После его смерти Джой опять попал к матери.
Она плохо обращалась с ним, часто в холод не пускала его домой. Оставляла целыми днями без присмотра в одном из этих старых пансионов-развалюх на Кларк-Пойнт. Как-то Мишель встретила клиента, который попросил ее поехать с ним. Ему нужна была она одна. Он не хотел, чтобы за ними увязывался четырехлетний мальчуган. Мишель этого тоже не хотела.
Итак, посреди той холодной ноябрьской ночи они подбросили Джоя в Бэттери-Плейс, как какую-то ненужную кошку или собаку.
Кей была тронута до глубины души. Ее визиты в Бэттери-Плейс приобрели новый смысл. Она едва могла дождаться часа, чтобы пойти туда. Каждый день в три часа она приходила в приют в надежде найти нового Джоя. Разговаривающего Джоя. Смеющегося Джоя. Счастливого Джоя.
В этот ясный холодный день, понедельник, 16 декабря, капитан Кей с тревогой спешила к воротам Бэттери-Плейс.
Улыбаясь, она торопливо шла по длинной мощеной аллее.
Каждый раз, приходя сюда, Кей снова и снова восхищалась картиной, радующей глаз. В большинстве своем сиротские приюты, ветхие, невзрачные и сумрачные, производили удручающее впечатление.
Только не Бэттери-Плейс.
Бзттери-Плейс был просторным, нарядным и солнечным местом, где дети жили, смеялись и заново учились любить. Надежное прибежище. Безопасный островок, расположенный в близком соседстве с криминальной средой и опасностью.
Высокие кирпичные, увитые виноградом стены окружали просторные площадки, где играли и резвились здоровые подрастающие дети. На обширном земельном участке росли высокие старые деревья, по которым было так здорово лазить — сейчас их ветви были по-зимнему оголены. Трава, стелющаяся ковром и побуревшая в это время года, была примята ногами неугомонных, затевающих шумные игры детей.
В центре этого обширного участка стоял просторный, вытянутый в длину двухэтажный кирпичный дом в викторианском стиле. Кирпичи большого импозантного строения не были привычного темно-красного цвета. Не были они и коричневыми или даже желтыми.
Огромное кирпичное здание было выкрашено сияющей белоснежной краской! В просторных комнатах с зеркальными окнами было много воздуха.
Радостные, яркие цвета царили во всем большом, удобном доме. Там не было темных тонов. В общих помещениях преобладали стены белого цвета. Для спален были выбраны пастельные тона.
Спальни мальчиков были выкрашены в небесно-голубой цвет мяты, аквамариновый. Спальни девочек щеголяли светло-розовым, бледно-пурпурным или ярко-желтым. Чувствовалось, что в большое нарядное здание было вложено много любви, что оно тщательно распланировано. Кей не раз задавалась вопросом, кто владел этим красивым, удобным домом для сирот.
Кей ощутила дрожь нетерпения, когда подошла к большой входной двери, украшенной рождественским венком из падуба.
Может быть, сегодня Джой заговорит? Засмеется? Заплачет?
Войдя в просторную прихожую с белыми стенами, Кей услышала звуки фортепьяно, доносящиеся из дальней части дома. Дети пели. Смеялись. Кричали. Из большой белой кухни „исход ил аромат свежеиспеченных булочек.
Кей вешала свою шляпку на крючок, когда появилась Мадж Симпсон. Дородная седовласая женщина с улыбкой вытирала руки о фартук.
— Добрый день, капитан Кей, — тепло встретила ее Мадж. — Входите, входите.
— Здравствуйте, Мадж. — Кей понюхала воздух и улыбнулась. — Пахнет чем-то необыкновенно вкусным.
— Правда? Старшие девочки пекут рождественское печенье, надо обязательно попробовать.
— Непременно, — сказала Кей. Потом с тревогой приподняла брови: — Мадж?
Мадж покачала седой головой:
— Никаких изменений.
Кей вздохнула. И быстро улыбнулась снова:
— Похоже, что все остальные неплохо проводят время.
— Бог мой, последнее время они не находят себе места. Каждый считает дни, оставшиеся до прихода старого Санта-Клауса. — Ее слова почти потонули в громких пронзительных криках, вслед за которыми сразу же послышался взрыв детского хохота. Прищурив серые глаза, Мадж добавила: — Пойдите к ним. Попробуйте утихомирить их, пока у меня не началась жуткая головная боль.
Мадж вернулась на кухню. Кей отправилась через длинный холл в огромную пустую комнату, которая называлась гимнастическим залом. Здесь дети могли порезвиться, когда было слишком холодно или сыро для игр на улице. А малыши спали здесь после обеда.
— Кей, Кей! Капитан Кей! — Полдюжины маленьких девочек начали с визгом скакать, когда Кей вошла в солнечный зал.
Она рассмеялась и широко раскинула руки. Жадными глазами она быстро окинула комнату в поисках маленькой головки с яркими медными волосами. Мальчугана не было видно. Неистовые дети — мальчишки и девчонки — налетели на нее так стремительно, что сбили с ног.
Кей растянулась на вощеном твердом полу. Маленьким детям это показалось очень забавным. Они навалились на нее сверху, хихикая и визжа от восторга. Кей смеялась громче всех. Она весело возилась со счастливыми детьми на полу, пока наконец не обняла каждого из них крепко-крепко, от всей души.
Вытирая выступившие от смеха слезы, Кей поднялась и села.
И тут она увидела Джоя.
На другом конце солнечной комнаты, прижавшись спиной к белой стене, сидел маленький рыжеволосый мальчик. Он сидел, подтянув загорелые коленки к худой груди и крепко обхватив их маленькими пальчиками.
Движимая неистребимой жалостью к одинокому Джою, Кей поднялась, отряхнула синюю форменную юбку и с опаской переступила через сплетение рук и ног смеющихся детишек.
Осторожно ступая, она подошла к худенькому грустному Джою. Но ее как будто и не было. Джой не поднял глаз, совсем не реагируя на ее присутствие.
— Ты не хочешь пойти поиграть с нами? — мягко спросила Кей. — Нам всем ужасно весело.
Никакого ответа. Ни малейшего движения голо — вы. Никакого намека на то, что он слышал ее слова.
Кей медленно опустилась на колени перед ним. Его волосы поразительного оттенка, напоминающего блестящие медные пенсы, отливали на полуденном солнце золотисто-рыжим цветом. Его глаза, эти большие живые голубые глаза, осененные рядом невероятно длинных, густых, золотисто-рыжих ресниц, были опущены. Кей, хотя и не могла заглянуть в эти глаза, знала, что в их глубине прячется глубокая печаль.
Цвет кожи Джоя удивительным образом отличался от цвета кожи рыжеволосых людей. На фоне белой форменной рубашки его руки были коричневыми, как кофе. Такими же были тощие ножки, торчащие из синих шорт. Ни одна веснушка не портила гладкой оливковой кожи маленького лица.
На его левой щеке она заметила пятно свежей грязи. С умилением спрашивая себя, как этот печальный, тихий мальчуган умудрился испачкаться, спокойно сидя у стены, Кей боролась с искушением достать носовой платок из кармана юбки и вытереть прелестное личико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Она плохо обращалась с ним, часто в холод не пускала его домой. Оставляла целыми днями без присмотра в одном из этих старых пансионов-развалюх на Кларк-Пойнт. Как-то Мишель встретила клиента, который попросил ее поехать с ним. Ему нужна была она одна. Он не хотел, чтобы за ними увязывался четырехлетний мальчуган. Мишель этого тоже не хотела.
Итак, посреди той холодной ноябрьской ночи они подбросили Джоя в Бэттери-Плейс, как какую-то ненужную кошку или собаку.
Кей была тронута до глубины души. Ее визиты в Бэттери-Плейс приобрели новый смысл. Она едва могла дождаться часа, чтобы пойти туда. Каждый день в три часа она приходила в приют в надежде найти нового Джоя. Разговаривающего Джоя. Смеющегося Джоя. Счастливого Джоя.
В этот ясный холодный день, понедельник, 16 декабря, капитан Кей с тревогой спешила к воротам Бэттери-Плейс.
Улыбаясь, она торопливо шла по длинной мощеной аллее.
Каждый раз, приходя сюда, Кей снова и снова восхищалась картиной, радующей глаз. В большинстве своем сиротские приюты, ветхие, невзрачные и сумрачные, производили удручающее впечатление.
Только не Бэттери-Плейс.
Бзттери-Плейс был просторным, нарядным и солнечным местом, где дети жили, смеялись и заново учились любить. Надежное прибежище. Безопасный островок, расположенный в близком соседстве с криминальной средой и опасностью.
Высокие кирпичные, увитые виноградом стены окружали просторные площадки, где играли и резвились здоровые подрастающие дети. На обширном земельном участке росли высокие старые деревья, по которым было так здорово лазить — сейчас их ветви были по-зимнему оголены. Трава, стелющаяся ковром и побуревшая в это время года, была примята ногами неугомонных, затевающих шумные игры детей.
В центре этого обширного участка стоял просторный, вытянутый в длину двухэтажный кирпичный дом в викторианском стиле. Кирпичи большого импозантного строения не были привычного темно-красного цвета. Не были они и коричневыми или даже желтыми.
Огромное кирпичное здание было выкрашено сияющей белоснежной краской! В просторных комнатах с зеркальными окнами было много воздуха.
Радостные, яркие цвета царили во всем большом, удобном доме. Там не было темных тонов. В общих помещениях преобладали стены белого цвета. Для спален были выбраны пастельные тона.
Спальни мальчиков были выкрашены в небесно-голубой цвет мяты, аквамариновый. Спальни девочек щеголяли светло-розовым, бледно-пурпурным или ярко-желтым. Чувствовалось, что в большое нарядное здание было вложено много любви, что оно тщательно распланировано. Кей не раз задавалась вопросом, кто владел этим красивым, удобным домом для сирот.
Кей ощутила дрожь нетерпения, когда подошла к большой входной двери, украшенной рождественским венком из падуба.
Может быть, сегодня Джой заговорит? Засмеется? Заплачет?
Войдя в просторную прихожую с белыми стенами, Кей услышала звуки фортепьяно, доносящиеся из дальней части дома. Дети пели. Смеялись. Кричали. Из большой белой кухни „исход ил аромат свежеиспеченных булочек.
Кей вешала свою шляпку на крючок, когда появилась Мадж Симпсон. Дородная седовласая женщина с улыбкой вытирала руки о фартук.
— Добрый день, капитан Кей, — тепло встретила ее Мадж. — Входите, входите.
— Здравствуйте, Мадж. — Кей понюхала воздух и улыбнулась. — Пахнет чем-то необыкновенно вкусным.
— Правда? Старшие девочки пекут рождественское печенье, надо обязательно попробовать.
— Непременно, — сказала Кей. Потом с тревогой приподняла брови: — Мадж?
Мадж покачала седой головой:
— Никаких изменений.
Кей вздохнула. И быстро улыбнулась снова:
— Похоже, что все остальные неплохо проводят время.
— Бог мой, последнее время они не находят себе места. Каждый считает дни, оставшиеся до прихода старого Санта-Клауса. — Ее слова почти потонули в громких пронзительных криках, вслед за которыми сразу же послышался взрыв детского хохота. Прищурив серые глаза, Мадж добавила: — Пойдите к ним. Попробуйте утихомирить их, пока у меня не началась жуткая головная боль.
Мадж вернулась на кухню. Кей отправилась через длинный холл в огромную пустую комнату, которая называлась гимнастическим залом. Здесь дети могли порезвиться, когда было слишком холодно или сыро для игр на улице. А малыши спали здесь после обеда.
— Кей, Кей! Капитан Кей! — Полдюжины маленьких девочек начали с визгом скакать, когда Кей вошла в солнечный зал.
Она рассмеялась и широко раскинула руки. Жадными глазами она быстро окинула комнату в поисках маленькой головки с яркими медными волосами. Мальчугана не было видно. Неистовые дети — мальчишки и девчонки — налетели на нее так стремительно, что сбили с ног.
Кей растянулась на вощеном твердом полу. Маленьким детям это показалось очень забавным. Они навалились на нее сверху, хихикая и визжа от восторга. Кей смеялась громче всех. Она весело возилась со счастливыми детьми на полу, пока наконец не обняла каждого из них крепко-крепко, от всей души.
Вытирая выступившие от смеха слезы, Кей поднялась и села.
И тут она увидела Джоя.
На другом конце солнечной комнаты, прижавшись спиной к белой стене, сидел маленький рыжеволосый мальчик. Он сидел, подтянув загорелые коленки к худой груди и крепко обхватив их маленькими пальчиками.
Движимая неистребимой жалостью к одинокому Джою, Кей поднялась, отряхнула синюю форменную юбку и с опаской переступила через сплетение рук и ног смеющихся детишек.
Осторожно ступая, она подошла к худенькому грустному Джою. Но ее как будто и не было. Джой не поднял глаз, совсем не реагируя на ее присутствие.
— Ты не хочешь пойти поиграть с нами? — мягко спросила Кей. — Нам всем ужасно весело.
Никакого ответа. Ни малейшего движения голо — вы. Никакого намека на то, что он слышал ее слова.
Кей медленно опустилась на колени перед ним. Его волосы поразительного оттенка, напоминающего блестящие медные пенсы, отливали на полуденном солнце золотисто-рыжим цветом. Его глаза, эти большие живые голубые глаза, осененные рядом невероятно длинных, густых, золотисто-рыжих ресниц, были опущены. Кей, хотя и не могла заглянуть в эти глаза, знала, что в их глубине прячется глубокая печаль.
Цвет кожи Джоя удивительным образом отличался от цвета кожи рыжеволосых людей. На фоне белой форменной рубашки его руки были коричневыми, как кофе. Такими же были тощие ножки, торчащие из синих шорт. Ни одна веснушка не портила гладкой оливковой кожи маленького лица.
На его левой щеке она заметила пятно свежей грязи. С умилением спрашивая себя, как этот печальный, тихий мальчуган умудрился испачкаться, спокойно сидя у стены, Кей боролась с искушением достать носовой платок из кармана юбки и вытереть прелестное личико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96