, как я воюю! — ответил Сашо. — Их же методами!
— Давай оставим этот неприятный разговор! — первым предложил академик. — И пойдем куда-нибудь поужинаем.
— Что ж, пойдем, — согласился Сашо, почувствовав, что сердце у него слегка сжалось.
Сегодня вечером у него не было свидания с Кристой, и не по его вине. И раньше случалось, что они не могли заранее договориться, но в любом случае находили друг друга па своей вечерней явке — в кондитерской. Сашо был уверен, что сегодня вечером Криста тоже будет там. Но не был уверен, надо ли идти туда ему самому. Вчера он вел себя, как порядочный человек, сказал ей все, что должен сказать в таких случаях серьезный мужчина. Конечно, он не прыгал от радости. Но ведь и она сама как будто не испытывала особого восторга. Чего она от него еще хочет? Разве дело вот так, не говоря ни слова, ускользать из-под самого его носа. Пусть хоть один вечер посидит на свободе, да немного подумает — кто и в чем виноват.
И он пошел с дядей. Пока они шагали по темным улицам, на сердце у него все еще было тяжело. Оба молчали. Дядя, конечно, прав. Сам он никогда не унижался до того, чтобы спорить или воевать с ничтожными людьми. И, вероятно, поэтому сумел себя сохранить. В конце концов еще Христос сказал: «Оставьте мертвых погребать своих мертвецов». Живые должны дружить с живыми. Пусть-ка эта мартышка проведет без него один вечер и узнает, насколько это приятно. В конце концов клин клином вышибают — другого выхода нет.
А в это время Криста действительно ждала его в кондитерской, бледная, потому что курила одну сигарету за другой. Она чувствовала, что от этого ей станет плохо, но упрямо продолжала курить, все больше нервничая и беспокоясь. Выпила одну чашку чая, потом другую. Сашо все не приходил. Не было ни Донки, ни Кишо. Она снова закинула ногу на ногу, даже хотела заказать коньяку, но не решилась. Вид у нее был такой несчастный, что все посетители обходили ее столик, хотя кондитерская была переполнена. Наконец какой-то болван в пиджаке, напоминающем куртку ночной пижамы, подсел к ней и попытался заговорить. Криста не выдержала, встала и вышла на улицу.
Она чувствовала себя бесконечно оскорбленной и покинутой. Никогда еще она не испытывала такого унизительного ощущения. Криста торопилась домой, с трудом подавляя боль и удерживая слезы. Хорошо бы мама была дома, важно только, чтоб она ничего не поняла, не почувствовала.
Мать действительно была дома. Чуть ли не с порога Криста бросилась к ней на шею и безутешно разрыдалась. Мать догадывалась, в чем дело, но молчала, не спрашивала. Только нежно гладила по голове, дожидаясь, пока Криста успокоится.
— Что случилось, моя девочка? — спросила она наконец.
— Он не пришел! — всхлипнула Криста.
Естественно, что еще могло случиться!
— Первый раз?
— Первый, — ответила она. — Первый, первый.
— Даже если и так, не надо торопиться. Может быть, у него что-то случилось. Насколько я знаю, у него какие-то обязательства перед дядей.
— Нет, не это! — в отчаянье проговорила девушка. — Тогда бы он позвонил.
— А если он просто не мог позвонить?
— Как это?
— Представь себе, что его сбила машина, — с легким укором ответила Мария, — или хотя бы мотороллер!
— Не-е-ет! — снова всхлипнула Криста. — С ним такого не может случиться.
И опять спрятала лицо у нее на груди. Ничего, пусть поплачет, это совершенно, совершенно неизбежно. Никого еще в этом мире не обошла горькая любовная боль, самая горькая из всех, самая безутешная. Пусть плачет, может, это и к лучшему. И пусть лучше начнется с пустяков, раз этого все равно не избежать. Если это и вправду пустяк. Но надо привыкать, потому что иначе удар, как это было с ней самой, может оказаться слишком внезапным и страшным. И застать ее совершенно к нему не готовой.
Вскоре Криста легла. Вечер для начала июня был очень теплым, она лежала без одеяла и понемногу успокаивалась. В кухне ровно и усыпляюще жужжала стиральная машина, мать обычно стирала вечером, покончив со всеми остальными делами. Да и Кристе лучше немного побыть одной, разобраться в своих чувствах. Но Криста и не думала разбираться в чувствах, она изо всех сил призывала на помощь самолюбие. Почему в самом деле она должна походить на всех этих глупых гусынь, воображающих, что каждый мужчина — существо в своем роде единственное и неповторимое. В сущности, это она — единственная и неповторимая. Ну и мама, конечно. Все остальные — просто безличная толпа.
И он тоже там, где-то среди этой безличной и равнодушной толпы. Так думала Криста в ту душную ночь, но когда на следующий день они встретились в буфете ректората, девушка в мгновение ока различила его в забитом студентами помещении. Они двинулись навстречу друг другу, виновато улыбаясь. В глазах немного вражды, немного обиды — и все. И никакой посторонний наблюдатель не догадался бы, что в их отношениях назревает какой-то злокачественный нарыв.
6
День виден с утра далеко не всегда. Сегодня утро было сухим и жарким, как в самый разгар лета, весь квартал благоухал цветущими липами, ворковали горлицы, в скверике три бронзовых мальчугана держали громадного бесхвостого сазана, который как бешеный изрыгал воду, вместо того чтоб ее глотать, как делают настоящие сазаны. И небо было совершенно ясным, непрозрачным, оставлявшим ощущение фарфоровой прохлады. Но каким бы чистым ни было небо, если муравьи вдруг исчезнут, то значит, через несколько часов непременно пойдет дождь. В квартире, разумеется, не было ни муравьев, ни муравейников, так что Марии не по чему было ориентироваться. Да и Криста в наилучшем настроении возилась у себя в комнате, собирая вещички. Правда, она все время безуспешно пыталась промурлыкать нечто, похожее на «Сердце красавицы». На эту подробность Мария не обратила внимания — а ведь она с успехом могла заменить муравьев. Криста уложила в квадратную сумку пижаму, тапочки, кое-какие туалетные принадлежности. И три пары трусиков. Вот каких муравьев не заметила Мария.
— Мама, я ухожу! — громко сообщила она.
Мать была в ванной, она как раз замачивала в теплой воде домашнюю пряжу.
— Ты ведь не позавтракала!
— Я же опоздаю, мама, ну, пожалуйста!
— Ни в коем случае! — решительно заявила мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120