Нет, сказали повара, он не был на кухне и не ужинал. Еда осталась на столе нетронутой.
Лин Тан был вызван в апартаменты Ника.
— Ты не знаешь, в каком из клубов Большой Альфред любит играть в карты?
Лин Тан не раздумывал с ответом:
— Альфред проводить свободное время в «Ройал палас» англичанина Джима на Грант-стрит.
— Вот оно что, — произнес Ник. — Бросая кости, он потерял счет времени. Пожалуйста, приведи его сюда.
— Конечно, хозяин. Уже иду. Быстро-быстро.
Немного погодя вернулся запыхавшийся Лин Тан и, качая головой, сообщил Нику, что никто не видел большого бритта у англичанина Джима или в любом другом из почитаемых им раньше заведений.
— Мне очень жаль, хозяин, — сказал Лин Тан.
— Он появится, — спокойно уверил Ник китайца. — Можешь идти. Я знаю, что этим вечером ты играешь с друзьями в пай джоу.
— Вы уверены? — Лин Тан переложил длинную заплетенную косичку со спины на левое плечо. — Мне необязательно идти играть.
Ник ухмыльнулся. Если Лин Тан пропустит свою еженедельную игру в китайское домино — пай джоу, он будет не в своей тарелке. Ник указал ему на дверь. Улыбающийся Лин Тан, раскланиваясь, поспешно удалился.
Озадаченный и несколько обеспокоенный, Ник снова вынул карманные часы в золотом корпусе, посмотрел на время и покачал головой. Вынув длинную темную сигару из блестящего серебряного портсигара, лежащего на столе красного дерева, он закурил.
Ник опустился в крутящееся кресло у стола, откинулся назад, закрыл глаза и попытался представить себе, где бы мог находиться Большой Альфред.
В дверь кабинета громко постучали.
Ник открыл глаза.
— Войдите.
— Босс, простите меня, — ввалился в комнату с извинениями огромный англичанин, — мне очень жаль. Правда.
— Не имеет значения, — заверил его Ник. — Иди. Приведи себя в порядок и пообедай.
Большой Альфред не пошевелился, чтобы уйти. Так и оставался на том же месте, стоя по другую сторону стола от Ника с выражением не то смущения, не то растерянности. Нику снова стало не по себе.
— В чем дело, Альфред? Что-нибудь случилось? — Ник посмотрел на друга вопрошающими серыми глазами. — Черт возьми, приятель, рассказывай же. Что бы это ни было, я на твоей стороне. Крупный проигрыш в игре? Тебе нужны деньги? Ты их получишь. Попал в неприятную историю? Черт, мы тебя вызволим и…
— Нет, нет, босс. Ничего подобного, — произнес мощный англичанин.
Ник затянулся сигарой и медленно выпустил дым.
— Что у тебя на уме, друг мой?
— Ник, мальчик мой, мне надо кое-что тебе сказать, и я надеюсь, ты не рассердишься.
Ник слегка улыбнулся:
— Конечно нет. Ты ведь никогда не выводил меня из себя, правда? — Большой Альфред покачал головой. — Ну же! Говори!
— Послушай, парень, ты помнишь ту рыжеволосую девчушку с ее проповедями, которая…
— Ударила тебя колокольчиком по голове, отчего ты свалился без чувств? Да, я помню ее.
Большой Альфред осклабился. Дотронувшись огромной широкой ладонью до головы, он сказал:
— Девчушка немного вспыльчива, но в остальном она весьма замечательная леди. Точно.
Левая бровь Ника изогнулась дугой.
— Какое отношение имеет капитан Кей Монтгомери к твоему опозданию?
— Я весь день провел с девчушкой-проповедницей и ее армией. — Он помолчал, собрался с духом и произнес: — Ник, это длинная история, но, понимаешь ли, меня всегда тянуло к обиженным. Эта маленькая рыжеволосая командирша — настоящий борец, и ей предстоит длинный тяжелый путь. Видишь ли, парень, я хотел бы разделить с ней судьбу.
Ник загасил сигару в хрустальной пепельнице.
— О чем, черт побери, ты говоришь?
Широкая, застенчивая улыбка осветила лицо Большого Альфреда.
— Мой мальчик, хоть мне и тяжело, но мне придется уйти от тебя.
— Уйти от меня? — Глаза Ника опасно потемнели. — Но этого не может быть. Почему? Почему, ради Бога?
— А-а, вот в этом все дело… ради Бога! — Огромный бритт гордо произнес: — Парень, эта девушка со своими гимнами обратила меня. Я вступил в Армию спасения!
— Святые угодники!
Глава 10
Настроение у Ника Мак-Кейба было скверным, таким же, как погода этим поздним утром в Барбари-Коуст. Пасмурный день, еще один в длинной череде хмурых, унылых дней, полностью соответствовал на — строению Ника.
Небритый, одетый только в желтовато-коричневые габардиновые брюки с верхней не застегнутой пуговицей, Ник отмерял шагами просторные апартаменты над закрытым салуном. Обеспокоенный и взвинченный, он повернул темноволосую голову и уставился на Лин Тана, внесшего поднос с завтраком. Слуга-китаец, не говоря ни слова, поспешно удалился.
Поднос так и остался стоять на столе нетронутым.
Хорошо знавшие Ника люди старались избегать его в течение трех последних дней, чтобы не попасть ему под горячую руку. Лин Тан хорошо знал, что грызло его хозяина — еще не остыл гнев Ника по поводу потери Большого Альфреда.
От природы лишенный дипломатичности, Ник негодовал, столкнувшись с предательством. Потрясенный вероломством бритта, Ник тем не менее возложил основную вину на того, кто этого действительно заслуживал.
А именно на рыжеволосую капитаншу Армии спасения, занимавшуюся толкованием Священного Писания.
У Альфреда Дьюка было только две слабости.
Первой была игра. Большой англичанин не мог устоять, когда раздавали карты или бросали кости. Любое заключаемое пари заставляло блестеть его ореховые глаза и становиться влажными от волнения его большие ладони. Ни один день не проходил у него хотя бы без одной ставки.
Другой слабостью Альфреда Дьюка были женщины.
Проницательный гигант обычно разгадывал самые хитрые планы умников. Он чуял беду намного раньше остальных. Он, не задумываясь, расквашивал лица и отправлял возмутителей спокойствия в больницу.
Но когда дело касалось прекрасного пола, Альфред Дьюк оказывался самым слабовольным человеком на свете. Переросший мальчик, чья мама учила его обращаться с женщинами — со всеми женщинами — с величайшим уважением, Альфред Дьюк хорошо усвоил урок. Для него женщина была хрупким, беспомощным существом, которое нуждается в защите и заслуживает благоговейного отношения.
Альфреду Дьюку не могло даже прийти в голову, что среди них могут быть столь же коварные и опасные личности, каких можно — встретить среди самых гнусных портовых подонков. Дурная или хитрая женщина? Это невозможно. Он ни разу не встречал такую.
Одета ли она в вызывающе открытый облегающий наряд с блестками или в скромное, аккуратное платье, в каждой женщине, созданной Богом, есть что-то от Пречистой Мадонны. Спросите об этом Альфреда Дьюка.
Ник сощурил глаза и поджал губы.
Большой Альфред, благослови Бог его доброе сердце, не устоял перед великолепной Кей Монтгомери.
Черт бы побрал эту неугомонную маленькую сучку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Лин Тан был вызван в апартаменты Ника.
— Ты не знаешь, в каком из клубов Большой Альфред любит играть в карты?
Лин Тан не раздумывал с ответом:
— Альфред проводить свободное время в «Ройал палас» англичанина Джима на Грант-стрит.
— Вот оно что, — произнес Ник. — Бросая кости, он потерял счет времени. Пожалуйста, приведи его сюда.
— Конечно, хозяин. Уже иду. Быстро-быстро.
Немного погодя вернулся запыхавшийся Лин Тан и, качая головой, сообщил Нику, что никто не видел большого бритта у англичанина Джима или в любом другом из почитаемых им раньше заведений.
— Мне очень жаль, хозяин, — сказал Лин Тан.
— Он появится, — спокойно уверил Ник китайца. — Можешь идти. Я знаю, что этим вечером ты играешь с друзьями в пай джоу.
— Вы уверены? — Лин Тан переложил длинную заплетенную косичку со спины на левое плечо. — Мне необязательно идти играть.
Ник ухмыльнулся. Если Лин Тан пропустит свою еженедельную игру в китайское домино — пай джоу, он будет не в своей тарелке. Ник указал ему на дверь. Улыбающийся Лин Тан, раскланиваясь, поспешно удалился.
Озадаченный и несколько обеспокоенный, Ник снова вынул карманные часы в золотом корпусе, посмотрел на время и покачал головой. Вынув длинную темную сигару из блестящего серебряного портсигара, лежащего на столе красного дерева, он закурил.
Ник опустился в крутящееся кресло у стола, откинулся назад, закрыл глаза и попытался представить себе, где бы мог находиться Большой Альфред.
В дверь кабинета громко постучали.
Ник открыл глаза.
— Войдите.
— Босс, простите меня, — ввалился в комнату с извинениями огромный англичанин, — мне очень жаль. Правда.
— Не имеет значения, — заверил его Ник. — Иди. Приведи себя в порядок и пообедай.
Большой Альфред не пошевелился, чтобы уйти. Так и оставался на том же месте, стоя по другую сторону стола от Ника с выражением не то смущения, не то растерянности. Нику снова стало не по себе.
— В чем дело, Альфред? Что-нибудь случилось? — Ник посмотрел на друга вопрошающими серыми глазами. — Черт возьми, приятель, рассказывай же. Что бы это ни было, я на твоей стороне. Крупный проигрыш в игре? Тебе нужны деньги? Ты их получишь. Попал в неприятную историю? Черт, мы тебя вызволим и…
— Нет, нет, босс. Ничего подобного, — произнес мощный англичанин.
Ник затянулся сигарой и медленно выпустил дым.
— Что у тебя на уме, друг мой?
— Ник, мальчик мой, мне надо кое-что тебе сказать, и я надеюсь, ты не рассердишься.
Ник слегка улыбнулся:
— Конечно нет. Ты ведь никогда не выводил меня из себя, правда? — Большой Альфред покачал головой. — Ну же! Говори!
— Послушай, парень, ты помнишь ту рыжеволосую девчушку с ее проповедями, которая…
— Ударила тебя колокольчиком по голове, отчего ты свалился без чувств? Да, я помню ее.
Большой Альфред осклабился. Дотронувшись огромной широкой ладонью до головы, он сказал:
— Девчушка немного вспыльчива, но в остальном она весьма замечательная леди. Точно.
Левая бровь Ника изогнулась дугой.
— Какое отношение имеет капитан Кей Монтгомери к твоему опозданию?
— Я весь день провел с девчушкой-проповедницей и ее армией. — Он помолчал, собрался с духом и произнес: — Ник, это длинная история, но, понимаешь ли, меня всегда тянуло к обиженным. Эта маленькая рыжеволосая командирша — настоящий борец, и ей предстоит длинный тяжелый путь. Видишь ли, парень, я хотел бы разделить с ней судьбу.
Ник загасил сигару в хрустальной пепельнице.
— О чем, черт побери, ты говоришь?
Широкая, застенчивая улыбка осветила лицо Большого Альфреда.
— Мой мальчик, хоть мне и тяжело, но мне придется уйти от тебя.
— Уйти от меня? — Глаза Ника опасно потемнели. — Но этого не может быть. Почему? Почему, ради Бога?
— А-а, вот в этом все дело… ради Бога! — Огромный бритт гордо произнес: — Парень, эта девушка со своими гимнами обратила меня. Я вступил в Армию спасения!
— Святые угодники!
Глава 10
Настроение у Ника Мак-Кейба было скверным, таким же, как погода этим поздним утром в Барбари-Коуст. Пасмурный день, еще один в длинной череде хмурых, унылых дней, полностью соответствовал на — строению Ника.
Небритый, одетый только в желтовато-коричневые габардиновые брюки с верхней не застегнутой пуговицей, Ник отмерял шагами просторные апартаменты над закрытым салуном. Обеспокоенный и взвинченный, он повернул темноволосую голову и уставился на Лин Тана, внесшего поднос с завтраком. Слуга-китаец, не говоря ни слова, поспешно удалился.
Поднос так и остался стоять на столе нетронутым.
Хорошо знавшие Ника люди старались избегать его в течение трех последних дней, чтобы не попасть ему под горячую руку. Лин Тан хорошо знал, что грызло его хозяина — еще не остыл гнев Ника по поводу потери Большого Альфреда.
От природы лишенный дипломатичности, Ник негодовал, столкнувшись с предательством. Потрясенный вероломством бритта, Ник тем не менее возложил основную вину на того, кто этого действительно заслуживал.
А именно на рыжеволосую капитаншу Армии спасения, занимавшуюся толкованием Священного Писания.
У Альфреда Дьюка было только две слабости.
Первой была игра. Большой англичанин не мог устоять, когда раздавали карты или бросали кости. Любое заключаемое пари заставляло блестеть его ореховые глаза и становиться влажными от волнения его большие ладони. Ни один день не проходил у него хотя бы без одной ставки.
Другой слабостью Альфреда Дьюка были женщины.
Проницательный гигант обычно разгадывал самые хитрые планы умников. Он чуял беду намного раньше остальных. Он, не задумываясь, расквашивал лица и отправлял возмутителей спокойствия в больницу.
Но когда дело касалось прекрасного пола, Альфред Дьюк оказывался самым слабовольным человеком на свете. Переросший мальчик, чья мама учила его обращаться с женщинами — со всеми женщинами — с величайшим уважением, Альфред Дьюк хорошо усвоил урок. Для него женщина была хрупким, беспомощным существом, которое нуждается в защите и заслуживает благоговейного отношения.
Альфреду Дьюку не могло даже прийти в голову, что среди них могут быть столь же коварные и опасные личности, каких можно — встретить среди самых гнусных портовых подонков. Дурная или хитрая женщина? Это невозможно. Он ни разу не встречал такую.
Одета ли она в вызывающе открытый облегающий наряд с блестками или в скромное, аккуратное платье, в каждой женщине, созданной Богом, есть что-то от Пречистой Мадонны. Спросите об этом Альфреда Дьюка.
Ник сощурил глаза и поджал губы.
Большой Альфред, благослови Бог его доброе сердце, не устоял перед великолепной Кей Монтгомери.
Черт бы побрал эту неугомонную маленькую сучку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96