Сашо задумался.
— Хорошо, дядя. Считай, что этого разговора не было, — сказал он сухо.
В буфете ректората было душно, тяжело пахло сыростью. У самого входа группа бородатых парней чесала языки в каком-то пустом споре. («И все же Ретфорд это вам не Ньюмен, — услышал Сашо. — Ньюмен это Ньюмен. Ньюмен — настоящий мужчина»). Ньюмен, может, и вправду мужчина, но они-то что за мужчины со своими цыплячьими плечиками и подслеповатыми глазами? «Брандо!» — выкрикнул другой, пока он локтями прокладывал себе дорогу. Войдя, Сашо осмотрелся — над плечами, над нечесаными головами — и, наконец, увидел ее. Криста разговаривала с каким-то заикой и рассеянно дергала его за пуговицу, не сводя внимательных глаз с его рта, как будто оттуда падали не слова, а жемчужины. Но, увидев Сашо, девушка мгновенно забыла о своем кавалере.
— Ты немного опоздал, — сказала она.
Немного? Больше чем на полчаса. Теперь уже Сашо, заикаясь от гнева и возмущения, стал рассказывать ей о дяде. Всего он ждал от старика, только не этого убийственного равнодушия! Однако, к его удивлению, Криста не спешила разделить его возмущение. «Академики, они все такие», — заметила она, таща его к выходу. И вообще, академик не аист, чтобы в один миг проглотить лягушку. Он еще с полмесяца будет долбить по лягушиной голове своим клювом. И незачем было сразу же оглушать старика своим сюрпризом, надо было его сперва подготовить.
— Откуда я знал, что он такая размазня, — мрачно сказал Сашо. — Мне всегда казалось, что дядя выше этой мелочной щепетильности.
— Что ты удивляешься? — пожала плечами девушка. — Ты еще моей матери не видел. Однажды, когда к нам в гости приехала тетя, она заняла у соседки полбуханки хлеба. И всю ночь глаз не сомкнула. Встала чуть ли не до рассвета и побежала за хлебом.
— Кретинизм! — возмущенно заявил Сашо. Криста попыталась защитить старших. Лучше быть таким кретином, чем дураком и нахалом. Мир и без того кишмя кишит ими. Она говорила очень мирно, но Сашо не оставляло чувство, что мысли ее витают где-то далеко. Наконец она вынула-таки камень из-за пазухи.
— Ты лучше расскажи, как вы вчера веселились.
— Как? — неохотно пробурчал Сашо. — Напились, как свиньи.
— Расскажи, расскажи, рыцарь печального образа, расскажи все подробности…
И пока они выбирались на улицу, Сашо, все так же нехотя, рассказал о вчерашнем вечере. И, конечно, особенно подробно расписал бельгийское приключение Кишо. Криста время от времени задавала ему какой-нибудь вопрос, и он чувствовал в ее голосе скрытое коварство. Дойдя до того, как они вышли из бара, Сашо принялся с увлечением рассказывать, как было скользко и как Фифы вдвоем с трудом тащили одного Кишо.
— Донку ты провожал? — прервала его Криста.
— Конечно! Не бросать же было ее на улице! — ответил он как можно более естественно.
— Знал бы ты, какая ты свинья! — сказала она.
Но в голосе у нее не было ни злости, ни укора, может быть, только немного сомнения.
— И докуда ты ее довел?
— Докуда! До мужской бани! — недовольно пробормотал он. — Разумеется, до дома — я был из них самым трезвым.
— Спаситель во ржи! — с презрением сказала Криста. — Присяжный провожальщик. Ну можно ли доверять такому!
— Взяла бы да и пришла сама вместо того, чтобы сегодня ворчать! — огрызнулся он. — Тебе не кажется, что ты должна мне кое-что объяснить?
Лицо ее сразу погасло. Начни он с этого, можно было бы избежать допроса. Только упоминание о матери могло так отвлечь и взволновать ее.
— Я же тебе говорила, — сказала Криста с горечью. — Вот уже два-три года как с ней что-то происходит. Вдруг без всякого повода начинает плакать. Вчера весь вечер плакала — с шести до восьми.
— Климакс! — пробурчал Сашо враждебно.
— Какой климакс, ей пятьдесят шесть лет, — обиженно ответила Криста.
— Как бы там ни было, но я еще не видел девушки, которая была бы так влюблена в мать, как ты. Современный человек должен быть объективнее.
— Объективный — не значит бессердечный.
— А сердечный — это вовсе не тот, кто не видит дальше собственного носа.
Оба сердито замолкли и молчали, пока не пересекли городской сад. Там было пусто, холод разогнал стариков и приехавших на экскурсию провинциальных школьников, которые обычно толпились здесь, как стайки бездомных воробьев. Неяркое солнце растопило иней на деревьях, и теперь ветки блестели как антрацитовые. С них медленно стекала вода, редкими тяжелыми каплями падая на голых бронзовых младенцев. Но за садом начинался бульвар Стамболийского с его большими яркими витринами и выставленными в них разноцветными снимками. Пока они их разглядывали, вся их злость незаметно улетучилась. Вдруг, когда они переходили улицу Леге, Криста испуганно замерла на месте.
— Вот она!
— Кто? — удивился Сашо.
— Мама!.. Вон та, в коричневом пальто.
И Криста так стремительно попятилась, что Сашо еле вытащил ее из-под колес такси.
— Тьфу! Да она погубит тебя, эта фурия! — рассерженно воскликнул он.
И взглядом проводил фурию в коричневом пальто. Она показалась ему стройной, весьма элегантной дамочкой с почти девичьей фигурой. Держалась она очень подтянуто, в походке ее было что-то жизнерадостное, как и у дочери. Впервые в жизни Сашо видел такую прелестную плакучую иву, не иву — просто тополек!
— Подожди меня!.. Вон там, у ковров!
Криста робко повернула к магазину ковров. Сашо не составило никакого труда обогнать мать и пойти к ней навстречу. Юноша глазел на нее с таким любопытством, что, кажется, забыл закрыть рот. Спереди, конечно, было видно, что она не так уж молода. Плечи ее чуть ссутулились, щеки запали, волосы давно потеряли блеск. Но лицо у нее было очень приятное и свежее, если бы не мешки под глазами. Ясно отчего, слезы, конечно, женское преимущество, но в то же время большая роскошь. От слез и все ее лицо казалось чуть обесцвеченным. Но на этом и кончались все недостатки — остальное у нее было что надо. Скопившаяся за долгие месяцы враждебность мгновенно превратилась чуть ли не в ярость. Проходя мимо, она как будто уловила его взгляд. По ее лицу пробежала легкая дрожь неприязни, беглый взгляд скользнул по лицу юноши. Глаза у нее были так похожи на Кристины, что он обомлел. Но это словно бы еще больше его взбесило.
— Ну как? — нетерпеливо кинулась к нему Криста.
— Экстра! — ответил он злобно. — Не будь я так хорошо воспитан, я бы одним словечком определил, чего не хватает твоей матери.
— Как тебе не стыдно! Хам! — взорвалась Криста.
И бросилась бежать от него так стремительно, что чуть не сбила с ног крестьянку, которая в эту минуту выходила из магазина, словно гигантского младенца прижимая к животу скатанный рулоном ковер. Сашо даже не попытался ее догнать — так он был зол. Ну и пусть проваливает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120