И все же…
А через два дня он испортил научную работу Вашти. Он залил несмываемыми чернилами ее проект – результат нескольких недель прилежного труда. Просто шутки ради. Тогда мне было смешно. Мерк это Мерк, а кто такая Вашти? Сейчас мне уже не кажется, что это было смешно. Не знаю. Если заводишь себе гремучую змею, не думаешь, что она может и тебя укусить.
Симона прижала руку к губам, она думала не о прошлом, а о будущем.
– Мы должны наказать его.
– Я не верю в возмездие, – продолжила она, взвешивая свою скорбь и отвагу, соизмеряя их со своими принципами, – но мы должны его судить и приговорить, а потом поставить решение на голосование. Я присоединюсь к большинству.
– Большинство считает – виновен, – сказала Фан.
– Если он это сделал, это не только его вина, – неожиданно для себя заявил я. – Подумайте, сколько всего он перенес.
– Нам всем досталось, – возразила Симона.
Мне пришлось признать ее контраргумент и замолчать. Мне совсем не хотелось выступать в качестве защитника Мерка.
* * *
И где его черти носят?
Он был в «Шангри-Ла». Не на Гималаях, конечно, а в нашем «Шангри-Ла» – в капсуле, расположенной на северной окраине Атланты, штат Джорджия. Он, конечно, может и сейчас еще быть там, прикидывал я. С Шампань. Он мог взять ее в заложницы. Он мог взломать систему безопасности и совершать убийства прямо из своей собственной капсулы.
Но мог отправиться в Дебрингем.
В Дебрингеме доступ к системе неограничен. Оттуда он может контролировать ГВР, скрывая свое истинное лицо. Может сфальсифицировать и свое местонахождение. Или выдавать себя за кого-то другого. Там ему доступна вся информация, а значит, оттуда он может нанести больший ущерб. К тому же там удобнее обороняться. Поэтому мы все равно туда отправимся, чтобы вызволить остальных.
Нет, не так. Из штаба в Дебрингеме мы могли бы освободить всех, но можно просто поехать в Европу и сделать это вручную.
Правда, управлять самолетом, не имея специальной подготовки, рискованно, а путешествие по морю займет слишком много времени. Следовательно, у него будет время, чтобы отправить наших товарищей из мира живых в мир мертвых.
Он, безусловно, уже в Дебрингеме. На его месте я бы так и сделал.
И вдруг, словно из ниоткуда, мне пришла странная мысль: что, если тело, которое я похоронил, принадлежало вовсе не Лазарю?
Я никогда не видел Лазаря, я имею в виду, не видел его в реальной жизни. С чего я взял, что там, в этой капсуле, был именно Лазарь, а не кто-нибудь другой? Конверт, там лежавший, весь промок, и надпись была не видна, значит, мы не можем быть уверены, что это был именно Лазарь. Я лихорадочно размышлял. Мы похоронили Меркуцио. Убийца уничтожил его, а потом присвоил себе его виртуальную личность. Он стал Меркуцио в ГВР, как я недавно был Симоной. А это значит, что убийца – Лазарь.
Это уже что-то.
Чем больше я думал, тем разумнее казалась мне моя теория. Лаз инсценирует собственную смерть и начинает охотиться за своими старыми врагами:
Меркуцио, Тайлером и мной. Он использует Маэстро для прикрытия. Когда я подбираюсь слишком близко к истине, подсовывает мне Маласи, чтобы сбить с пути.
Элегантно, но слишком запутано. Способен ли Лазарь на такое? Кроме того, по-прежнему непонятен мотив. В чем конечная цель?
На эти вопросы ответа у меня не было. Но сама мысль мне понравилась. Конечно, не смерть Меркуцио – это трагично. Но все же я предпочел бы думать, что он мертв, чем согласиться увидеть в нем убийцу.
Я не посмел изложить свою теорию Симоне. Зачем пробуждать в ней надежды? И неважно, убийца Лазарь или нет. Лучше не напоминать о нем вовсе. Я поделился своими мыслями с Фантазией, правда, тайком от Симоны, спросил ее мнения. Сначала она отвергла мои предположения, но, подумав, раздраженно почмокала губами и сказала, что такой вариант нельзя исключать. Это возможно.
* * *
Фан пошла за арбалетом. Симона плюхнулась на заднее сиденье. Я сел за руль и поправил зеркала обзора. Голова шла кругом. Победа.
У меня возникло ощущение, словно я каким-то образом разрываюсь на две части. Я словно вновь был в том сне, в котором во мне уживались две личности одновременно.
Я понимал, что это всего лишь глупая фантазия, но она сильно действовала на меня.
Первый "я" наслаждался моментом, как малый ребенок. Я назвал его Пожиратель Дорог. Пожиратель Дорог не торопится, он тихонько напевает под музыку и посматривает на пассажирок на заднем сиденье. Несмотря на пережитое, он мог быть милым. Даже добрым. Он флиртовал с Симоной, а та отвечала на ухаживания. Взаимопонимание, волнение, надежда на чудо, если не само чудо. Смерть Тая не волновала его, не волновало предательство Меркуцио. Все это Пожирателя Дорог не интересовало. Всю свою жизнь он ждал этой беззаботности и счастья. И вот счастливый момент настал.
Второй "я" сидел и наблюдал. И все знал.
Я назвал его Часами Смерти.
Как еще его назвать?
Пожиратель Дорог и Часы Смерти – близнецы-амебы – результат деления и раскола.
Я не мог отделаться от ощущения неестественности происходившего. Растерянность, которая всегда на долю секунды опережает боль. Когда выбьют зубы, сначала возникает удивление: что-то не так, случилось что-то очень плохое. «Минуточку, а почему у меня во рту нет зубов? Куда они делись?» – и тут приходит боль. Сломав руку, человек сначала подумает: «Разве рука может так изгибаться?» Тошнотворное «ой-ой». Вот это сейчас со мной и происходило, только не долю секунды. Состояние длилось и длилось. Словно дьявол усмотрел самый черный момент моей жизни, зацепил это «ой» и растянул момент до бесконечности. Протаскивал сквозь время, оборачивал его вокруг меня, раз за разом, пока не образовался непроницаемый кокон.
Возможно, это был не дьявол. Возможно, ангел милосердия. Потому что когда я вспоминаю тот момент, я вижу в нем некую вселенскую доброту. Внутренний раскол позволил мне стать Пожирателем Дорог. Я смог побыть с Симоной и получить радость от общения с ней. Впервые в жизни я чувствовал себя легко рядом с ней. И совсем не нервничал.
Наверное, я был не в себе. Пожиратель Дорог и Часы Смерти против Полезного и Вкусного: кто победит в этой воображаемой фантасмагории? Единственное различие между мной и Фан состояло лишь в том, что я понимал, что видел сны наяву.
Или нет?
Мы катили вдоль побережья на границе США и Канады, догоняли рассвет, убегали от заката.
Симона говорила о будущем.
Фан болтала ногами, высунув их из окна.
Иногда мы останавливались, чтобы заправить машину, подбирая все, что может пригодиться, как нам казалось, для выполнения задачи. К северу от Айдахо Пожиратель Дорог обнаружил табачную лавку и нашел там красную с золотом коробку индонезийских сигарет знаменитой марки Сендири.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
А через два дня он испортил научную работу Вашти. Он залил несмываемыми чернилами ее проект – результат нескольких недель прилежного труда. Просто шутки ради. Тогда мне было смешно. Мерк это Мерк, а кто такая Вашти? Сейчас мне уже не кажется, что это было смешно. Не знаю. Если заводишь себе гремучую змею, не думаешь, что она может и тебя укусить.
Симона прижала руку к губам, она думала не о прошлом, а о будущем.
– Мы должны наказать его.
– Я не верю в возмездие, – продолжила она, взвешивая свою скорбь и отвагу, соизмеряя их со своими принципами, – но мы должны его судить и приговорить, а потом поставить решение на голосование. Я присоединюсь к большинству.
– Большинство считает – виновен, – сказала Фан.
– Если он это сделал, это не только его вина, – неожиданно для себя заявил я. – Подумайте, сколько всего он перенес.
– Нам всем досталось, – возразила Симона.
Мне пришлось признать ее контраргумент и замолчать. Мне совсем не хотелось выступать в качестве защитника Мерка.
* * *
И где его черти носят?
Он был в «Шангри-Ла». Не на Гималаях, конечно, а в нашем «Шангри-Ла» – в капсуле, расположенной на северной окраине Атланты, штат Джорджия. Он, конечно, может и сейчас еще быть там, прикидывал я. С Шампань. Он мог взять ее в заложницы. Он мог взломать систему безопасности и совершать убийства прямо из своей собственной капсулы.
Но мог отправиться в Дебрингем.
В Дебрингеме доступ к системе неограничен. Оттуда он может контролировать ГВР, скрывая свое истинное лицо. Может сфальсифицировать и свое местонахождение. Или выдавать себя за кого-то другого. Там ему доступна вся информация, а значит, оттуда он может нанести больший ущерб. К тому же там удобнее обороняться. Поэтому мы все равно туда отправимся, чтобы вызволить остальных.
Нет, не так. Из штаба в Дебрингеме мы могли бы освободить всех, но можно просто поехать в Европу и сделать это вручную.
Правда, управлять самолетом, не имея специальной подготовки, рискованно, а путешествие по морю займет слишком много времени. Следовательно, у него будет время, чтобы отправить наших товарищей из мира живых в мир мертвых.
Он, безусловно, уже в Дебрингеме. На его месте я бы так и сделал.
И вдруг, словно из ниоткуда, мне пришла странная мысль: что, если тело, которое я похоронил, принадлежало вовсе не Лазарю?
Я никогда не видел Лазаря, я имею в виду, не видел его в реальной жизни. С чего я взял, что там, в этой капсуле, был именно Лазарь, а не кто-нибудь другой? Конверт, там лежавший, весь промок, и надпись была не видна, значит, мы не можем быть уверены, что это был именно Лазарь. Я лихорадочно размышлял. Мы похоронили Меркуцио. Убийца уничтожил его, а потом присвоил себе его виртуальную личность. Он стал Меркуцио в ГВР, как я недавно был Симоной. А это значит, что убийца – Лазарь.
Это уже что-то.
Чем больше я думал, тем разумнее казалась мне моя теория. Лаз инсценирует собственную смерть и начинает охотиться за своими старыми врагами:
Меркуцио, Тайлером и мной. Он использует Маэстро для прикрытия. Когда я подбираюсь слишком близко к истине, подсовывает мне Маласи, чтобы сбить с пути.
Элегантно, но слишком запутано. Способен ли Лазарь на такое? Кроме того, по-прежнему непонятен мотив. В чем конечная цель?
На эти вопросы ответа у меня не было. Но сама мысль мне понравилась. Конечно, не смерть Меркуцио – это трагично. Но все же я предпочел бы думать, что он мертв, чем согласиться увидеть в нем убийцу.
Я не посмел изложить свою теорию Симоне. Зачем пробуждать в ней надежды? И неважно, убийца Лазарь или нет. Лучше не напоминать о нем вовсе. Я поделился своими мыслями с Фантазией, правда, тайком от Симоны, спросил ее мнения. Сначала она отвергла мои предположения, но, подумав, раздраженно почмокала губами и сказала, что такой вариант нельзя исключать. Это возможно.
* * *
Фан пошла за арбалетом. Симона плюхнулась на заднее сиденье. Я сел за руль и поправил зеркала обзора. Голова шла кругом. Победа.
У меня возникло ощущение, словно я каким-то образом разрываюсь на две части. Я словно вновь был в том сне, в котором во мне уживались две личности одновременно.
Я понимал, что это всего лишь глупая фантазия, но она сильно действовала на меня.
Первый "я" наслаждался моментом, как малый ребенок. Я назвал его Пожиратель Дорог. Пожиратель Дорог не торопится, он тихонько напевает под музыку и посматривает на пассажирок на заднем сиденье. Несмотря на пережитое, он мог быть милым. Даже добрым. Он флиртовал с Симоной, а та отвечала на ухаживания. Взаимопонимание, волнение, надежда на чудо, если не само чудо. Смерть Тая не волновала его, не волновало предательство Меркуцио. Все это Пожирателя Дорог не интересовало. Всю свою жизнь он ждал этой беззаботности и счастья. И вот счастливый момент настал.
Второй "я" сидел и наблюдал. И все знал.
Я назвал его Часами Смерти.
Как еще его назвать?
Пожиратель Дорог и Часы Смерти – близнецы-амебы – результат деления и раскола.
Я не мог отделаться от ощущения неестественности происходившего. Растерянность, которая всегда на долю секунды опережает боль. Когда выбьют зубы, сначала возникает удивление: что-то не так, случилось что-то очень плохое. «Минуточку, а почему у меня во рту нет зубов? Куда они делись?» – и тут приходит боль. Сломав руку, человек сначала подумает: «Разве рука может так изгибаться?» Тошнотворное «ой-ой». Вот это сейчас со мной и происходило, только не долю секунды. Состояние длилось и длилось. Словно дьявол усмотрел самый черный момент моей жизни, зацепил это «ой» и растянул момент до бесконечности. Протаскивал сквозь время, оборачивал его вокруг меня, раз за разом, пока не образовался непроницаемый кокон.
Возможно, это был не дьявол. Возможно, ангел милосердия. Потому что когда я вспоминаю тот момент, я вижу в нем некую вселенскую доброту. Внутренний раскол позволил мне стать Пожирателем Дорог. Я смог побыть с Симоной и получить радость от общения с ней. Впервые в жизни я чувствовал себя легко рядом с ней. И совсем не нервничал.
Наверное, я был не в себе. Пожиратель Дорог и Часы Смерти против Полезного и Вкусного: кто победит в этой воображаемой фантасмагории? Единственное различие между мной и Фан состояло лишь в том, что я понимал, что видел сны наяву.
Или нет?
Мы катили вдоль побережья на границе США и Канады, догоняли рассвет, убегали от заката.
Симона говорила о будущем.
Фан болтала ногами, высунув их из окна.
Иногда мы останавливались, чтобы заправить машину, подбирая все, что может пригодиться, как нам казалось, для выполнения задачи. К северу от Айдахо Пожиратель Дорог обнаружил табачную лавку и нашел там красную с золотом коробку индонезийских сигарет знаменитой марки Сендири.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63