У них были печальные лица, а пустота темных глаз отражала боль памяти, боль пережитого. Но были здесь и другие люди, резко отличающиеся от них, в облике которых было что-то пугающее. Это были солдаты Аллаха, мстители Господни. Ходили они быстро, стремительно; всегда с автоматом на плече, взгляд их был сосредоточен и полон ненависти.
Прошло четыре дня после кровавой бойни в Ашкелоне. Женщина в форме цвета хаки с закатанными рукавами вышла из своей скромной хижины, которую и домом-то нельзя было назвать. Дверь хижины была затянута черной тканью, что во всем мире являлось знаком смерти. Проходившие мимо смотрели на эту дверь и поднимали глаза к небу, шепча молитвы и плача по усопшим, посылая Аллаху свои просьбы отомстить за эту ужасную смерть. Это было жилище командира бригады «Анжелой», а женщина, идущая по пыльной дороге, была его женой. Но это была не просто женщина и не просто жена, а один из великих солдат Аллаха. Они с мужем являлись символом надежды для всех обездоленных.
Она прошла по улице мимо рынка, толпа расступалась перед ней, многие люди нежно дотрагивались до нее, благоговейно произнося слова молитвы и монотонно повторяя: «Баж, Баж, Баж... Баж!»
Не благодаря никого из людей, женщина решительно направлялась к деревянному, похожему на барак залу заседаний, расположенному в конце дороги. В зале ее ожидали лидеры Высшего совета долины Бекаа. Женщина вошла в зал, охранник закрыл за ней дверь, ж она предстала перед девятью мужчинами, сидевшими за длинным столом. Мужчины поприветствовали ее и выразили свои соболезнования. Сидящий в центре пожилой араб, председатель Совета, обратился к ней:
— Твое заявление дошло до нас, и нас изумило, насколько оно серьезно.
— Да, его содержание очень серьезно, — сказал средних лет араб, одетый в форму солдат Аллаха. — Я надеюсь, ты понимаешь, за что берешься.
— А если не понимаю, то очень скоро присоединюсь к своему мужу. Разве не так?
— Не уверен, что ты разделяешь нашу веру, — заметил другой араб.
— Разделяю или нет, это не имеет значения. Я прошу только оказать мне финансовую помощь. Надеюсь, что за многие годы борьбы я ее заслужила.
— Безусловно, — согласился один из присутствующих. — Ты замечательный воин, вы с мужем, да ниспошлет ему Аллах отдых в садах своих, отдали много сил борьбе за наше дело. Но мне кажется, что здесь есть некоторые трудности...
— Я и те люди, которых я подобрала, будем действовать самостоятельно, мстя исключительно за Ашкелон. За наши действия не будет отвечать никто, только мы сами. Это устраняет те трудности, которые вы имеете в виду?
— Если ты сможешь сделать это.
— Я уже доказала, на что способна, стоит ли напоминать вам об этом?
— Нет, в этом нет необходимости, — сказал председатель. — Но во многих случаях твои действия заставляли наших врагов проявлять жестокость, и некоторые дружественные нам правительства оказывались наказанными за то, о чем не имели ни малейшего представления.
— Если это будет необходимо, то я и дальше буду действовать точно так же. У меня... у вас есть враги, и везде существуют предатели, даже в ваших дружественных правительствах. Власти везде коррумпированы.
— Ты никому не доверяешь, не так ли?
— Меня обижают ваши слова. Я вышла замуж за одного из вас и отдала вам его жизнь.
— Прошу прощения.
— Я вас прощаю. Каков будет ваш ответ?
— У тебя будет все необходимое, — сказал председатель. — Держи связь с Бахрейном, как делала это раньше.
— Спасибо.
— И последнее: когда ты попадешь в Соединенные Штаты, то будешь иметь дело с другой организацией. Они понаблюдают за тобой, проверят, и, когда убедятся, что твои действия не угрожают их планам, они свяжутся с тобой, и ты станешь одной из них.
— Кто они такие?
— В самых тайных кругах они известны как «Скорпионы».
Глава 1
Солнце садилось, потрепанный шлюп с разбитыми фонарями на гротмачте и порванными морскими ветрами парусами приближался к маленькому пустынному пляжу частного острова в гряде Малых Антильских островов. В течение трех последних дней перед наступлением мертвого штиля в этой части Карибского моря прошел ураган, равный по силе печально известному урагану «Хьюго», а спустя шестнадцать часов налетел тропический шторм. Погибли тысячи пальм, а стотысячное население островов молилось своим богам, умоляя о спасении.
Однако замок, стоявший на острове, выдержал оба этих стихийных бедствия. Он был построен из каменных и стальных плит, соединенных железными болтами. Замок был укрыт между громадных холмов в северной части острова и представлял собой неприступную крепость. Почти разбитому волнами шлюпу удалось отыскать вход в окруженную скалами бухту, и маленький пляж показался его пассажирам просто чудом. Но это чудо таило в себе опасность: высокая темнокожая служанка, одетая в белую униформу, быстро сбежала по каменным ступенькам к самой воде и четыре раза выстрелила в воздух из пистолета, который держала в руке.
— Нельзя! — закричала она. — Сюда нельзя! Убирайтесь!
На палубе шлюпа стояла на коленях женщина лет тридцати пяти с осунувшимся лицом, длинными растрепанными волосами, в шортах и лифчике, явно пострадавших от погоды. Взгляд женщины был холоден, когда она положила на планшир ствол дальнобойной винтовки, прицелилась через оптический прицел и нажала спусковой крючок. Громкий звук выстрела разорвал тишину бухты, отразившись эхом от скал и холмов. Служанка в униформе упала лицом в лениво плещущиеся прибрежные волны.
— Стреляют, я слышал выстрелы! — Из рубки выскочил обнаженный по пояс юноша лет семнадцати, высокий стройный, с хорошо развитой мускулатурой, симпатичный, с точеным, даже классическим римским профилем. — Что происходит? Что ты наделала?
— Ничего, кроме того, что нужно было сделать, — спокойно ответила женщина. — Ступай, пожалуйста, на нос и спрыгни в воду, когда увидишь песок. Шлюп довольно легкий, и ты сможешь вытащить его на берег.
Юноша не двинулся с места, он смотрел на мертвую фигуру в белой униформе, лежащую на песке, и нервно теребил руками потрепанные джинсы.
— Послушай, это же просто служанка! — воскликнул он. — Ты чудовище!
— Так оно и есть, дитя мое. А разве в постели я не чудовище? А не была я чудовищем, когда убила тех троих, которые связали тебе руки, набросили петлю на шею и уже собирались сбросить с причала за то, что ты убил в порту их хозяина?
— Я не убивал его и уже столько раз говорил тебе об этом!
— А они думали, что убил, и этого было вполне достаточно.
— Я хотел пойти в полицию, но ты мне не разрешила!
— Глупое дитя. Неужели ты думаешь, что добрался бы до участка? Никогда. Да тебя пристрелили бы прямо на улице из-за этого человека, который занимался воровством вместе с портовыми рабочими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Прошло четыре дня после кровавой бойни в Ашкелоне. Женщина в форме цвета хаки с закатанными рукавами вышла из своей скромной хижины, которую и домом-то нельзя было назвать. Дверь хижины была затянута черной тканью, что во всем мире являлось знаком смерти. Проходившие мимо смотрели на эту дверь и поднимали глаза к небу, шепча молитвы и плача по усопшим, посылая Аллаху свои просьбы отомстить за эту ужасную смерть. Это было жилище командира бригады «Анжелой», а женщина, идущая по пыльной дороге, была его женой. Но это была не просто женщина и не просто жена, а один из великих солдат Аллаха. Они с мужем являлись символом надежды для всех обездоленных.
Она прошла по улице мимо рынка, толпа расступалась перед ней, многие люди нежно дотрагивались до нее, благоговейно произнося слова молитвы и монотонно повторяя: «Баж, Баж, Баж... Баж!»
Не благодаря никого из людей, женщина решительно направлялась к деревянному, похожему на барак залу заседаний, расположенному в конце дороги. В зале ее ожидали лидеры Высшего совета долины Бекаа. Женщина вошла в зал, охранник закрыл за ней дверь, ж она предстала перед девятью мужчинами, сидевшими за длинным столом. Мужчины поприветствовали ее и выразили свои соболезнования. Сидящий в центре пожилой араб, председатель Совета, обратился к ней:
— Твое заявление дошло до нас, и нас изумило, насколько оно серьезно.
— Да, его содержание очень серьезно, — сказал средних лет араб, одетый в форму солдат Аллаха. — Я надеюсь, ты понимаешь, за что берешься.
— А если не понимаю, то очень скоро присоединюсь к своему мужу. Разве не так?
— Не уверен, что ты разделяешь нашу веру, — заметил другой араб.
— Разделяю или нет, это не имеет значения. Я прошу только оказать мне финансовую помощь. Надеюсь, что за многие годы борьбы я ее заслужила.
— Безусловно, — согласился один из присутствующих. — Ты замечательный воин, вы с мужем, да ниспошлет ему Аллах отдых в садах своих, отдали много сил борьбе за наше дело. Но мне кажется, что здесь есть некоторые трудности...
— Я и те люди, которых я подобрала, будем действовать самостоятельно, мстя исключительно за Ашкелон. За наши действия не будет отвечать никто, только мы сами. Это устраняет те трудности, которые вы имеете в виду?
— Если ты сможешь сделать это.
— Я уже доказала, на что способна, стоит ли напоминать вам об этом?
— Нет, в этом нет необходимости, — сказал председатель. — Но во многих случаях твои действия заставляли наших врагов проявлять жестокость, и некоторые дружественные нам правительства оказывались наказанными за то, о чем не имели ни малейшего представления.
— Если это будет необходимо, то я и дальше буду действовать точно так же. У меня... у вас есть враги, и везде существуют предатели, даже в ваших дружественных правительствах. Власти везде коррумпированы.
— Ты никому не доверяешь, не так ли?
— Меня обижают ваши слова. Я вышла замуж за одного из вас и отдала вам его жизнь.
— Прошу прощения.
— Я вас прощаю. Каков будет ваш ответ?
— У тебя будет все необходимое, — сказал председатель. — Держи связь с Бахрейном, как делала это раньше.
— Спасибо.
— И последнее: когда ты попадешь в Соединенные Штаты, то будешь иметь дело с другой организацией. Они понаблюдают за тобой, проверят, и, когда убедятся, что твои действия не угрожают их планам, они свяжутся с тобой, и ты станешь одной из них.
— Кто они такие?
— В самых тайных кругах они известны как «Скорпионы».
Глава 1
Солнце садилось, потрепанный шлюп с разбитыми фонарями на гротмачте и порванными морскими ветрами парусами приближался к маленькому пустынному пляжу частного острова в гряде Малых Антильских островов. В течение трех последних дней перед наступлением мертвого штиля в этой части Карибского моря прошел ураган, равный по силе печально известному урагану «Хьюго», а спустя шестнадцать часов налетел тропический шторм. Погибли тысячи пальм, а стотысячное население островов молилось своим богам, умоляя о спасении.
Однако замок, стоявший на острове, выдержал оба этих стихийных бедствия. Он был построен из каменных и стальных плит, соединенных железными болтами. Замок был укрыт между громадных холмов в северной части острова и представлял собой неприступную крепость. Почти разбитому волнами шлюпу удалось отыскать вход в окруженную скалами бухту, и маленький пляж показался его пассажирам просто чудом. Но это чудо таило в себе опасность: высокая темнокожая служанка, одетая в белую униформу, быстро сбежала по каменным ступенькам к самой воде и четыре раза выстрелила в воздух из пистолета, который держала в руке.
— Нельзя! — закричала она. — Сюда нельзя! Убирайтесь!
На палубе шлюпа стояла на коленях женщина лет тридцати пяти с осунувшимся лицом, длинными растрепанными волосами, в шортах и лифчике, явно пострадавших от погоды. Взгляд женщины был холоден, когда она положила на планшир ствол дальнобойной винтовки, прицелилась через оптический прицел и нажала спусковой крючок. Громкий звук выстрела разорвал тишину бухты, отразившись эхом от скал и холмов. Служанка в униформе упала лицом в лениво плещущиеся прибрежные волны.
— Стреляют, я слышал выстрелы! — Из рубки выскочил обнаженный по пояс юноша лет семнадцати, высокий стройный, с хорошо развитой мускулатурой, симпатичный, с точеным, даже классическим римским профилем. — Что происходит? Что ты наделала?
— Ничего, кроме того, что нужно было сделать, — спокойно ответила женщина. — Ступай, пожалуйста, на нос и спрыгни в воду, когда увидишь песок. Шлюп довольно легкий, и ты сможешь вытащить его на берег.
Юноша не двинулся с места, он смотрел на мертвую фигуру в белой униформе, лежащую на песке, и нервно теребил руками потрепанные джинсы.
— Послушай, это же просто служанка! — воскликнул он. — Ты чудовище!
— Так оно и есть, дитя мое. А разве в постели я не чудовище? А не была я чудовищем, когда убила тех троих, которые связали тебе руки, набросили петлю на шею и уже собирались сбросить с причала за то, что ты убил в порту их хозяина?
— Я не убивал его и уже столько раз говорил тебе об этом!
— А они думали, что убил, и этого было вполне достаточно.
— Я хотел пойти в полицию, но ты мне не разрешила!
— Глупое дитя. Неужели ты думаешь, что добрался бы до участка? Никогда. Да тебя пристрелили бы прямо на улице из-за этого человека, который занимался воровством вместе с портовыми рабочими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163