Чем-то этот парень напоминал мне терракотовый вазон, в котором выращивают траву. Лицо деревенское, выражавшее одновременно сельскую проницательность, тупость, злобу и практичность.
Автомат не работал. Я подошел к чуваку и спросил, в чем дело. Тот сказал, что не в курсе. Тогда я попросил его взять что-нибудь выпить, и он заказал колу. Назвался Пэтом. Я поведал ему, что недавно вернулся с мексиканской границы.
– Я бы, кстати, занялся на этом поприще, – вставил мой собеседник. – Перекинул бы сюда товар из Мехико.
– На границе довольно стремно, – протянул я.
– Слушай, не обидишься, если скажу, – начал он, – ты, похоже, не дурак ширнуться.
– Да, я практикую.
– Затариться хочешь? У меня стрела забита с продавцом, несколько минут осталось. А всё ищу, где бабок надыбать. Если купишь мне пакетик, то я и для тебя возьму.
– Заметано.
Мы дошли до угла, сразу после здания «Эн-Эм-Ю».
– Погоди здесь чуток, – бросил он, исчезая в баре. Я уже наполовину смирился с тем, что меня кинули на четыре доллара, но тут он вернулся.
– Всё в ажуре, я взял.
Уговорил его вмазаться у меня. Поднявшись в комнату, я, наконец, выложил свою амуницию, дремавшую без дела пять месяцев.
– Если не хочешь подсесть, будь осторожней с этой штукой, – предупредил он. – Она довольно сильная.
Я отмерил две трети.
– Хватит и половины, – прокомментировал Пэт – говорю тебе, она сильная.
– В самый раз, – настоял я.
Но как только вытащил иглу из вены, понял, что не в самый. Почувствовал мягкий толчок в сердце. Лицо Пэта стало темнеть по краям, чернота разливалась по нему, и оно таяло во мраке. Было такое ощущение, что мои глаза закатываются обратно в глазницы.
Я вернулся через несколько часов – лежал на кровати с расстегнутым воротником. Пэт ушел. Поднявшись, я тут же упал на колени. Голова шла кругом и дико болела. Из часового кармана пропало десять долларов. Кажется, он решил, что они мне больше не понадобятся.
Спустя несколько дней я встретил Пэта в том же баре.
– Господи Иисусе! – воскликнул он. – А я-то думал, ты отдал концы. Я расстегнул тебе верхние пуговицы и положил на шею лед. Ты аж посинел весь. Тогда я сказал себе: «Боже, да этот человек умирает. Мне лучше смотаться отсюда».
Я подсел через неделю. Спросив Пэта насчёт возможности торговать в Новом Орлеане, получил удручающий ответ. «В городе полно стукачей. Вот это уже действительно стремно».
* * *
Затариваясь через Пэта я вскоре поехал снежным комом с горы. Перестал пить, перестал шляться по ночам и возобновил старый график: пакетик джанка – три раза в день, плюс, в промежутках, всё остальное время, заполненное чёрти чем. Обычно я рисовал или занимался домашней мотней. Когда работаешь физически, время идет быстрее. Ну, естественно, и за товаром приходилось побегать.
В мое первое посещение Нового Орлеана главным пушером –«человеком», как здесь таких называют, был персонаж по кличке «Жёлтый». Прозвали его так из-за цвета лица: печень была не в порядке по всей видимости. Маленький худой человек, немного хромой. Его точка была в баре рядом с «Эн-Эм-Ю» и, время от времени, ему в натуре приходилось давиться пивом, чтобы не вызывать подозрений из-за многочасового сидения там. На какое-то время он был выпущен под залог, но потом дело передали в суд, и врезала ему косая сбоку на два года.
Вслед за этими событиями наступила полоса неразберихи, когда купить стало настоящей проблемой. Иногда мы с Пэтом часами гоняли по городу на машине в поисках людей, у которых могло быть. В конце концов, Пэт связался с оптовиком, который скидывал продукт по полтора бакса, но брать нужно было не меньше двадцати упаковок за раз. Барыгу звали Джо Брэндон, один из немногих, когда-либо встреченных мною пушеров, который сам не кололся.
Вдвоем мы стали потихоньку приторговывать так, чтобы только сводить концы с концами. Связь держали с теми, насчёт которых Пэт был абсолютно уверен. Лучшим нашим клиентом стал Дюпре. Он сдавал карты в одном кабаке и всегда был при деньгах. Однако, потребляя гигантские дозы, он начал частенько запускать руки в кассу. В итоге, его выгнали.
Дон, старый приятель Пэта, работал в городе, вроде что-то инспектируя, но ровно половину своего времени выпадал в полный осадок. У него никогда не было денег больше, чем на один пакетик, да и эти башли ему давала сестра. Пэт сообщил мне, что у Дона рак. «Думаю, он долго не протянет», – спрогнозировал я. Так и вышло. Через некоторое время он слег, неделю поисходил блевотиной и помер.
«Сельтерский Вилли» торговал прохладительными напитками, занимаясь также их доставкой. Данное занятие приносило ему два пакетика в день, но особой предприимчивостью он не страдал… Худющий, затюканный, рыжий человечек, как говорится, мухи не обидит. «Робок он, – характеризовал его Пэт. – „Робок и глуп“.
Были и другие, ширявшиеся от случая к случаю. Одного звали «Белым» – я так и не понял почему, так как он, напротив, был смугл – толстая безмозглая образина, официант в одном крупном отеле. Он пребывал в полной уверенности, что если заплатит за один пакетик, то второй автоматически получит в кредит. Однажды Пэт не выдержал и послал его ко всем чертям. Белый просто взбесился, кинулся к двери, потрясая пятицентовиком. «Слушай сюда», – орал он. – «Ты ещё пожалеешь, что мне отказал. Придётся вам кое с кем познакомиться». Я сказал Пэту, что Белого лучше не обслуживать.
– Правильно, – отозвался он. – Но этот козёл знает, где я живу. Придётся нам переместиться.
Ещё одним случайным покупателем был Лонни – сутенер, выросший в публичном доме своей мамаши и, ухитрявшийся ширяться без подсадки. Он вечно скулил, что по уши в долгах, что ему приходится выкладывать кругленькую сумму за номера в отелях, что легавые вечно прижимают его. «Ты понимаешь, о чем я? – вопрошал он. – Выгоды совершенно никакой!». Это был настоящий сутенер, нервный и прижимистый. Когда у него начинался словесный понос, он потрясал своими костлявыми ручонками, длинными чёрными, сальными волосами. Глядя на него сразу можно было понять, что член Лонни велик и могущественен. Как и все сутенеры Лонни со вкусом одевался, у него был «Бьюик» с открытым верхом.
Чувак особо не заморачивался брать у нас в долг пакетики по два доллара. Вмазавшись, он начинал, немного прочухавшись, попрошайничать, одновременно спуская рукава своей рубашки в полоску и пристегивая запонку: «Ребята, я тут малость поиздержался. Вы ведь не будете против, если я заплачу в следующий раз. Вы же знаете, за мной не пропадет!».
Пэт смотрел на него налившимися кровью глазами – угрюмый деревенский взгляд: «Лонни, ебать колотить твою мамашу в корень, мы платим за это! Интересно, а чтобы ты сказал, если б к тебе приходили, спали с твоими девками, и всё это в долг?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48