И ноги гудели, будто прошли многие сотни километров. – Сенечка!
– Арсений на службе, Оленька, – к постели подошла Любовь Николаевна, улыбнулась ободряюще, – а пока я с тобой посижу. Как ты себя чувствуешь?
– Терпимо, – чуть покривила против истины Ольга. – Жить можно.
– Может, чаю приготовить? Или омлет?
– Так ведь пост же! Чай с постным печеньем. И вермишель «Роллтон» – вот и вся еда.
– Оля, больным можно поста не соблюдать.
– А я не такая уж и больная, – улыбнулась Ольга. – Сейчас встану.
– Лежи! – строго сдвинула брови Любовь Николаевна. – Чай принесу, чайник как раз вскипел. А если по деликатному делу, то я провожу.
– Да я же почти хорошо себя чувствую!
– А вдруг у тебя сотрясение мозга?
– С чего?! – искренне изумилась Ольга. – Если вы думаете, что я…
– Не торопись, – остановила ее Любовь Николаевна. – Давай сначала чай, а потом разговоры.
– Нет, погодите, Любовь Николаевна… Ах, какой сон мне снился. Про монастырь, про Зою. Мы с ней паломничали.
– Да уж, действительно сон, – заметила Любовь Николаевна.
– «Вот вода», – прошептала Ольга, словно пробуя на вкус последние слова своего сна. – Почему мне так знакома эта фраза?
– «Вот вода»? – переспросила Любовь Николаевна. – Это же из Деяний Апостолов. Когда апостол Филипп встретил едущего на колеснице вельможу царицы Кандакии,. то вельможа после разговора с апостолом подъехал к воде и сказал: «Вот вода, что препятствует мне креститься?» Тогда апостол крестил его.
– Теперь понятно, – сказала Ольга. – В последнее время меня очень заботит вопрос о возможности крещения для тех, кто… Ах, если бы сны сбывались! Хоть иногда.
– Мечтательница ты, Олюшка, – улыбнулась Любовь Николаевна. –Деток тебе с Арсением надо, и пройдут твои мечтания.
– Да когда же их заводить-то, деток? – фыркнула Ольга. – То Арсений служит, то пост, то постный день, то праздник! Скоро будем жить поистине как брат с сестрой…
– Ничего, найдется время. – В улыбке Любови Николаевны мелькнула едва заметная хитринка. – У нас вон с батюшкой – пятеро…
– О нет, на такие подвиги я не способна!
– Не зарекайся, – вздохнула Любовь Николаевна. – Ну, смотрю, ты и впрямь приободрилась. Тогда идем чаевничать.
Чай был очень неожиданным на вкус, травянисто-сладковатый и со странным ароматом.
– Что это? – удивилась Ольга, рассматривая чай в своей чашке.
– А! – торжествующе улыбнулась Любовь Николаевна. – Это мое новое приобретение. Называется ройбуш.
– Что за зверь?
– Это кустарник такой южноафриканский. Красный. Очень полезный при нервных расстройствах и ослаблении организма.
– Да? Ладно. А как этот кустарник красный африканский у нас в Щедром появился? В совхозе Кривая Мольда вывели?
– Нет, Оля, ты, видно, давно в торговых рядах не была. На днях открылся замечательный чайный магазин. Называется «Одинокий дракон». Там такой ассортимент! И продавец удивительно вежливый и знающий молодой человек. И натуральный китаец, представь себе! Глаза желтые, прямо как янтарь! А по-русски замечательно говорит. Мы с ним побеседовали, мне же интересно, каким это ветром в наши глухие края его занесло. Оказывается, у него тут когда-то жили родственники. До революции стояла в торговых рядах лавка старого Пэньчаня, вот этот молодой человек его дальний потомок. Решил тоже открыть тут торговлю. Он-то мне и посоветовал купить ройбуш, а ты же знаешь мою слабость к чаю…
– Да-да… Любовь Николаевна, а про вчерашнее событие ничего не слышно нового?
– Официально – ничего. Ни по местному радио, ни по телевидению. Да ты и сама подумай, зачем в. городе панику поднимать. А Зоя твоя раным-рано уже была у вас, разговаривала с Арсю-шей, просила передать, чтоб ты не волновалась. Этого зверя их Стая арестовала, его тайно вывезут и, скорее всего, уничтожат. Зоя говорит, это был безумный оборотень.
– Бешеный?!
– Бешеные – собаки, а оборотни – безумные. Плохо только, что он Зою ранил.
– Ой, Боже, она может от него заразиться безумием?! А что же делать?!
– Она сказала, сорок дней специальные инъекции себе будет колоть, так что все должно обойтись… Ох, Оля…
– Что?
– И угораздило тебя иметь такую подругу.
– Любовь Николаевна, это неправильно – говорить так! Я Зою знаю, и она, может быть, больше человек, чем все мы! Она не убийца, она не зверь в самом ужасном смысле слова…
– Тем не менее у нее, как и у любого зверя, нет бессмертной души. А святые отцы говорили, что звери – это то же, что и земля, прах.
– Нет. Я еще помню: «Блажен, иже и скоты милует»! Ох, пожалуйста, не надо сейчас этих богословских разговоров…
Ольга нервно потерла виски.
– Что, голова кружится? – сразу спросила Любовь Николаевна, испуганно глядя на молодую женщину.
– Нет, нет… Думаю, мне нужно позвонить Зое. Поговорить с ней обо всем, что случилось…
Однако Зоя была не из тех нелюдей, которые для того, чтобы навестить подругу, дожидаются специального приглашения. Она явилась сама, смущенная и сияющая одновременно.
– Здравствуйте, – сказала она. – Извините, что помешала. Оля, ты как, хорошо себя чувствуешь?
– Вполне. Хочешь выпить ройбуш? Любовь Николаевна принесла, вот пробуем его на вкус… Что-то вроде чая.
– Да, спасибо. – Зоя приняла из рук Любови Николаевны чашку, отпила, похвалила, но взгляд ее был при этом рассеянным, а мысли явно бродили где-то за тридевять земель.
– Зоя, что-то еще случилось? – проницательно поинтересовалась Ольга.
Зоя стремительно покраснела и улыбнулась еще стеснительнее.
– Хорошо, – тут уж усмехнулась и Ольга. – Поставим вопрос иначе. Тебе пришло новое письмо?
…У подруг не было секретов. И Ольга, разумеется, знала, что Зоя в свои двадцать три года страстно мечтает встретить Настоящую Любовь, которая плавно и целомудренно перерастет в Настоящую Семью. Но это никак у нее не выходило. Во-первых, в Щедром, как и во многих провинциальных городках России, к сожалению, на каждого женатого мужчину приходилось пять незамужних девушек. Что уж тогда говорить о холостяках – их уроженкам Щедрого не хватало просто как воздуха в зоне задымления. Нет, для не особенно разборчивых девиц всегда имелся вариант создания семьи с вампиром или умертвием – если хотелось иметь семью лишь формально: бродит по дому лицо мужского рода, и то хорошо. Но заводить роман с нежитью, влюбляться в них? Это надо обладать какими-то извращенными понятиями о самом нежном и возвышенном чувстве.
Потому Зоя и страдала от одиночества. Она мечтала и вымечтала-таки себе идеальный образ любимого мужчины, а все, что этому образу не соответствовало, без всяких рассуждений отвергала. Типичная ошибка многих молодых девушек.
К тому же у Зои была еще одна проблема, не дающая ей влюбиться (да, именно так!). Она страдала из-за двойственности своей природы и разрывалась между дилеммой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Арсений на службе, Оленька, – к постели подошла Любовь Николаевна, улыбнулась ободряюще, – а пока я с тобой посижу. Как ты себя чувствуешь?
– Терпимо, – чуть покривила против истины Ольга. – Жить можно.
– Может, чаю приготовить? Или омлет?
– Так ведь пост же! Чай с постным печеньем. И вермишель «Роллтон» – вот и вся еда.
– Оля, больным можно поста не соблюдать.
– А я не такая уж и больная, – улыбнулась Ольга. – Сейчас встану.
– Лежи! – строго сдвинула брови Любовь Николаевна. – Чай принесу, чайник как раз вскипел. А если по деликатному делу, то я провожу.
– Да я же почти хорошо себя чувствую!
– А вдруг у тебя сотрясение мозга?
– С чего?! – искренне изумилась Ольга. – Если вы думаете, что я…
– Не торопись, – остановила ее Любовь Николаевна. – Давай сначала чай, а потом разговоры.
– Нет, погодите, Любовь Николаевна… Ах, какой сон мне снился. Про монастырь, про Зою. Мы с ней паломничали.
– Да уж, действительно сон, – заметила Любовь Николаевна.
– «Вот вода», – прошептала Ольга, словно пробуя на вкус последние слова своего сна. – Почему мне так знакома эта фраза?
– «Вот вода»? – переспросила Любовь Николаевна. – Это же из Деяний Апостолов. Когда апостол Филипп встретил едущего на колеснице вельможу царицы Кандакии,. то вельможа после разговора с апостолом подъехал к воде и сказал: «Вот вода, что препятствует мне креститься?» Тогда апостол крестил его.
– Теперь понятно, – сказала Ольга. – В последнее время меня очень заботит вопрос о возможности крещения для тех, кто… Ах, если бы сны сбывались! Хоть иногда.
– Мечтательница ты, Олюшка, – улыбнулась Любовь Николаевна. –Деток тебе с Арсением надо, и пройдут твои мечтания.
– Да когда же их заводить-то, деток? – фыркнула Ольга. – То Арсений служит, то пост, то постный день, то праздник! Скоро будем жить поистине как брат с сестрой…
– Ничего, найдется время. – В улыбке Любови Николаевны мелькнула едва заметная хитринка. – У нас вон с батюшкой – пятеро…
– О нет, на такие подвиги я не способна!
– Не зарекайся, – вздохнула Любовь Николаевна. – Ну, смотрю, ты и впрямь приободрилась. Тогда идем чаевничать.
Чай был очень неожиданным на вкус, травянисто-сладковатый и со странным ароматом.
– Что это? – удивилась Ольга, рассматривая чай в своей чашке.
– А! – торжествующе улыбнулась Любовь Николаевна. – Это мое новое приобретение. Называется ройбуш.
– Что за зверь?
– Это кустарник такой южноафриканский. Красный. Очень полезный при нервных расстройствах и ослаблении организма.
– Да? Ладно. А как этот кустарник красный африканский у нас в Щедром появился? В совхозе Кривая Мольда вывели?
– Нет, Оля, ты, видно, давно в торговых рядах не была. На днях открылся замечательный чайный магазин. Называется «Одинокий дракон». Там такой ассортимент! И продавец удивительно вежливый и знающий молодой человек. И натуральный китаец, представь себе! Глаза желтые, прямо как янтарь! А по-русски замечательно говорит. Мы с ним побеседовали, мне же интересно, каким это ветром в наши глухие края его занесло. Оказывается, у него тут когда-то жили родственники. До революции стояла в торговых рядах лавка старого Пэньчаня, вот этот молодой человек его дальний потомок. Решил тоже открыть тут торговлю. Он-то мне и посоветовал купить ройбуш, а ты же знаешь мою слабость к чаю…
– Да-да… Любовь Николаевна, а про вчерашнее событие ничего не слышно нового?
– Официально – ничего. Ни по местному радио, ни по телевидению. Да ты и сама подумай, зачем в. городе панику поднимать. А Зоя твоя раным-рано уже была у вас, разговаривала с Арсю-шей, просила передать, чтоб ты не волновалась. Этого зверя их Стая арестовала, его тайно вывезут и, скорее всего, уничтожат. Зоя говорит, это был безумный оборотень.
– Бешеный?!
– Бешеные – собаки, а оборотни – безумные. Плохо только, что он Зою ранил.
– Ой, Боже, она может от него заразиться безумием?! А что же делать?!
– Она сказала, сорок дней специальные инъекции себе будет колоть, так что все должно обойтись… Ох, Оля…
– Что?
– И угораздило тебя иметь такую подругу.
– Любовь Николаевна, это неправильно – говорить так! Я Зою знаю, и она, может быть, больше человек, чем все мы! Она не убийца, она не зверь в самом ужасном смысле слова…
– Тем не менее у нее, как и у любого зверя, нет бессмертной души. А святые отцы говорили, что звери – это то же, что и земля, прах.
– Нет. Я еще помню: «Блажен, иже и скоты милует»! Ох, пожалуйста, не надо сейчас этих богословских разговоров…
Ольга нервно потерла виски.
– Что, голова кружится? – сразу спросила Любовь Николаевна, испуганно глядя на молодую женщину.
– Нет, нет… Думаю, мне нужно позвонить Зое. Поговорить с ней обо всем, что случилось…
Однако Зоя была не из тех нелюдей, которые для того, чтобы навестить подругу, дожидаются специального приглашения. Она явилась сама, смущенная и сияющая одновременно.
– Здравствуйте, – сказала она. – Извините, что помешала. Оля, ты как, хорошо себя чувствуешь?
– Вполне. Хочешь выпить ройбуш? Любовь Николаевна принесла, вот пробуем его на вкус… Что-то вроде чая.
– Да, спасибо. – Зоя приняла из рук Любови Николаевны чашку, отпила, похвалила, но взгляд ее был при этом рассеянным, а мысли явно бродили где-то за тридевять земель.
– Зоя, что-то еще случилось? – проницательно поинтересовалась Ольга.
Зоя стремительно покраснела и улыбнулась еще стеснительнее.
– Хорошо, – тут уж усмехнулась и Ольга. – Поставим вопрос иначе. Тебе пришло новое письмо?
…У подруг не было секретов. И Ольга, разумеется, знала, что Зоя в свои двадцать три года страстно мечтает встретить Настоящую Любовь, которая плавно и целомудренно перерастет в Настоящую Семью. Но это никак у нее не выходило. Во-первых, в Щедром, как и во многих провинциальных городках России, к сожалению, на каждого женатого мужчину приходилось пять незамужних девушек. Что уж тогда говорить о холостяках – их уроженкам Щедрого не хватало просто как воздуха в зоне задымления. Нет, для не особенно разборчивых девиц всегда имелся вариант создания семьи с вампиром или умертвием – если хотелось иметь семью лишь формально: бродит по дому лицо мужского рода, и то хорошо. Но заводить роман с нежитью, влюбляться в них? Это надо обладать какими-то извращенными понятиями о самом нежном и возвышенном чувстве.
Потому Зоя и страдала от одиночества. Она мечтала и вымечтала-таки себе идеальный образ любимого мужчины, а все, что этому образу не соответствовало, без всяких рассуждений отвергала. Типичная ошибка многих молодых девушек.
К тому же у Зои была еще одна проблема, не дающая ей влюбиться (да, именно так!). Она страдала из-за двойственности своей природы и разрывалась между дилеммой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75