Наверное, им не понравилась ваша амбициозность и столь явное превосходство в силе. И потом, саранча эта…
– Чушь, – уже менее уверенным тоном заявил предполагаемый морок.
– Чушь, – подтвердил и Танадель. – Я бы понял, что он применяет против меня магию! Я бы понял, что он…
– А кто он? – тихо спросил старый священник. Тихо, но вся соборная площадь этот вопрос слышала. – Если он утверждает, что он священник, то где же тогда его наперсный крест? Танадель, велите ему перекреститься.
– Вот еще, – рыкнул колдун. – Сам вели! И сам… тоже крестись.
– Хорошо, – покорно кивнул священник и перекрестился. А потом медленно и размеренно положил крестное знамение на своего двойника. Тот взвизгнул по-поросячьи, скатился, корчась, с паперти и стал расплываться, булькать, испаряться до тех пор, пока не превратился в нечто эфемерное и малосимпатичное.
– Силы Тьмы, – прошептал Танадель, взирая потрясенно на это нечто. – Я, оказывается, дрался с дхиан-коганом!
– Вы дрались с духом злобы поднебесной, – спокойно подтвердил отец Емельян, ибо теперь-то уж окончательно было выяснено, что он – точно он. – Вы дрались с тем, кого вам не дано одолеть, потому что вы бьетесь с ним его же оружием. Вы не поняли, что он вооружен магией, ибо сами вооружены ею же.
– А я-то думал, что это у него на вооружении благодать от Бога, – пробормотал Танадель. – Так сказать, дар, свыше…
– Не все, что свыше, – от Бога, – ответил священник. – Я мог бы вам рассказать, что такое благодать, но это все равно что слепому говорить о поле цветущих подсолнухов. Кроме того, вы ведь хотели от меня не этого, Танадель.
– То есть?
– Вы ведь хотели устроить поединок со, мной, Танадель, или уже забыли? – тихо спросил протоиерей Емельян. Голос у него вовсе не был громким и звучным.
– Не забыл. А ты, поп, верно, тоже хочешь затащить меня в этот свой собор?
– Ни в коем случае, – серьезно ответил отец Емельян. – Во-первых, это противоречит всем установлениям церковного благочиния. А во-вторых… Видите ли, колдун вы не местный и не знаете, что в этом соборе хранится Ковчежец с частицей мощей великого святого. И потому для всякого, кто хоть как-то связан с колдовством, посещение собора будет просто смертельно. Всякий колдун в стенах собора умрет. Его убьет чудотворная сила Ковчежца. Вот почему падший дух и хотел заманить вас сюда, сам-то он в собор не вошел бы, а вот вы… Вы, Танадель, погибли бы.
– Как благородно, что ты мне это сообщил, – насмешливо скривился Танадель. – Но не думай, что я из-за твоего благородства оставлю идею поединка с тобой. Кстати, интересно, а ты-то сам куда делся?
– На этот вопрос могу ответить я, – сказала Любовь Николаевна. До этой минуты она вместе с дьяконом Арсением и Ольгой хлопотала над поверженным архиереем – приводили его в чувство, успокаивали, помогали удалиться в соборную ризницу и переждать там столь безумный напор событий. Но едва оказалось возможно, Любовь Николаевна вернулась и встала близ своего супруга. – Я отвечу вам, колдун Танадель.
Тот скривился, но сделал вид, что слушает вежливо.
– Вчера вечером мой муж, – волнуясь, заговорила Любовь Николаевна, – мой настоящий муж, ушел служить вечерню в церковь. Но, как выяснилось позднее, до храма он не дошел. Кто-то в темноте налетел на него сзади и с огромной силой ударил по голове. Батюшка потерял сознание, очнулся в машине «скорой помощи», потом опять провалился в беспамятство…
– Пусть покажет след от удара, – неожиданно потребовал колдун.
Отец Емельян пожал плечами и безропотно повернулся.
– Крепко тебя, поп, приложили. От души, – съерничал колдун, а потом сказал и вовсе странное – Хочешь, заговорю? Вмиг заживет.
– Не надо, – ответил священник. – Как-нибудь с Божьей помощью.
– Брезгуешь… – понял колдун.
– Просто пью из другого, чем вы, Источника, – пояснил священник.
– Я могу продолжать? – спросила Любовь Николаевна, тут к ней подошла Ольга Горюшкина, а за ней и дьякон Арсений.
– Собственно, о том, что батюшку избили и куда-то отвезли, мы узнали не сразу, – Ольге не терпелось самолично все-все объяснить, потому она даже Любовь Николаевну непочтительно прервала. – Мы забеспокоились, когда к нам домой прибежала Любовь Николаевна и сказала, что ее отец Емельян – вовсе не отец Емельян.
– Совершенно верно, – подтвердила попадья. – Я же поначалу не беспокоилась – ушел муж в церковь, все как всегда. Потом приходит, и что-то в нем не то. Глянула я внимательно – а на подряснике у него наперсного креста нет. Не мог же мой Емельян его потерять, это просто немыслимо! И потом, взгляд у этого… создания… Не такой у моего батюшки взгляд. Ну, я ничего, перемоглась, заговорила с ним, кофе ему налила, хотя сроду мой настоящий муж кофе на ночь не пил, у него и без того давление высокое. Говорю, ступай отдыхать, а он мне про какую-то статью начал говорить, хотя доселе никогда писанием статей не занимался. Тут я и придумай. Спрашиваю: тебе ту статью надо написать, что про восьмой Вселенский собор да про канонизацию святого Оригена? Говорит, да. Тут я окончательно поняла, что передо мной подменыш.
– Поскольку никакого восьмого Вселенского собора не было, и Ориген вовсе не канонизирован, – пояснил дьякон Арсений и Танаделю, и внимательно слушавшей их толпе. – Иногда стоит для общего развития посещать уроки в воскресной школе.
– А когда этот подменыш стал говорить мне, что ему было видение и что должен он немедля сражаться с колдуном, я только больше уверилась, что это не отец Емельян. Настоящий христианин и никогда не сказал бы тех слов, что произносил тот подменыш. И к тому же христианину известно, что в Псалтири царя Давида нет сто пятьдесят седьмого, двести третьего и триста первого псалмов! В общем, я оставила дома этого выродка, а сама побежала к Горюшкиным.
– Да, –подтвердил дьякон. –И всю прошедшую ночь мы занимались тем, что искали по всему городу отца Емельяна. И если б не помощь одного человека, мы бы его ни за что не нашли, потому что батюшку спрятали в одном из заброшенных вампирских склепов!
– Беспредел! – закричала радикально настроенная часть толпы.
– А кто его отыскал? – кричали самые любопытные.
– А кому это выгодно? – завопили сторонники досрочных перевыборов во все муниципальные властные структуры.
– Слава Богу, – заговорил отец Емельян, – что мы успели вовремя. И, Танадель, теперь я перед вами. И я вот что хочу вам сказать. Я поступил безрассудно, приняв ваш вызов, потому что я тогда еще не понимал, чем этот вызов продиктован. Теперь понимаю. И потому я не стану с вами биться.
– Бу-удешь! – взвыл Танадель. – Иначе я тут все разнесу, небо с землей сровняю!
– Не буду, – твердо сказал отец Емельян. – Дело ведь вовсе не в силе моей веры или в силе вашей магии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Чушь, – уже менее уверенным тоном заявил предполагаемый морок.
– Чушь, – подтвердил и Танадель. – Я бы понял, что он применяет против меня магию! Я бы понял, что он…
– А кто он? – тихо спросил старый священник. Тихо, но вся соборная площадь этот вопрос слышала. – Если он утверждает, что он священник, то где же тогда его наперсный крест? Танадель, велите ему перекреститься.
– Вот еще, – рыкнул колдун. – Сам вели! И сам… тоже крестись.
– Хорошо, – покорно кивнул священник и перекрестился. А потом медленно и размеренно положил крестное знамение на своего двойника. Тот взвизгнул по-поросячьи, скатился, корчась, с паперти и стал расплываться, булькать, испаряться до тех пор, пока не превратился в нечто эфемерное и малосимпатичное.
– Силы Тьмы, – прошептал Танадель, взирая потрясенно на это нечто. – Я, оказывается, дрался с дхиан-коганом!
– Вы дрались с духом злобы поднебесной, – спокойно подтвердил отец Емельян, ибо теперь-то уж окончательно было выяснено, что он – точно он. – Вы дрались с тем, кого вам не дано одолеть, потому что вы бьетесь с ним его же оружием. Вы не поняли, что он вооружен магией, ибо сами вооружены ею же.
– А я-то думал, что это у него на вооружении благодать от Бога, – пробормотал Танадель. – Так сказать, дар, свыше…
– Не все, что свыше, – от Бога, – ответил священник. – Я мог бы вам рассказать, что такое благодать, но это все равно что слепому говорить о поле цветущих подсолнухов. Кроме того, вы ведь хотели от меня не этого, Танадель.
– То есть?
– Вы ведь хотели устроить поединок со, мной, Танадель, или уже забыли? – тихо спросил протоиерей Емельян. Голос у него вовсе не был громким и звучным.
– Не забыл. А ты, поп, верно, тоже хочешь затащить меня в этот свой собор?
– Ни в коем случае, – серьезно ответил отец Емельян. – Во-первых, это противоречит всем установлениям церковного благочиния. А во-вторых… Видите ли, колдун вы не местный и не знаете, что в этом соборе хранится Ковчежец с частицей мощей великого святого. И потому для всякого, кто хоть как-то связан с колдовством, посещение собора будет просто смертельно. Всякий колдун в стенах собора умрет. Его убьет чудотворная сила Ковчежца. Вот почему падший дух и хотел заманить вас сюда, сам-то он в собор не вошел бы, а вот вы… Вы, Танадель, погибли бы.
– Как благородно, что ты мне это сообщил, – насмешливо скривился Танадель. – Но не думай, что я из-за твоего благородства оставлю идею поединка с тобой. Кстати, интересно, а ты-то сам куда делся?
– На этот вопрос могу ответить я, – сказала Любовь Николаевна. До этой минуты она вместе с дьяконом Арсением и Ольгой хлопотала над поверженным архиереем – приводили его в чувство, успокаивали, помогали удалиться в соборную ризницу и переждать там столь безумный напор событий. Но едва оказалось возможно, Любовь Николаевна вернулась и встала близ своего супруга. – Я отвечу вам, колдун Танадель.
Тот скривился, но сделал вид, что слушает вежливо.
– Вчера вечером мой муж, – волнуясь, заговорила Любовь Николаевна, – мой настоящий муж, ушел служить вечерню в церковь. Но, как выяснилось позднее, до храма он не дошел. Кто-то в темноте налетел на него сзади и с огромной силой ударил по голове. Батюшка потерял сознание, очнулся в машине «скорой помощи», потом опять провалился в беспамятство…
– Пусть покажет след от удара, – неожиданно потребовал колдун.
Отец Емельян пожал плечами и безропотно повернулся.
– Крепко тебя, поп, приложили. От души, – съерничал колдун, а потом сказал и вовсе странное – Хочешь, заговорю? Вмиг заживет.
– Не надо, – ответил священник. – Как-нибудь с Божьей помощью.
– Брезгуешь… – понял колдун.
– Просто пью из другого, чем вы, Источника, – пояснил священник.
– Я могу продолжать? – спросила Любовь Николаевна, тут к ней подошла Ольга Горюшкина, а за ней и дьякон Арсений.
– Собственно, о том, что батюшку избили и куда-то отвезли, мы узнали не сразу, – Ольге не терпелось самолично все-все объяснить, потому она даже Любовь Николаевну непочтительно прервала. – Мы забеспокоились, когда к нам домой прибежала Любовь Николаевна и сказала, что ее отец Емельян – вовсе не отец Емельян.
– Совершенно верно, – подтвердила попадья. – Я же поначалу не беспокоилась – ушел муж в церковь, все как всегда. Потом приходит, и что-то в нем не то. Глянула я внимательно – а на подряснике у него наперсного креста нет. Не мог же мой Емельян его потерять, это просто немыслимо! И потом, взгляд у этого… создания… Не такой у моего батюшки взгляд. Ну, я ничего, перемоглась, заговорила с ним, кофе ему налила, хотя сроду мой настоящий муж кофе на ночь не пил, у него и без того давление высокое. Говорю, ступай отдыхать, а он мне про какую-то статью начал говорить, хотя доселе никогда писанием статей не занимался. Тут я и придумай. Спрашиваю: тебе ту статью надо написать, что про восьмой Вселенский собор да про канонизацию святого Оригена? Говорит, да. Тут я окончательно поняла, что передо мной подменыш.
– Поскольку никакого восьмого Вселенского собора не было, и Ориген вовсе не канонизирован, – пояснил дьякон Арсений и Танаделю, и внимательно слушавшей их толпе. – Иногда стоит для общего развития посещать уроки в воскресной школе.
– А когда этот подменыш стал говорить мне, что ему было видение и что должен он немедля сражаться с колдуном, я только больше уверилась, что это не отец Емельян. Настоящий христианин и никогда не сказал бы тех слов, что произносил тот подменыш. И к тому же христианину известно, что в Псалтири царя Давида нет сто пятьдесят седьмого, двести третьего и триста первого псалмов! В общем, я оставила дома этого выродка, а сама побежала к Горюшкиным.
– Да, –подтвердил дьякон. –И всю прошедшую ночь мы занимались тем, что искали по всему городу отца Емельяна. И если б не помощь одного человека, мы бы его ни за что не нашли, потому что батюшку спрятали в одном из заброшенных вампирских склепов!
– Беспредел! – закричала радикально настроенная часть толпы.
– А кто его отыскал? – кричали самые любопытные.
– А кому это выгодно? – завопили сторонники досрочных перевыборов во все муниципальные властные структуры.
– Слава Богу, – заговорил отец Емельян, – что мы успели вовремя. И, Танадель, теперь я перед вами. И я вот что хочу вам сказать. Я поступил безрассудно, приняв ваш вызов, потому что я тогда еще не понимал, чем этот вызов продиктован. Теперь понимаю. И потому я не стану с вами биться.
– Бу-удешь! – взвыл Танадель. – Иначе я тут все разнесу, небо с землей сровняю!
– Не буду, – твердо сказал отец Емельян. – Дело ведь вовсе не в силе моей веры или в силе вашей магии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75