Девочка в черном шелковом платье самозабвенно танцевала под музыку, льющуюся из колонок. Мальчик с длинными вьющимися волосами изображал гитариста – Стива Финна, – бешено перебирая пальцами воздух. Остальные кричали и размахивали руками с чернильными отпечатками на тыльной стороне ладоней: эмблема клуба – раскидистый тис. Дух направился к выходу. Ему надо было проветриться. Голова кружилась от непрестанного гула разговоров и чужих бесприютных мыслей, которые он иногда выхватывал из общего фона.
Ночь была прозрачной, и чистой, и острой, как колотый лед. Дух вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. Изо рта вырвалось бледное облачко пара. Пару минут он постоял на тротуаре у входа в клуб. Он держал руки в карманах куртки и рассеянно перебирал их содержимое. Лепестки розы. Игральная карта – замусоленный туз пик, который Дух как-то нашел в траве у подъездной дорожки к их дому. Медиатор, который Стив подарил ему на счастье. Дух перешел на ту сторону. На улице не было ни души.
Потерянная Миля – маленький городок, но и здесь есть парочка пустынных обветшалых районов, где почти никто не живет. «Священный тис» располагался как раз в таком глухом районе. Посетителям это даже нравилось, а Кинси нравилась низкая плата за аренду. Некоторые витрины заброшенных магазинов были заколочены досками или вообще разбиты. Дух стоял перед дверью в здание, где раньше был магазин одежды. В витрине по-прежнему висел плакат: МАГАЗИН ЛИКВИДИРУЕТСЯ. ГРАНДИОЗНАЯ РАСПРОДАЖА. СКИДКА 75 % – НА ВСЕ! ЭТО КРУЧЕ, ЧЕМ НА РОЖДЕСТВО!!!
Но стекло было неровно замазано мылом. Сквозь одну из «брешей» в замазке Дух разглядел голый розовый торс в пятнах лунного света и тени. Круглая голова была повернута безликим лицом внутрь темного помещения. Забытый в спешке манекен – хозяин этих унылых руин.
Он не обернулся, когда Энн тихо вышла из клуба: рыжие волосы развеваются на ветру, холодные слезы текут по щекам. Он просто стоял и смотрел в витрину заброшенного магазина. В голове не было никаких голосов, кроме его собственных мыслей, которые плыли, как облака, набегающие на луну. А потом он почувствовал, что у него за спиной кто-то есть.
Дух обернулся. Зиллах с Никто стояли на той стороне улицы, у дверей клуба. Зиллах застыл неподвижно, как будто принюхиваясь к ночной прохладе. Потом он быстро пошел по улице и даже не обернулся, чтобы посмотреть, идет Никто за ним или нет. Никто поспешил следом.
Через пару секунд Дух пошел за ними.
Кристиан отвернулся от гитариста, не спросив с него денег за пиво. Он давно уже уяснил для себя, что иногда посетителям просто необходимо выпить «за так», просто чтобы почувствовать, что его здесь понимают. Парень кивнул – мол спасибо, старик, – и отошел от стойки.
Кристиан поднял голову, чтобы взглянуть на часы над стойкой. Он посмотрел на часы, и у него перехватило дыхание. На стеклянном циферблате отразились одновременно три цвета: красный отсвет от древнего телевизора, который работал весь вечер с приглушенным звуком, свет от зеленой неоновой рекламы пива напротив стойки и желтый огонек oт чьей-то спички. Казалось бы, ничего особенного, но на секунду эти три цвета смешались в стеклянном круге пыльного циферблата, и Кристиан увидел карнавальный блеск сотни ночей Марди-Гра: огонь, вино, разноцветные бусины, обжигающее сияние шартреза.
Никогда в жизни он не испытывал ностальгии, но сейчас ему так захотелось опять оказаться в Новом Орлеане. И не важно, что его бар располагался почти на отшибе – в самом конце Шартрез-стрит, далеко от бурлящего центра Французского квартала. Сейчас ему представлялась сверкающая Бурбон-стрит, где неоновый карнавал искрится всю ночь напролет и сливается с бледным свечением рассвета. Он вдруг подумал, что Новый Орлеан – это его настоящий дом, что ни в каком другом месте он не чувствовал себя настолько дома – ни в каком другом месте, за столько лет. Ему надо вернуться. Уж лучше столкнуться с бессильной яростью Уолласа Грича, чем прозябать в этом унылом крошечном городишке, подавая подросткам бесконечные кружки дрянного пива каждую бесконечную ночь.
Но тут он себя осадил. Куда ему возвращаться?! Он бросил свой бар. Когда в конце месяца владелец дома не получит арендную плату, бар и все, что в нем есть, перейдут к кому-то другому. И неужели ему так хочется умереть от руки какого-нибудь жалкого человечишки типа Уолласа – умереть из-за идиотского «заскока» больного и старого человека, – или убить его, а заодно и всех остальных ревнителей веры?!
Нет. Он останется здесь, куда его привели судьба и дороги. Он будет подавать пиво и продавать розы, пока они не отцветут. Он отложит немного денег. И когда-нибудь – когда он будет знать точно, что Уоллас мертв, – он вернется в Новый Орлеан. Но пока что, когда у него будут деньги, он поедет на север и попробует разыскать остальных.
Он налил и поставил на стойку очередную кружку пива. Кто-то громко окликнул его, перекрывая гул голосов и музыку в бape:
– Эй, граф Дракула, нальешь нам выпить?
Кристиан обернулся, внутренне подобравшись: плечи напряжены, взгляд холодный как лед. Но двое парней с той стороны стойки… их лица были ему знакомы. Причем в данный момент на их лицах отражалось такое же ошарашенное удивление, какое, наверное, отразилось и на его лице тоже. Глаза густо обведены черной тушью, успевшей размазаться за вечер. Непослушные волосы, разметавшиеся по плечам. Бледные щеки. Один из них держал в руке липкий красный леденец на палочке. Они отрастили волосы и поменяли стиль одежды: теперь они были одеты, как панки. У одного на шее был собачий ошейник. Черная джинсовая куртка другого держалась вовсе не на швах, а на сотнях булавок. Но в остальном Молоха с Твигом совершенно не изменились с той ночи – последней ночи на Марди-Гра пятнадцать лет назад, – когда Кристиан проводил их под утро, помахав вслед их черному фургончику.
Первая мысль, промелькнувшая в голове: А что случилось с Зиллахом? С зеленоглазым красавцем Зиллахом? Да нет. С ним, наверное, все в порядке. Кристиан не стал останавливаться на этой мысли, зато подумал: Они здесь. Они действительно здесь. Как будто все это время я спал, но вот я проснулся, и они снова меня нашли.
И тут Кристиан сделал одну вещь, которую не делал еще никогда – ни разу за всю свою долгую карьеру бармена. Он уронил кружку с пивом, которую держал в руке. Пиво разлилось лужей на полу, вспенившись вокруг его ботинок. Кинси выглянул из подсобки и одарил Кристиана сердитым взглядом, но тому было плевать.
Никто оглядел ребят, собравшихся в клубе. Они все были такие красивые. Ему нравилось в них все: их взлохмаченные прически, их вызывающая бижутерия, их черные или разноцветные одежды. Ему нравилось, что все они чем-то похожи на него, и ему хотелось подружиться со всеми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Ночь была прозрачной, и чистой, и острой, как колотый лед. Дух вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. Изо рта вырвалось бледное облачко пара. Пару минут он постоял на тротуаре у входа в клуб. Он держал руки в карманах куртки и рассеянно перебирал их содержимое. Лепестки розы. Игральная карта – замусоленный туз пик, который Дух как-то нашел в траве у подъездной дорожки к их дому. Медиатор, который Стив подарил ему на счастье. Дух перешел на ту сторону. На улице не было ни души.
Потерянная Миля – маленький городок, но и здесь есть парочка пустынных обветшалых районов, где почти никто не живет. «Священный тис» располагался как раз в таком глухом районе. Посетителям это даже нравилось, а Кинси нравилась низкая плата за аренду. Некоторые витрины заброшенных магазинов были заколочены досками или вообще разбиты. Дух стоял перед дверью в здание, где раньше был магазин одежды. В витрине по-прежнему висел плакат: МАГАЗИН ЛИКВИДИРУЕТСЯ. ГРАНДИОЗНАЯ РАСПРОДАЖА. СКИДКА 75 % – НА ВСЕ! ЭТО КРУЧЕ, ЧЕМ НА РОЖДЕСТВО!!!
Но стекло было неровно замазано мылом. Сквозь одну из «брешей» в замазке Дух разглядел голый розовый торс в пятнах лунного света и тени. Круглая голова была повернута безликим лицом внутрь темного помещения. Забытый в спешке манекен – хозяин этих унылых руин.
Он не обернулся, когда Энн тихо вышла из клуба: рыжие волосы развеваются на ветру, холодные слезы текут по щекам. Он просто стоял и смотрел в витрину заброшенного магазина. В голове не было никаких голосов, кроме его собственных мыслей, которые плыли, как облака, набегающие на луну. А потом он почувствовал, что у него за спиной кто-то есть.
Дух обернулся. Зиллах с Никто стояли на той стороне улицы, у дверей клуба. Зиллах застыл неподвижно, как будто принюхиваясь к ночной прохладе. Потом он быстро пошел по улице и даже не обернулся, чтобы посмотреть, идет Никто за ним или нет. Никто поспешил следом.
Через пару секунд Дух пошел за ними.
Кристиан отвернулся от гитариста, не спросив с него денег за пиво. Он давно уже уяснил для себя, что иногда посетителям просто необходимо выпить «за так», просто чтобы почувствовать, что его здесь понимают. Парень кивнул – мол спасибо, старик, – и отошел от стойки.
Кристиан поднял голову, чтобы взглянуть на часы над стойкой. Он посмотрел на часы, и у него перехватило дыхание. На стеклянном циферблате отразились одновременно три цвета: красный отсвет от древнего телевизора, который работал весь вечер с приглушенным звуком, свет от зеленой неоновой рекламы пива напротив стойки и желтый огонек oт чьей-то спички. Казалось бы, ничего особенного, но на секунду эти три цвета смешались в стеклянном круге пыльного циферблата, и Кристиан увидел карнавальный блеск сотни ночей Марди-Гра: огонь, вино, разноцветные бусины, обжигающее сияние шартреза.
Никогда в жизни он не испытывал ностальгии, но сейчас ему так захотелось опять оказаться в Новом Орлеане. И не важно, что его бар располагался почти на отшибе – в самом конце Шартрез-стрит, далеко от бурлящего центра Французского квартала. Сейчас ему представлялась сверкающая Бурбон-стрит, где неоновый карнавал искрится всю ночь напролет и сливается с бледным свечением рассвета. Он вдруг подумал, что Новый Орлеан – это его настоящий дом, что ни в каком другом месте он не чувствовал себя настолько дома – ни в каком другом месте, за столько лет. Ему надо вернуться. Уж лучше столкнуться с бессильной яростью Уолласа Грича, чем прозябать в этом унылом крошечном городишке, подавая подросткам бесконечные кружки дрянного пива каждую бесконечную ночь.
Но тут он себя осадил. Куда ему возвращаться?! Он бросил свой бар. Когда в конце месяца владелец дома не получит арендную плату, бар и все, что в нем есть, перейдут к кому-то другому. И неужели ему так хочется умереть от руки какого-нибудь жалкого человечишки типа Уолласа – умереть из-за идиотского «заскока» больного и старого человека, – или убить его, а заодно и всех остальных ревнителей веры?!
Нет. Он останется здесь, куда его привели судьба и дороги. Он будет подавать пиво и продавать розы, пока они не отцветут. Он отложит немного денег. И когда-нибудь – когда он будет знать точно, что Уоллас мертв, – он вернется в Новый Орлеан. Но пока что, когда у него будут деньги, он поедет на север и попробует разыскать остальных.
Он налил и поставил на стойку очередную кружку пива. Кто-то громко окликнул его, перекрывая гул голосов и музыку в бape:
– Эй, граф Дракула, нальешь нам выпить?
Кристиан обернулся, внутренне подобравшись: плечи напряжены, взгляд холодный как лед. Но двое парней с той стороны стойки… их лица были ему знакомы. Причем в данный момент на их лицах отражалось такое же ошарашенное удивление, какое, наверное, отразилось и на его лице тоже. Глаза густо обведены черной тушью, успевшей размазаться за вечер. Непослушные волосы, разметавшиеся по плечам. Бледные щеки. Один из них держал в руке липкий красный леденец на палочке. Они отрастили волосы и поменяли стиль одежды: теперь они были одеты, как панки. У одного на шее был собачий ошейник. Черная джинсовая куртка другого держалась вовсе не на швах, а на сотнях булавок. Но в остальном Молоха с Твигом совершенно не изменились с той ночи – последней ночи на Марди-Гра пятнадцать лет назад, – когда Кристиан проводил их под утро, помахав вслед их черному фургончику.
Первая мысль, промелькнувшая в голове: А что случилось с Зиллахом? С зеленоглазым красавцем Зиллахом? Да нет. С ним, наверное, все в порядке. Кристиан не стал останавливаться на этой мысли, зато подумал: Они здесь. Они действительно здесь. Как будто все это время я спал, но вот я проснулся, и они снова меня нашли.
И тут Кристиан сделал одну вещь, которую не делал еще никогда – ни разу за всю свою долгую карьеру бармена. Он уронил кружку с пивом, которую держал в руке. Пиво разлилось лужей на полу, вспенившись вокруг его ботинок. Кинси выглянул из подсобки и одарил Кристиана сердитым взглядом, но тому было плевать.
Никто оглядел ребят, собравшихся в клубе. Они все были такие красивые. Ему нравилось в них все: их взлохмаченные прически, их вызывающая бижутерия, их черные или разноцветные одежды. Ему нравилось, что все они чем-то похожи на него, и ему хотелось подружиться со всеми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107