– спросил капитан.
– Я часть вашего груза, – ответил незнакомец, одарив нас злобным взглядом.
– Часть груза, черт бы вас побрал? – вскричал капитан с внезапной яростью, поскольку, видимо, подумал, что чужак смеется над ним. – Вы не значитесь в моих фрахтовых накладных.
– Я контрабандный груз, – ответил незнакомец. – Но вы не бойтесь. Мой дядя – великий хан Татарии.
Пару минут капитан сверлил его своим взглядом. Так мог смотреть только он, и клянусь, любой из смертных усох бы от этого до размеров блохи. Однако странный незнакомец все так же колотил по бочке пятками и поглядывал на небо. Нас это начинало раздражать.
– Я не могу считать вас частью груза, – в конце концов произнес капитан.
– О, нет, – ответил незнакомец. – Я контрабанда. Обычная контрабанда.
– Как вы оказались на борту? При этом вопросе незнакомец вновь посмотрел на небо и будто забыл о нашем присутствии.
– Довольно! – взревел капитан. – Не надо играть со мной в молчанку и вести себя, будто вы – мамаша Шиптон на березовой метле. Как вы оказались на борту моего корабля?
– Я поднялся на него, – ответил незнакомец.
– Поднялись на борт? Где вы прятались?
– Внизу.
– А почему вы не остались там?
– Мне захотелось на свежий воздух. Понимаете, у меня деликатные проблемы со здоровьем. Я не могу оставаться долго в ограниченном пространстве.
– Нактоуз1 мне в глотку! – сказал капитан, а это было его любимое ругательство, когда он чувствовал тревогу. – Нактоуз мне в глотку! Что же это вы за тип такой деликатный, я вас спрашиваю? Короче, слушайте меня! Отныне оставайтесь на этом самом месте, иначе ваша деликатность нарвется на мою. У него деликатные проблемы! Вы только подумайте!
– Хорошо, – спокойно ответил незнакомец. – Я останусь здесь.
Его признание о деликатных проблемах со здоровьем получилось довольно комичным, и не будь мы так удивлены и напуганы, то, наверное, катались бы по палубе от хохота.
– Как же вы жили, пока сидели в трюме? – спросил капитан.
– Очень посредственно.
– Но как? Что вы ели и пили?
– Уверяю вас, ничего. Чтобы избавиться от голода, мне приходилось…
– Ну, ну?
– Сосать свои пальцы, как это делает полярный медведь во время зимней спячки.
С этими словами он сунул в рот два больших пальца – а это были необычные пальцы, поскольку каждый из них едва бы вместился в рот нормального человека.
– Вот, – с глубоким вздохом произнес чужак, вынимая их и показывая нам. – Когда-то это были пальцы! А теперь от них почти ничего не осталось.
– Нактоуз мне в глотку! – прошептал капитан, а затем добавил громким голосом:
– Тоскливо вам жилось. Но зачем вы взошли на борт моего корабля? И куда вы направляетесь?
– Я хотел совершить бесплатный круиз – решил немного поплавать туда и обратно.
– А мы-то тут при чем? – спросил капитан.
– Вы мне теперь как братья, – объяснил незнакомец и, спрыгнув с бочки, словно кенгуру, протянул капитану свою лапу для рукопожатия.
– Нет, – ответил тот. – Я этого не буду делать.
– Не будете? – сердито вскричал незнакомец.
– Мне контрабандный груз не нужен. Я честный капитан торгового судна и ничего не скрываю от своей команды. У меня на борту нет капеллана, который мог бы помолиться о спасении вашей души и восстановлении здоровья, имеющего столь деликатные проблемы.
– И что вы намерены…?
Этот странный тип так и не закончил фразу. Он жутко сморщил рот и с силой выдохнул воздух, произведя свистящее шипение. Нас удивил не трюк с дыханием, а явно различимый дым, который вдруг вырвался из его рта. Причем, это видел не только я, но и остальные члены команды.
– Послушайте, капитан, – произнес незнакомец, запрыгнув на бочку с водой.
– Говорите.
– Я думаю, будет лучше, если вы дадите мне немного мяса и галет, а затем напоите королевским кофе. Только королевским, слышите! Хотя я не откажусь и от бренди, потому что это лучший напиток в мире.
Я никогда не забуду возмущенный взгляд капитана. Однако он пожал плечами и сказал:
– Даже не знаю, что делать с вами. Не выбрасывать же вас за борт.
Пассажиру дали мясо, галеты и кофе. Он проглотил все это в один миг, с большим удовольствием выпил кофе, а затем сказал:
– Вы, капитан, великолепный кок. Примите мои комплименты.
Наш капитан посчитал его слова оскорблением. Он страшно разозлился, но ничего не ответил. Просто странно, какое ужасное впечатление произвел на команду этот жуткий незнакомец – он не походил на обычных и смертных людей. Никто не смел ему перечить. Наш капитан слыл дерзким и смелым человеком, но интуиция подсказала ему не связываться с этим неприятным пассажиром, и с той поры он старался не замечать его и не упоминать о нем в разговорах.
Время от времени они иногда перекидывались парой фраз, однако это нельзя было назвать общением. Чужак жил на палубе и спал на бочках. Он больше не желал спускаться вниз, так как, по его словам, провел в трюме слишком много времени. В принципе, он не создавал особых проблем, но ночная вахта охотно обошлась бы без его присутствия – особенно на пике ночи, когда весь океан становится местом печали и одиночества, а до ближайшего берега тысячи миль.
В этот тихий и полуночный час, когда ни один звук не нарушает безмолвия водных просторов – если не считать свиста ветра в снастях и случайных всплесков волн у борта корабля – мысли моряков уносятся в далекие дали: к родным местам, друзьям и любимым женщинам, которые остались за чертой горизонта.
Что окружает моряка? Впереди долгий путь, вокруг безбрежный океан, а под ним – бездонные глубины. Такая неопределенность навевает особый тип мыслей, и неудивительно, что многие из нас становятся суеверными людьми. В такие мгновения пространство и время теряют свой смысл, а чувства обостряются до страшной интенсивности.
Но именно в эти минуты незнакомец вставал на бочку и, поглядывая то на небо, то на океан, начинал насвистывать ужасные и дикие мелодии. Плоть матросов свивалась в узлы и стонала от тоски при этих кошмарных звуках. Ветер аккомпанировал ему жутким воем. Мачты скрипели, звенел такелаж.
А надо сказать, что с тех пор, как появился этот странный пассажир, ветер начал свежеть. Мы были мокрыми от брызг, поднимаемых носом корабля, который с невиданной скоростью резал воду, словно плавник акулы. Нас пугала быстрота движения. Ни офицеры, ни команда не понимали ее причин. И мы подозрительно смотрели на незнакомца, все чаще желая утопить его, потому что свежий ветер постепенно превращался в настоящий шторм, и судно летело на гребне огромной волны, будто сам дьявол нес нас к конечной точке маршрута. А возможно, так оно и было.
Шторм перерос в ураган. Мы свернули паруса, но судно, оседлав цунами, по-прежнему неслось вперед, как будто его выстрелили из пушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Я часть вашего груза, – ответил незнакомец, одарив нас злобным взглядом.
– Часть груза, черт бы вас побрал? – вскричал капитан с внезапной яростью, поскольку, видимо, подумал, что чужак смеется над ним. – Вы не значитесь в моих фрахтовых накладных.
– Я контрабандный груз, – ответил незнакомец. – Но вы не бойтесь. Мой дядя – великий хан Татарии.
Пару минут капитан сверлил его своим взглядом. Так мог смотреть только он, и клянусь, любой из смертных усох бы от этого до размеров блохи. Однако странный незнакомец все так же колотил по бочке пятками и поглядывал на небо. Нас это начинало раздражать.
– Я не могу считать вас частью груза, – в конце концов произнес капитан.
– О, нет, – ответил незнакомец. – Я контрабанда. Обычная контрабанда.
– Как вы оказались на борту? При этом вопросе незнакомец вновь посмотрел на небо и будто забыл о нашем присутствии.
– Довольно! – взревел капитан. – Не надо играть со мной в молчанку и вести себя, будто вы – мамаша Шиптон на березовой метле. Как вы оказались на борту моего корабля?
– Я поднялся на него, – ответил незнакомец.
– Поднялись на борт? Где вы прятались?
– Внизу.
– А почему вы не остались там?
– Мне захотелось на свежий воздух. Понимаете, у меня деликатные проблемы со здоровьем. Я не могу оставаться долго в ограниченном пространстве.
– Нактоуз1 мне в глотку! – сказал капитан, а это было его любимое ругательство, когда он чувствовал тревогу. – Нактоуз мне в глотку! Что же это вы за тип такой деликатный, я вас спрашиваю? Короче, слушайте меня! Отныне оставайтесь на этом самом месте, иначе ваша деликатность нарвется на мою. У него деликатные проблемы! Вы только подумайте!
– Хорошо, – спокойно ответил незнакомец. – Я останусь здесь.
Его признание о деликатных проблемах со здоровьем получилось довольно комичным, и не будь мы так удивлены и напуганы, то, наверное, катались бы по палубе от хохота.
– Как же вы жили, пока сидели в трюме? – спросил капитан.
– Очень посредственно.
– Но как? Что вы ели и пили?
– Уверяю вас, ничего. Чтобы избавиться от голода, мне приходилось…
– Ну, ну?
– Сосать свои пальцы, как это делает полярный медведь во время зимней спячки.
С этими словами он сунул в рот два больших пальца – а это были необычные пальцы, поскольку каждый из них едва бы вместился в рот нормального человека.
– Вот, – с глубоким вздохом произнес чужак, вынимая их и показывая нам. – Когда-то это были пальцы! А теперь от них почти ничего не осталось.
– Нактоуз мне в глотку! – прошептал капитан, а затем добавил громким голосом:
– Тоскливо вам жилось. Но зачем вы взошли на борт моего корабля? И куда вы направляетесь?
– Я хотел совершить бесплатный круиз – решил немного поплавать туда и обратно.
– А мы-то тут при чем? – спросил капитан.
– Вы мне теперь как братья, – объяснил незнакомец и, спрыгнув с бочки, словно кенгуру, протянул капитану свою лапу для рукопожатия.
– Нет, – ответил тот. – Я этого не буду делать.
– Не будете? – сердито вскричал незнакомец.
– Мне контрабандный груз не нужен. Я честный капитан торгового судна и ничего не скрываю от своей команды. У меня на борту нет капеллана, который мог бы помолиться о спасении вашей души и восстановлении здоровья, имеющего столь деликатные проблемы.
– И что вы намерены…?
Этот странный тип так и не закончил фразу. Он жутко сморщил рот и с силой выдохнул воздух, произведя свистящее шипение. Нас удивил не трюк с дыханием, а явно различимый дым, который вдруг вырвался из его рта. Причем, это видел не только я, но и остальные члены команды.
– Послушайте, капитан, – произнес незнакомец, запрыгнув на бочку с водой.
– Говорите.
– Я думаю, будет лучше, если вы дадите мне немного мяса и галет, а затем напоите королевским кофе. Только королевским, слышите! Хотя я не откажусь и от бренди, потому что это лучший напиток в мире.
Я никогда не забуду возмущенный взгляд капитана. Однако он пожал плечами и сказал:
– Даже не знаю, что делать с вами. Не выбрасывать же вас за борт.
Пассажиру дали мясо, галеты и кофе. Он проглотил все это в один миг, с большим удовольствием выпил кофе, а затем сказал:
– Вы, капитан, великолепный кок. Примите мои комплименты.
Наш капитан посчитал его слова оскорблением. Он страшно разозлился, но ничего не ответил. Просто странно, какое ужасное впечатление произвел на команду этот жуткий незнакомец – он не походил на обычных и смертных людей. Никто не смел ему перечить. Наш капитан слыл дерзким и смелым человеком, но интуиция подсказала ему не связываться с этим неприятным пассажиром, и с той поры он старался не замечать его и не упоминать о нем в разговорах.
Время от времени они иногда перекидывались парой фраз, однако это нельзя было назвать общением. Чужак жил на палубе и спал на бочках. Он больше не желал спускаться вниз, так как, по его словам, провел в трюме слишком много времени. В принципе, он не создавал особых проблем, но ночная вахта охотно обошлась бы без его присутствия – особенно на пике ночи, когда весь океан становится местом печали и одиночества, а до ближайшего берега тысячи миль.
В этот тихий и полуночный час, когда ни один звук не нарушает безмолвия водных просторов – если не считать свиста ветра в снастях и случайных всплесков волн у борта корабля – мысли моряков уносятся в далекие дали: к родным местам, друзьям и любимым женщинам, которые остались за чертой горизонта.
Что окружает моряка? Впереди долгий путь, вокруг безбрежный океан, а под ним – бездонные глубины. Такая неопределенность навевает особый тип мыслей, и неудивительно, что многие из нас становятся суеверными людьми. В такие мгновения пространство и время теряют свой смысл, а чувства обостряются до страшной интенсивности.
Но именно в эти минуты незнакомец вставал на бочку и, поглядывая то на небо, то на океан, начинал насвистывать ужасные и дикие мелодии. Плоть матросов свивалась в узлы и стонала от тоски при этих кошмарных звуках. Ветер аккомпанировал ему жутким воем. Мачты скрипели, звенел такелаж.
А надо сказать, что с тех пор, как появился этот странный пассажир, ветер начал свежеть. Мы были мокрыми от брызг, поднимаемых носом корабля, который с невиданной скоростью резал воду, словно плавник акулы. Нас пугала быстрота движения. Ни офицеры, ни команда не понимали ее причин. И мы подозрительно смотрели на незнакомца, все чаще желая утопить его, потому что свежий ветер постепенно превращался в настоящий шторм, и судно летело на гребне огромной волны, будто сам дьявол нес нас к конечной точке маршрута. А возможно, так оно и было.
Шторм перерос в ураган. Мы свернули паруса, но судно, оседлав цунами, по-прежнему неслось вперед, как будто его выстрелили из пушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80