— Он что-то знает, но не говорит нам, — ответил Пул.
— Ублюдки, — прошептал Тайрел, уронив голову и закрыв глаза.
— Как долго ты не спал? — спросила Кэтрин, подвигаясь к Хоторну.
— Я в порядке.
— Как бы не так, — возразила Кэтрин, обнимая Тайрела за плечи. — Ты совсем разбит, коммандер.
— Доминик? — внезапно пробормотал Хоторн. Он начал медленно валиться назад, но Кэтрин поддержала его.
— Обожди, Кэти, — продолжал допытываться Пул. — Доминик, это твоя жена?
— Нет, — сонно промямлил Тайрел. — Ингрид...
— Это ее убили?
— Лжецы! Они сказали... что она была платным агентом Советов.
— А это не так? — спросила Нильсен, держа его на руках, как сонного младенца.
— Не знаю. — Тайрела почти не было слышно. — Она хотела все остановить.
— Что все? — настойчиво допытывался лейтенант.
— Я не знаю... все.
— Поспи, Тай, — посоветовала Кэтрин.
— Нет! — возразил Пул. — Кто такая Доминик? — Но Хоторн уже не услышал его. — У этого человека какие-то проблемы.
— Заткнись и разведи костер, — приказала майор.
Через восемнадцать минут пламя костра уже отбрасывало тени на песчаный пляж. Успокоившийся Пул сел на песок и бросил взгляд на Кэти, которая внимательно рассматривала спящего Тайрела.
— У него на самом деле есть проблемы, так ведь? — сказала майор.
— Больше, чем когда-либо было у нас, включая Пенсаколу и Майами.
— Он хороший парень, Джексон.
— Не надо говорить мне то, что я знаю, Кэти. Я следил за тобой, а ты слышала, что коммандер назвал меня очень наблюдательным. Вы с ним могли бы составить чертовски хорошую пару.
— Не смеши меня.
— Посмотри на него. Он лучше того, из Пенсаколы. Я имею в виду, что он настоящий мужчина, а не хлыщ, который вертится перед зеркалом.
— И не такой уж он был ужасный, — возразила майор, укладывая голову Тайрела себе на колени.
— Слушай, что я говорю, Кэти. Я ведь гениален, ты помнишь это?
— Он еще не готов к этому, Джексон. Да и я тоже.
— Тогда окажи мне любезность.
— Какую?
— Веди себя естественно.
Майор посмотрела на лейтенанта, потом перевела взгляд на безмятежное лицо Хоторна, покоящееся у нее на коленях, нагнулась и поцеловала Тайрела в приоткрытые губы.
— Доминик?..
— Нет, коммандер. Это кто-то другой.
— Добрый вечер, синьор, — сказала Бажарат, подводя упирающегося младшего барона ди Равелло к репортеру «Майами геральд», говорящему по-итальянски. — Рыжеволосый молодой человек предложил нам поговорить с вами. Ваше мнение о вчерашней пресс-конференции было чрезвычайно лестным для нас. Спасибо.
— К сожалению, мы представляли только провинциальные газеты, графиня, — сказал журналист. — Однако вы оба внушаете мне определенные опасения. Кстати, меня зовут Дель Росси.
— Так, значит, вас что-то тревожит?
— Можно и так сказать, но я еще не готов выступить с этим на страницах печати.
— А в чем конкретно дело?
— Что за игру вы ведете, леди?
— Я не понимаю вас...
— Но он понимает. Он понимает каждое слово, которое мы произносим по-английски.
— Почему вы так считаете?
— Потому что я свободно говорю на обоих языках, как вы, вероятно, свободно говорите на многих. Ведь все можно увидеть по глазам, не так ли? Проблеск понимания, негодования или юмора не имеет отношения к тону голоса и выражению лица.
— Или может быть частично вызван переводом предыдущей фразы... Разве это не так, мой милый лингвист?
— Все возможно, графиня, но он все-таки понимает английский и говорит на этом языке. Не правда ли, молодой человек?
— Что? — спросил Николо по-английски, но тут же поправился и повторил свой вопрос по-итальянски.
— Вот вам и подтверждение, леди — улыбнулся Дель Росси уставившейся на него Бажарат. — Но я не обвиняю вас ни в чем, графиня, просто все это чертовски интересно.
— И какой смысл вы вкладываете в свои слова? — холодно поинтересовалась Бажарат.
— Такой прием называется спорным толкованием в результате непонимания. Такие вещи практиковали бывшие Советы, Китай да и Белый дом! Можно говорить что угодно, а потом отказываться от своих слов якобы в результате ошибочного понимания.
— Но для чего это нужно? — не отставала от него Бажарат.
— Этого я еще не выяснил, поэтому и не сообщаю об этом в газету.
— Но разве вы, как и другие журналисты, не говорили лично с бароном ди Равелло?
— Да, говорил, но, если честно, он показался мне не лучшим источником информации. Он все время повторял: все, что он говорит, — правда. Что это за правда, графиня?
— Речь, естественно, идет об инвестициях семьи ди Равелло.
— Возможно, но почему у меня создалось впечатление, что беседовать с бароном так же бесполезно, как и с автоответчиком?
— У вас слишком развито воображение, синьор. Но уже поздно, и нам пора. Спокойном ночи.
— Мне тоже пора, — сказал репортер. — На автомобиле до Майами довольно далеко.
— Нам надо еще найти хозяина и хозяйку. — Бажарат взяла Николо под руку и увела его.
— А я пойду в двадцати шагах позади вас, — крикнул им вслед Дель Росси, удовлетворенный поспешной ретирадой графини.
Бажарат обернулась, лед в ее глазах внезапно исчез, и теперь она уже с теплотой смотрела на репортера.
— Почему, синьор журналист? Это будет очень недемократично с вашей стороны. Может показаться, что вы ее одобряете ни нас, ни наши дела.
— О нет, графиня. Я вообще не выношу каких-либо одобрений, или неодобрений. В нашем бизнесе мы только представляем информацию, но не даем никаких оценок.
— Тогда так и поступайте. А теперь вы должны пойти рядом со мной, и я окажусь между двумя симпатичными итальянцами.
— Какая разительная перемена, леди. — Дель Росси подошел в графине и вежливо предложил ей опереться на его руку.
— У вас какое-то предвзятое мнение обо мне, синьор, — сказала Бажарат, и они все втроем пошли через лужайку. Внезапно графиня упала на траву и стала дергать ногой, как будто каблук ее туфли застрял в какой-то ямке. Она закричала, в Николо с Дель Росси моментально опустились возле нее на колени, пытаясь поднять. — Моя нога! Вытащите ее, пожалуйста, или снимите туфлю!
— Уже сделано, — сказал репортер, аккуратно приподнимая ногу графини за лодыжку.
— О, благодарю вас! — воскликнула Бажарат, ухватившись для опоры за ногу репортера. К ним уже спешили гости.
— Спасибо... всем вам большое спасибо. Со мной все в порядке, на самом деле все хорошо. Мне просто стыдно за свою неловкость! — Со всех сторон раздались возгласы сочувствия, и графиня в сопровождении эскорта продолжила свой путь к хозяевам дома, которые прощались с отъезжающими гостями. — Боже мой! — воскликнула Бажарат, заметив тоненькую струйку крови на правой брючине у журналиста. — Когда я схватилась за вашу ногу, этот проклятый браслет разорвал вам брюки и, хуже того, поранил вас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163