– Нет, месье, ничего.
– Гм, – хмыкнул Сиск, – а лорд Сэндс со своей кровати не вставал?
Служанка слегка поджала губы и снова покачала головой.
– Нет, месье.
– А не мог он встать без вашего ведома? – спросил Макс.
Она слегка задумалась.
– Нет, месье, я очень чутко сплю.
Макс откинулся на спинку кресла. Похоже, Гарри и Женевьева уже почти вне подозрений. Если служанка была бы виновна, она не упустила бы предоставившийся возможности все свалить на Гарри. Более того, ее странный рассказ про таинственного любовника леди Сэндс отчего-то не вызывал сомнении в его истинности.
– Лампкин ... – задумчиво повторил Макс фамилию любовника. – Может быть, его знает Сэндс. Я приглашу его сюда.
– Но, месье, это невозможьно, – тихо возразила Женевьева. – Мильорд, он этим утром отбыл, на рассвете, и его сестра виконтесса тоже.
– Куда они уехали? – требовательно спросил Макс. Правда, он, кажется, знал место назначения.
Женевьева поморщилась от его резкого тона.
– В помьестье мильорда Делакорта, месье, – ответила она. – Полагаю, что это в Дербишир, да?
– Проклятие! – выругался в сердцах по-итальянски Макс, припомнив, на какие советы Гapри он не скупился. – Пошли, Сиск.
В утренней гостиной на Мортимер-стрит, в большом кожаном кресле, подобрав под себя ноги и натянув на них юбку, сидела Кэтрин. Она надела свое самое старое и самое удобное муслиновое платье, небрежно заколов волосы несколькими шпильками, лишь бы держались. Как она устала, невозможно передать. Господи! Утром она буквально силой вытащила себя из теплых объятий постели. Сейчас, за эркером, разгорался новый день, солнечный и теплый, но Кэтрин чувствовала внутри какую-то странную холодную пустоту. Она сбросила тапочки и придвинула к креслу чайный столик красного дерева, на котором стояло раскрытое дорожное бюро леди Сэндс.
Кэтрин тщательно выписывала на лежащий перед ней лист бумаги каждого из писем леди Сэндс, с кем та встречалась, и каждое место, в котором она·побывала за последние два года. Работу она проделала грандиозную, что и говорить, но, скорее всего бесплодную. Как ни старайся, а ничего такого в жизни умершей женщины ей не отыскать, и уже строчки перед глазами начали расплываться. По правде говоря, чувствовала себя Кэтрин неважно. Завтрак так до сих пор и стоял на столике в углу комнаты нетронутым. Есть она просто не могла, а сейчас даже запах еды вызывал у нее тошноту. Она поспешно позвонила.
– Боюсь, у меня сегодня совсем нет аппетита, Делайла, – сказала Кэтрин вошедшей служанке, – можете убрать со стола.
Делайла вежливо присела в быстром реверансе.
– Хорошо, мэм.
Кэтрин положила карандаш и прижала ладонь к животу.
– Содовой воды у нас нет? – задумчиво спросила она. – Пожалуй, я бы выпила стакан.
– Конечно, есть, мэм. Только содовая вода, больше ничего?
– Со щепоткой имбиря, пожалуй.
Кэтрин вернулась к своим записям, а Делайла споро начала убирать со стола посуду. Однако желудок в очередной раз судорожно дернулся, и Кэтрин перевела взгляд с лежавшего перед ней листа на окно, которое выходило в сторону опрятного сада позади дома. С чувством легкого беспокойства она смотрела на солнечное майское утро и наблюдала, как около фонтана деловито прыгает крапивник, выискивая жирных червей в клумбе. Запрокинув головку, пичуга с явным удовольствием заглотнула одного из них. У Кэтрин при виде смачного завтрака птахи подкатила к горлу самая настоящая тошнота. Молодая женщина зажмурилась и постаралась проглотить все обратно, невольно прижав руку ко рту. Боже! Омерзительное ощущение! В своей жизни Кэтрин и дня не проболела, а сейчас чувствовала, как кровь у нее отхлынула от лица.
Еще одно обстоятельство доставляло ей большое беспокойство. Ее месячные задерживались уже на два дня. Она считала причиной задержки переживания последних недель. Такое уже случалось, когда пропала ее племянница Ариана. Но потом она благополучно вернулась в лоно семьи, и все у Кэтрин наладилось. Да и на то, чтобы во всем разобраться, ушли недели, разве не так? Потом, Макс был с ней очень аккуратен ...
Но достаточно ли аккуратен? Кэтрин легла грудью на стол и положила голову на сложенные руки. После восьми лет воздержания? Да нет, не может быть! Но ведь достаточно одного взгляда на него, чтобы сразу сообразить, что к чему. С какой стороны ни посмотри, Макс прежде всего был мужчиной. Нет, нет! Глупости! Такое невозможно. Ни один·мужчина на такое не способен. И вдруг перед глазами у Кэтрин отчетливо и ясно возникла картина: иссохшая рука синьоры Кастелли с необъяснимой любовью прикасается к той карте ... как она ее назвала? Ах да, Королева Пентаклей. Как там радостно прокаркала старуха? «Но самое главное, она приносит великое плодородие».
– Черт! – вскричала Кэтрин. – Прямо напасть какая-то!
Она разрывалась теперь между надеждой и паническим страхом. Ей вовсе не хотелось принуждать Макса к браку, который более чем очевидно радости ему не доставлял никакой. Все дело в прокисшем молоке. Протухшая рыба. Истрепанные нервы. Конечно, что-то из этого. Тошнота понемногу отступила, и она снова вернулась к своему занятию. Вскоре вошла Делайла с маленьким серебряным подносом.
– Миледи, я решила принести вам еще немного хлеба и масло, – сказала она и подошла к столику, чтобы поставить поднос перед раскрытым дорожным бюро.
Кэтрин так хотелось выпить воды, что она потянулась за стаканом и неловко толкнула поднос. Делайла едва успела схватить падающий стакан. Кэтрин невольно дернулась назад и локтем сбила дорожное бюро леди Сэндс со столика на пол. С оглушительным стуком деревянный ящик упал на петли крышки, почти закрылся, но затем лег на бок, и все его содержимое разлетелось по ковру.
– Ой, миледи! – испуганно взвизгнула Делайла и, торопливо перевернув бюро, принялась запихивать на место вылетевшие чернильницы. – Простите меня!
Кэтрин уже стояла на коленках рядом с ней и собирала разлетевшиеся бумаги.
– Ты не виновата, Делайла, – успокоила она служанку. – Я такая неуклюжая и боюсь, что ...
Поломку они обе заметили одновременно. Тонкая, размером с лист писчей бумаги деревянная филенка лежала под валяющимися документами. Делайла растерянно подняла глаза.
– Мэм! Боже мой! Я ее разбила! Озадаченная Кэтрин подняла дощечку. Под ней лежала пачка бумаг, которые она прежде не видела. Делайла поставила открытое бюро, и Кэтрин вставила филенку, которая точнехонько легла в глубину ящика.
Делайла ахнула.
– Господи, вы только посмотрите, – изумленно прошептала она, – двойное дно!
Кэтрин попробовала вытащить филенку обратно, но та встала намертво и не подумала сдвигаться. Делайла взяла с подноса нож для масла, всунула его в паз и провела им вдоль всего края ящика, пока не попала в маленький лаз, не больше четверти дюйма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110