- Не знаю. Откуда мне знать, - сказала я, сразу насторожившись. - Мне нет дела до того, с кем встречается Гарт и что по этому поводу думает его жена. И потом, он не больше «бедный парень», чем ты!
- Он очень щедр к своим любовницам, - заметил Жан. И вновь я почувствовала, что ревную.
- Жан, скажи на милость, о чем мы говорим? Что, по-твоему, было бы лучше, если бы я позволила ему содержать себя? Ты не понимаешь, Жан. Я не хочу чувствовать, будто принадлежу ему.
- А со мной ты чувствовала, будто принадлежишь мне? - тихо спросил он.
- Нет, с тобой было все по-другому, Жан. Я не могу этого объяснить.
- Ты просто меня не любила, - чуть наставительно сказал Жан. - В этом вся разница.
- Неправда, - возмутилась я. - Только дура может влюбиться в Гарта. Я уверена, что Гарт Мак-Клелланд умеет быть с женщинами и нежным, и обходительным, но я никогда не видела его таким. И от такого человека я буду зависеть?
- Мы часто оказываемся в плену эмоций, - усмехнувшись, ответил Жан. - Я невзлюбил Гарта еще до встречи с ним, поскольку чувствовал в нем смертельную угрозу моей любви. Оглядываясь назад, я понимаю, что ошибался, мои мысли оказались замутнены пеной, поднимавшейся в сердце. Ты можешь думать, что ненавидишь его, презираешь, но…
- При чем здесь это, - вскипела я; щеки мои раскраснелись, я вскочила с кресла. - Я поражаюсь тебе, Жан. Раньше я не замечала, чтобы ты вмешивался в чужие дела!
- Прости меня, дорогая. - Жан поцеловал меня в щеку. - Я хотел как лучше, поверь. Я не хочу, чтобы ты была одинокой.
- Одинокой! Я вовсе не одинока, Жан. Джакоб Фоурнер, например, навещает меня чуть ли не каждый день и пишет мне красивые письма. И не он один. Сегодня я получила целых шесть писем…
- От мальчишек, Элиза, от детей, - покачал головой Жан. - А ты - женщина, а женщине нужен мужчина, чтобы сделать ее счастливой.
- Жан, еще немного, и я выставлю тебя за дверь! Ты… ты пошляк! Разве не может женщина довольствоваться дружбой с нежным, чувствительным молодым человеком? Больше не хочу слышать ни слова на эту тему.
- Мистер Фоурнер, мадам, - объявила Саванна. Жан со вздохом поднялся.
- Пора мне уходить, Элиза. Каждый раз, когда я вижу этого юнца, мне хочется дать ему такого пинка, чтобы он летел до Гранд-Терры. Никогда я не пойму вас, женщин, никогда.
- Бедный Жан, - сказала я, поцеловав его в лоб, - мальчик не так уж плох.
На веранде появился Джакоб. Мужчины холодно поклонились друг другу, Лафит остался еще на несколько минут, чтобы соблюсти формальную вежливость, и поспешил удалиться.
- Он ненавидит меня, - сказал Жак, - потому что все еще любит вас. Я понимаю его, Элиза. Не представляю, как можно разлюбить вас.
- Вы ошибаетесь, - ответила я. - Жан хорошо к вам относится, он вообще ни к кому не испытывает ненависти. Он просто очень занятой человек.
- И я был занят, Элиза. Я все утро трудился над поэмой, посвященной вам. Хотите послушать?
Пока он читал нараспев посвященную мне оду, я, стараясь сохранить на лице заинтересованное выражение, думала совсем о другом. Итак, Гарт навещает Дюплесси. Однажды я видела ее на балу. Красивая, юная девушка - всего шестнадцати лет от роду. Может быть, я подурнела? Господи, о чем я думаю, мне нет и двадцати! Что за негодяй! Он почти годится ей в отцы! И все же я чувствовала себя задетой тем, что он ни разу не навестил меня. Впрочем, это на него похоже. Попользовался мной одну ночь и пошел своей дорогой. Ему нет до меня дела, как не было и раньше. Право же, я не люблю его. Жан стал рассуждать как деревенская кумушка. Как может женщина в здравом рассудке любить такого, как Гарт!
- Вам понравилось, Элиза? Здесь все правда, до последнего слова.
Я тепло пожала Джакобу руку.
- Прелестно, Жак. Очень красивая ода. У вас прекрасное чувство стиля, изысканный слог.
- Вы считаете?
Для юноши мое одобрение было как хмельное вино: он вдруг упал передо мной на колени.
- Элиза, я люблю вас! Вы должны были об этом догадаться. Я никогда прежде не любил женщин, не любил так, как вас. Вы так красивы! Вы замечательная женщина, самое великолепное творение, созданное природой!
- Милый Джакоб, - запротестовала я. - Встаньте, прошу вас. Я, конечно, рада, но…
- Выходите за меня замуж, Элиза, - сказал он страстно. - Прямо сейчас, сегодня. Я изнемогаю от любви к вам. Дайте мне знак, скажите одно лишь слово. Молю вас, Элиза, скажите, что будете моей.
Я покачала головой.
- Это невозможно, Джакоб, невозможно. Вы так молоды…
- Я старше вас! - воскликнул он. - Мне почти двадцать шесть. Я не мальчик, Элиза. Я мужчина и отвечаю за свои слова. Я добьюсь вашей любви. У вас будет все, что вы пожелаете: кареты, слуги, наряды. Вы сможете хоть каждый день устраивать приемы. Только скажите, что пойдете за меня. Прошу вас!
- Встаньте, Джакоб. Женившись на мне, вы совершите большую ошибку, ведь меня считают дамой полусвета.
- Неправда! - решительно заявил Жак. - А даже если и так, какая нам разница! И потом все знают, что вы благородной крови, крестница Наполеона. Ну разве вы не блестящая партия для кого угодно? Элиза, вы сделаете меня счастливейшим человеком на земле. Я хочу вас, Элиза.
Джакоб зарылся лицом в мои колени и забормотал жарким шепотом:
- Если бы вы только знали, как я вас люблю…
- Встаньте, - сказала я укоризненно. - Вы не должны так говорить, Жак.
- Обещайте мне, что подумаете, Элиза, - ответил он, заглядывая мне в глаза. - Это все, о чем я прошу. Просто подумайте. Я не жду от вас ответа сегодня. Я могу ждать неделю, год, тысячу лет, только не лишайте меня надежды. Если вы мне откажете, я… я не знаю, что с собой сделаю!
- Я подумаю, - ответила я устало. - Обещаю, Джакоб. А сейчас идите. У меня разболелась голова, и я хочу отдохнуть.
- У вас сегодня гости, а меня в числе приглашенных нет, - ревниво заметил Жак.
- Я не пригласила вас только потому, что мои гости - люди не слишком надежной репутации. Они из театра…
- Соблюдение приличий заботит вас больше, чем меня, - пробурчал Джакоб. - Если бы вы знали, какие скандальные поступки я совершал!
- Догадываюсь, - ответила я, сдержав улыбку. - А теперь, Джакоб, прошу вас…
- Я не уйду, пока вы не дадите мне слова подумать о моем предложении.
Джакоб стиснул мою кисть с такой силой, что я почувствовала боль.
Мальчик был так молод, так красив, так горяч. Быть может, я могла бы… но нет, это было бы ошибкой, ужасной ошибкой. Неужели мне и в самом деле так важно чувствовать себя «порядочной женщиной»? Неужели для меня так много значит сомнительное счастье быть признанной обществом? Не быть на его задворках, в разряде куртизанок и актрис. С тех пор как я стала жить в Новом Орлеане одна, дома лучших семейств закрылись для меня. Люди, которые радушно принимали нас с Лафитом, теперь делали вид, что никогда не знали меня, брезгливо отворачиваясь при встрече. Должно быть, они принимали меня за ту, кем я никогда не была, и я ненавидела их за эти грязные мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135