«Питерс Н. Опасное окружение»: АСТ-ЛТД; Москва; 1997
ISBN 5-15-000247-Х
Оригинал: Natasha Peters, “Dangerous obsession”
Перевод: А. Е. Коган, И. М. Лебедева
Аннотация
Очаровательная француженка Элиза даже не могла предположить, какие удивительные сюрпризы уготовила ей судьба, бросив в обьятия обаятельного, дерзкого и столь же таинственного капитана пиратов. Но пути подлинной страсти неисповедимы, для нее ничто и разница в происхождении, и условности света, и даже опасность…
Натали Питерс
Опасное окружение
Глава 1
ПОМОЛВКА
- Где ты была?! - бушевала Франсуаза. - Граф в ярости. Он уже бог знает сколько раз за тобой посылал, а ты бродишь неизвестно где. Скорее же, девочка! Поторапливайся!
Перепрыгивая через мраморные ступени парадного входа фамильного замка Лесконфлеров, я бросилась к Франсуазе.
- Милая, ты неотразима, когда стоишь вот так - уперев руки в бока, совсем как торговка рыбой из предместья, по ошибке попавшая в Лувр! - Но Франсуаза все еще хмурилась.
- Улыбнись, нянюшка! Оглянись вокруг: какой славный денек! Я люблю лето! Я и весну люблю, и замок, и дядюшку Тео, и даже тебя!
- Остановись, дитя мое, хотя бы во имя любви к Господу. - Франсуаза высвободилась из моих объятий, но тон ее был куда менее строг, чем слова. - Ты - настоящее пугало. А эти волосы… Где ленты? Где шпильки?
Раздалось деликатное покашливание дворецкого.
- Вас хочет видеть дядя, мадемуазель Элиза. Я сказал, что вы уже идете.
- Иди-иди. - Франсуаза махнула дворецкому нетерпеливо и почти высокомерно, будто была не простой нянькой, а хозяйкой замка. - Скажи, что Элиза сейчас придет. - Она недовольно оглядела мой наряд. - Кто это надоумил тебя так нарядиться?
- Ну не будь занудой, Франсуаза. Ты же не крестьянка какая-нибудь! Сейчас все дамы в Париже…
- Париж! - презрительно фыркнула нянюшка. - Знаю я, что творится в этом Париже!
Она решительным жестом извлекла из кармана фартука гребешок и принялась расчесывать мои непослушные черные кудри.
- Увидят тебя в таком виде, никому и в голову не придет, что ты дочь знаменитого генерала, племянница графа и крестница самого Наполеона. Ты выглядишь как уличная девка.
- А как выглядят уличные девки, Франсуаза? - лукаво прищурилась я.
- Не приставай, - ворчливо ответила та, - не до того. Дядя небось уже замучил всех расспросами, где ты есть.
- Но он видел меня за завтраком, Франсуаза, не прошло еще и двух часов. Клянусь, он даже взгляда не оторвал от своего паштета. Даже если бы я сидела за столом совсем голая, он и тогда ничего бы не заметил.
- Замолчи! Ты могла бы выказывать больше уважения к человеку, который заботится о тебе с самого детства. Что ты, что твои непутевые братья - все вы шалопаи! Но ты стоишь их обоих, это точно. Сущее наказание на мою седую голову. Чем я только прогневала Создателя?
Франсуаза расправила мои юбки, укоризненно покачала головой, заметив травинки на подоле, затем, отступив на шаг, испытующе оглядела меня.
- В общем, да, - неохотно признала она, - с каждым днем ты становишься все больше похожей на мать, а она была куда лучше всех этих бледных немочей, которыми наводнен Париж и которых там отчего-то считают красавицами. Тоже мне, Париж! Тьфу!
Поднимаясь к дядюшке в библиотеку, я все еще посмеивалась над патетической тирадой Франсуазы.
Библиотека была моим самым любимым местом в замке. Она совсем не походила на угрюмые и чопорные библиотеки в домах англичан, где мне доводилось бывать. Стены комнаты были оклеены бледно-серыми обоями, а большие прямоугольные зеркала, расположенные между высоким потолком и книжными полками, зрительно раздвигали пространство, улавливая свет, падавший из застекленной двери позади письменного стола дядюшки Тео. В углу напротив окна стоял большой глобус, друг моего детства. Сколько увлекательных часов провели мы с ним вместе! В другом углу стоял бюст моей матери работы Хоудона. «Корсиканская красавица» - так называлась эта работа, и каждый, кто видел ее, уверял, что ваятель лепил «красавицу» с меня. Пол был застелен толстым ковром с оранжево-голубым восточным орнаментом.
Помимо книг, в библиотеке хранилось множество других интересных вещей. Здесь были забавные безделушки и статуэтки со всех концов света, роскошные китайские вазы, шкатулки из слоновой кости, замысловато вырезанные деревянные и каменные фигурки, миниатюрные пейзажи и портреты Лесконфлеров, Бурбонов и Марини, мой портрет кисти Давида и даже несколько образцов древнего оружия: легендарный лук моего предка Лесконфлера и несколько медных наконечников стрел, найденных при земляных работах в поместье. Все эти многочисленные предметы, любовно собранные несколькими поколениями Лесконфлеров, стояли, лежали и висели на стенах между полками, на камине и даже на дядюшкином столе. Библиотека была для меня не просто местом, где трудился над мемуарами дядя, пополняя анналы истории сведениями о нашей семье, но и неким святилищем, храмом, наполненным дорогими для Лесконфлеров воспоминаниями. Другие комнаты замка поражали воображение в основном громадными размерами и скудостью убранства, состоявшего из изрядно обшарпанной мебели.
Дядя Тео кивнул мне, не вставая из-за стола. На нем были давно вышедший из моды припудренный парик и атласные панталоны. Парчовый камзол жемчужного цвета с трудом сходился на круглом животике. Голубые глазки его сияли, а круглые розовые щечки-яблочки сегодня румянились сильнее обычного.
- Добрый день, дядя Тео. Ты хотел меня видеть?
- Да, дитя мое. Садись, пожалуйста, поближе ко мне. - Он ласково улыбнулся, потирая пухлые ручки. - Элиза, у меня для тебя новости, приятные новости, я бы даже сказал, чудесные новости.
Он взял со стола листок бумаги и гордо помахал им, как ребенок машет праздничным флажком. Затем, набрав в грудь побольше воздуха, дядюшка Тео с самым решительным видом заявил:
- Сегодня утром, Элиза, я получил письмо от весьма благородного джентльмена, который просит твоей руки. Элиза, я счастлив за тебя! Ты поразила его воображение. Послушай, какими словами он живописует твою красоту: «Я ни разу не встречал такого редкого соединения изумительной красоты и живого ума. Вы вобрали в себя лучшие качества ваших французских и корсиканских предков и являете собой поистине совершенное создание природы. Небеса, должно быть, пели от радости в день вашего появления на свет. В вашем лице человечество достигло наконец воплощения замысла Создателя. Элиза - вы венец природы, вы - ожившая богиня! Вы - живой памятник Женственности и Любви!» - Дядя Тео патетически вздохнул. - Разве это не наивысшая оценка твоих достоинств? Ты должна гордиться, еще как гордиться!
Я не могла удержаться от смеха.
- Право, дядя, я еще слишком молода, чтобы чувствовать себя памятником, и потом Франсуаза только что убеждала меня в том, что я самая безалаберная девчонка из тех, с кем ей доводилось иметь дело, да и вы сами говорили…
- Да-да, Элиза, но годы идут, и пора тебе наконец повзрослеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135