– Ты хочешь, чтобы я поласкал тебя вот здесь? Скажи, cara mia, и я обещаю, ты задохнешься от радости.
Слова его были столь бесстыдно откровенными, а низкий, с хрипотцой голос столь обольстительным, что она сумела лишь выдохнуть шепотом:
– Да, здесь.
Кэтрин застонала от наслаждения, когда палец его скользнул еще дальше и вошел в жаркую влажную глубину, а подушечка большого пальца начала скользить вверх и вниз, подвергая танталовым мукам ее подрагивающий бутон любви. Ей казалось, что все ее существо сейчас вспыхнет испепеляющим пламенем.
– О, милая, – прошептал он, не отнимая руки. – Так страстно желающая. Так ждущая.
Раздвигая вход, в жаркую глубину скользнул второй палец. И снова начались поглаживания большого пальца, еще более мучительные, еще более желанные.
Не удержав очередного вскрика, Кэтрин наконец откликнулась на ласку, выгнулась, слегка приподняла ягодицы и принялась порывисто опускаться на его руку, принимая в себя его пальцы, стремясь обрести сладость избавления. По телу Кэтрин снова прошла волна неудержимой дрожи, и она часто и прерывисто задышала.
– Макс… Боже мой, Макс ... Я больше не могу ... Я хочу… сейчас, Макс. Ну пожалуйста!
Рука Кэтрин, помимо ее воли, дотянулась до брюк Макса, и пальцы ее обхватили невероятно большой гребень приподнявшейся ткани.
Макс грубовато рассмеялся, перехватил ее руку и поднес ко рту.
– Терпение, любовь моя, – шепнул он.
Кэтрин просто онемела от потрясения, когда он высунул язык и принялся игриво лизать ей ладонь, отчего молодая женщина необъяснимым образом вновь выгнулась на постели. Макс медленно втянул в рот ее средний палец и, не отрывая взгляда от ее глаз, принялся его сосать, и с каждым разом очередная волна мучительно-сладостного жара приливала к низу ее живота.
Разглядывая ее, в наготе распростершуюся перед ним, он принялся ласкать ладонями шелковистую кожу ее бедер, поднимаясь все выше и выше, пока не достиг ее женского естества и, надавив обоими большими пальцами, не раскрыл нежные, влажные от нектара лепестки ее цветка любви.
– Господи, Кэтрин, какая ты красавица, выдохнул он. – Ангел.
Кэтрин, несмотря на неистовое желание любовной близости, подумала, что сейчас провалится сквозь землю от стыда за такое распутство. Когда же Макс наклонился, чтобы поцеловать ее ничем не прикрытую любовную плоть, ей показалось, что вся она, от кончиков пальцев на ногах до мочек ушей, краснеет от неумолимого стыда за содеянное, но затем рот его отыскал тот самый нежный и чувственный бутон, и бедра Кэтрин сами собой приподнялись над постелью, откликаясь на пронзившее ее острое наслаждение.
Макс тут же отпрянул, хотя и продолжал крепко прижимать ее бедра к постели. Казалось, целую вечность он держал ее в плену пристального и загадочного взгляда своих темных глаз. Мучительное желание переполняло все ее существо. Она была его, она была готова делать все, что он пожелает. И тогда с едва заметной улыбкой Макс опустил взгляд и снова склонился к Кэтрин. При первом же прикосновении его губ откуда-то из глубины горла у нее вырвался полувсхлип, полустон. Пальцы его вновь – сначала один, потом второй – скользнули во влажную глубину, раскрывая ее для чувственной ласки губ. Кэтрин не ведала, что такая сладостная мука может доставлять непередаваемое наслаждение. Он ласкал и мучил ее одновременно. Снова и снова язык его скользил по расщелине ее плоти, иногда задевая тугой бутон, скрывающийся под кустиком ее лона, отчего Кэтрин всякой раз начинала бить неудержимая крупная дрожь. Она перебирала пальцами его густую шевелюру, гладила сквозь рубашку его широкие плечи.
– Макс, пожалуйста, Боже мой, пожалуйста, Макс, – безоглядно умоляла она, бесстыдно выгибаясь всем телом.
Язык его, не прерывая дразнящих скольжений, проник еще глубже. Кэтрин запрокинула голову, горло у нее перехватило, и она обеими руками непроизвольно вцепилась Максу в волосы. Она почувствовала, как ее захлестнул приступ неудержимой судорожной дрожи. Потом еще раз и сильнее. И еще сильнее. А затем с губ Кэтрин сорвался восторженный крик, когда неудержимое наслаждение начало раз за разом накатываться на нее, вздымая ее все выше и выше на гребнях волн блаженства.
Последнее содрогание незаметно оставило Кэтрин, оцепенелую и жадно ловящую воздух ртом. Вскоре она пришла в себя настолько, чтобы увидеть Макса, стоящего на коленях у нее между ног. Выражение его лица было исполнено неприкрытой страсти. Она поняла, что лежит перед ним с бесстыдно широко раскинутыми бедрами, но ее смущение заглушалось только что пережитым ошеломляющим всплеском любовного состояния.
– Дорогая, – глухо прошептал он, и голос его дрогнул от рвущегося наружу чувства, – теперь я хочу, чтобы ты стала моей. Сейчас.
Пальцы их рук чуть ли не одновременно легли на его брюки: она желала одарить его лаской, он торопился расстегнуть последние пуговицы. Освобожденная плоть стремительно распрямилась и, чуть подрагивая, горделиво вздыбилась во всей своей грозной красе. Кэтрин не замедлила завладеть ею, обхватив ее рукой. Она тихонько ахнула, почувствовав ладонью и пальцами твердое, горячее и шелковистое на ощупь мужское орудие любви и поразившись наполнявшей его силе. Макс не смог сдержать дрожи наслаждения от прикосновения ее пальцев, что придало ей смелости, и, покрепче обхватив подергивающуюся плоть, она двинула руку вниз, скользящим движением спуская нежную подвижную кожу. От удивления она не могла отвести глаз от открывшейся разбухшей луковицы оконечности с выступившей на самом ее кончике густой прозрачной каплей, похожей на крупную жемчужину.
Макс зажмурился и взмолился, чтобы у него достало сил сдержаться. Он застонал, и Кэтрин осторожно потянула его плоть к себе, приподнимая и раздвигая бедра.
– Макс, войди в меня, – выдохнула она едва слышным шепотом. – Не удерживай себя, не надо.
В ее умиротворенных карих глазах он видел всю глубину ее чувства, всю силу ее желания подарить ему удовольствие. И у него радостно и смущенно дрогнуло в самой глубине его души, как если бы сбылось несбыточное. Кэтрин безыскусно и счастливо раскрылась ему навстречу, и его затрясло от неимоверного усилия сдержаться, когда, не став противиться, он позволил ей медленно и непреклонно вложить распрямленную желанием плоть в сочную мякоть ее лона. Она замерла, и какое-то время полежала, запрокинув одну ногу на его тело, как бы привыкая к новым и незнакомым ощущениям.
Он выскользнул из нее, приподнялся чуть выше и вошел в нее вновь одним сильным и резким движением.
– О! – вскрикнул он, запрокидывая голову и издав ликующий возглас. Зажмурившись, он снова выскользнул и с удвоенной силой снова вернулся обратно, и еще раз, и еще, и еще .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Слова его были столь бесстыдно откровенными, а низкий, с хрипотцой голос столь обольстительным, что она сумела лишь выдохнуть шепотом:
– Да, здесь.
Кэтрин застонала от наслаждения, когда палец его скользнул еще дальше и вошел в жаркую влажную глубину, а подушечка большого пальца начала скользить вверх и вниз, подвергая танталовым мукам ее подрагивающий бутон любви. Ей казалось, что все ее существо сейчас вспыхнет испепеляющим пламенем.
– О, милая, – прошептал он, не отнимая руки. – Так страстно желающая. Так ждущая.
Раздвигая вход, в жаркую глубину скользнул второй палец. И снова начались поглаживания большого пальца, еще более мучительные, еще более желанные.
Не удержав очередного вскрика, Кэтрин наконец откликнулась на ласку, выгнулась, слегка приподняла ягодицы и принялась порывисто опускаться на его руку, принимая в себя его пальцы, стремясь обрести сладость избавления. По телу Кэтрин снова прошла волна неудержимой дрожи, и она часто и прерывисто задышала.
– Макс… Боже мой, Макс ... Я больше не могу ... Я хочу… сейчас, Макс. Ну пожалуйста!
Рука Кэтрин, помимо ее воли, дотянулась до брюк Макса, и пальцы ее обхватили невероятно большой гребень приподнявшейся ткани.
Макс грубовато рассмеялся, перехватил ее руку и поднес ко рту.
– Терпение, любовь моя, – шепнул он.
Кэтрин просто онемела от потрясения, когда он высунул язык и принялся игриво лизать ей ладонь, отчего молодая женщина необъяснимым образом вновь выгнулась на постели. Макс медленно втянул в рот ее средний палец и, не отрывая взгляда от ее глаз, принялся его сосать, и с каждым разом очередная волна мучительно-сладостного жара приливала к низу ее живота.
Разглядывая ее, в наготе распростершуюся перед ним, он принялся ласкать ладонями шелковистую кожу ее бедер, поднимаясь все выше и выше, пока не достиг ее женского естества и, надавив обоими большими пальцами, не раскрыл нежные, влажные от нектара лепестки ее цветка любви.
– Господи, Кэтрин, какая ты красавица, выдохнул он. – Ангел.
Кэтрин, несмотря на неистовое желание любовной близости, подумала, что сейчас провалится сквозь землю от стыда за такое распутство. Когда же Макс наклонился, чтобы поцеловать ее ничем не прикрытую любовную плоть, ей показалось, что вся она, от кончиков пальцев на ногах до мочек ушей, краснеет от неумолимого стыда за содеянное, но затем рот его отыскал тот самый нежный и чувственный бутон, и бедра Кэтрин сами собой приподнялись над постелью, откликаясь на пронзившее ее острое наслаждение.
Макс тут же отпрянул, хотя и продолжал крепко прижимать ее бедра к постели. Казалось, целую вечность он держал ее в плену пристального и загадочного взгляда своих темных глаз. Мучительное желание переполняло все ее существо. Она была его, она была готова делать все, что он пожелает. И тогда с едва заметной улыбкой Макс опустил взгляд и снова склонился к Кэтрин. При первом же прикосновении его губ откуда-то из глубины горла у нее вырвался полувсхлип, полустон. Пальцы его вновь – сначала один, потом второй – скользнули во влажную глубину, раскрывая ее для чувственной ласки губ. Кэтрин не ведала, что такая сладостная мука может доставлять непередаваемое наслаждение. Он ласкал и мучил ее одновременно. Снова и снова язык его скользил по расщелине ее плоти, иногда задевая тугой бутон, скрывающийся под кустиком ее лона, отчего Кэтрин всякой раз начинала бить неудержимая крупная дрожь. Она перебирала пальцами его густую шевелюру, гладила сквозь рубашку его широкие плечи.
– Макс, пожалуйста, Боже мой, пожалуйста, Макс, – безоглядно умоляла она, бесстыдно выгибаясь всем телом.
Язык его, не прерывая дразнящих скольжений, проник еще глубже. Кэтрин запрокинула голову, горло у нее перехватило, и она обеими руками непроизвольно вцепилась Максу в волосы. Она почувствовала, как ее захлестнул приступ неудержимой судорожной дрожи. Потом еще раз и сильнее. И еще сильнее. А затем с губ Кэтрин сорвался восторженный крик, когда неудержимое наслаждение начало раз за разом накатываться на нее, вздымая ее все выше и выше на гребнях волн блаженства.
Последнее содрогание незаметно оставило Кэтрин, оцепенелую и жадно ловящую воздух ртом. Вскоре она пришла в себя настолько, чтобы увидеть Макса, стоящего на коленях у нее между ног. Выражение его лица было исполнено неприкрытой страсти. Она поняла, что лежит перед ним с бесстыдно широко раскинутыми бедрами, но ее смущение заглушалось только что пережитым ошеломляющим всплеском любовного состояния.
– Дорогая, – глухо прошептал он, и голос его дрогнул от рвущегося наружу чувства, – теперь я хочу, чтобы ты стала моей. Сейчас.
Пальцы их рук чуть ли не одновременно легли на его брюки: она желала одарить его лаской, он торопился расстегнуть последние пуговицы. Освобожденная плоть стремительно распрямилась и, чуть подрагивая, горделиво вздыбилась во всей своей грозной красе. Кэтрин не замедлила завладеть ею, обхватив ее рукой. Она тихонько ахнула, почувствовав ладонью и пальцами твердое, горячее и шелковистое на ощупь мужское орудие любви и поразившись наполнявшей его силе. Макс не смог сдержать дрожи наслаждения от прикосновения ее пальцев, что придало ей смелости, и, покрепче обхватив подергивающуюся плоть, она двинула руку вниз, скользящим движением спуская нежную подвижную кожу. От удивления она не могла отвести глаз от открывшейся разбухшей луковицы оконечности с выступившей на самом ее кончике густой прозрачной каплей, похожей на крупную жемчужину.
Макс зажмурился и взмолился, чтобы у него достало сил сдержаться. Он застонал, и Кэтрин осторожно потянула его плоть к себе, приподнимая и раздвигая бедра.
– Макс, войди в меня, – выдохнула она едва слышным шепотом. – Не удерживай себя, не надо.
В ее умиротворенных карих глазах он видел всю глубину ее чувства, всю силу ее желания подарить ему удовольствие. И у него радостно и смущенно дрогнуло в самой глубине его души, как если бы сбылось несбыточное. Кэтрин безыскусно и счастливо раскрылась ему навстречу, и его затрясло от неимоверного усилия сдержаться, когда, не став противиться, он позволил ей медленно и непреклонно вложить распрямленную желанием плоть в сочную мякоть ее лона. Она замерла, и какое-то время полежала, запрокинув одну ногу на его тело, как бы привыкая к новым и незнакомым ощущениям.
Он выскользнул из нее, приподнялся чуть выше и вошел в нее вновь одним сильным и резким движением.
– О! – вскрикнул он, запрокидывая голову и издав ликующий возглас. Зажмурившись, он снова выскользнул и с удвоенной силой снова вернулся обратно, и еще раз, и еще, и еще .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110