Задом – шагом марш.
Легкий толчок в поясницу остановил меня и дал понять, что Боксер выдернул из-за пояса мой пистолет. А щемящий, царапнувший по сердцу звяк показал, что он небрежно отброшен на камни.
Вот сволочь, ведь моему старику «вальтеру» (дедов еще трофей) скоро шестьдесят, пенсионер уже. А как воюет! Тебе, подлецу, и не снилось. И всегда – за справедливость, за добро, против зла и неправды, заметь себе.
– Шесть шагов вперед. Можешь обернуться.
Что я и сделал.
Боксер, все еще в бронике, стоял на большом плоском камне, расставив ноги и направив на меня ствол автомата.
– Неплохо получилось, да? – улыбнулся он.
– Откуда я знаю? – удивился я. – Еще не вечер.
– Это смотря для кого.
Резонно, по существу.
– Я сяду, не возражаешь? Устал. А ты постоишь. – Он сел на камень, оперся на него левой рукой; автомат на колене, правая рука – на рукоятке, палец – на спусковом крючке. – Разговор будет долгим.
– Это зачем же?
– Хочу узнать, откуда такие Серые берутся? – нагло соврал он. Совсем не к тому подбирается.
– А это такие, как вы, нас порождаете. Диалектика так говорит, – пригодилось-таки словечко.
– Ну да, – улыбнулся он. Любит улыбаться. Как Мещерский – плечами пожимать. – Зло порождает зло.
– И наоборот тоже верно, – уточнил я, начиная скучать.
Ну да ладно, потерплю. Может, в его трепе найдется щелочка, куда Серый сможет шмыгнуть – и был таков.
– А все-таки. Мне непонятно. У тебя была возможность продать информацию…
– Я друзьями не торгую. И принципами тоже. Я чуточку честный, – и добавил про себя: первым не стреляю, стреляю последним.
– Гордый, – естественно, с усмешкой.
– Я сяду, тоже устал. И вам спокойнее.
– Скоро отдохнешь.
Догадался бы Анчар, что я не случайно задержался. Снял бы его выстрелом в голову вон из-за того выступа. И еще бы один автомат заработали.
– Где кассета? – в упор, без улыбки спросил Боксер.
– Кстати, – попер я, – вам известно, что в ней? Вот именно. А ведь вы столько из-за нее трудились. Столько потеряли. Не жизнь ли?
Он изо всех сил подталкивал меня взглядом. И я не разочаровал его.
– В ней заложена информация о точках, где хранятся огромные ценности. Это страховые запасы организаций, нескольких мощных организаций. Запасы на все времена и на все случаи. Банально звучит, но я не подберу другого: им нет цены…
Во взгляде его были не только живейший интерес и алчность, но и нескрываемое презрение к дураку Серому. Вечно пьяному и вечно влюбленному.
Где же Анчар? Спит, негодяй. С трубкой в зубах и со стаканом в руке.
– Раз уж мы расстаемся навеки, – я ли уйду, он ли, но натравить их напоследок на Бакса просто сам Бог велел, – скажу больше. Эти запасы созданы организацией за много лет. И ваш мудрый хозяин Бакс готовится к их реализации за рубежом. Своими руками и в свой карман.
Он поверил. Да кто ж из них не знает Бакса? Да хрен с ним, с Баксом. Где Анчар? Времени в обрез. Сейчас он снова задаст главный вопрос. И я отвечу.
– Где кассета?
– В Москве. В МВД Российской Феде рации. У генерала милиции Светлова. С моей пояснительной запиской.
Он обозвал меня словом из кроссворда. Из пяти букв. Для начала.
– Какой же ты м… – убежденно повторил Боксер. – Таким нельзя жить. Они опасны для общества.
Правая рука его дрогнула, я уже не сводил с нее глаз. И мне показалось, что ремень автомата сам по себе шевельнулся, изогнулся и шлепнул его по ладони.
Боксер вскрикнул.
Я уже был в прыжке и успел отбросить ногой автомат.
Но ему было не до автомата. Ни до чего вообще. Он в ужасе смотрел на ладонь. Протянул ее мне.
Змея, между тем, нашкодив, ускользнула в щель. Это была та самая, про которую говорил Анчар: раз укусит, другого раза не надо.
Боксер, рыча, впился зубами в руку, прокусил, стал давить кровь из раны.
– Что ты смотришь? – крикнул мне. – Помоги.
– Зачем? – холодно спросил я. – И за что? За все зло, что вы творите в стране? За то, что ты собирался отдать мою любимую своим бандитам на растерзание?..
– Отвези меня в больницу, – он совсем потерял голову. – Мы успеем.
– Что, больно? – посочувствовал я. – Скоро пройдет.
Я собрал оружие и уложил в лодку (оставлять его в пещерке уже было неразумно; когда обнаружат труп Боксера, обыщут все кругом). Отыскал свой пистолет, сунул за пояс.
Подошел к Боксеру.
– А ведь ты бы мог закончить жизнь со всем по-другому, – сказал я на прощание.
– Иди ты на … – прошептал он.
Но я не понял. Не знаю таких грубых слов.
Я столкнул лодку в воду, сел за весла. И тут появился Анчар, жуя на ходу.
– Где ты был? – спросил я, подгребая к нему.
– Стекло вставлял, да. Кушать готовил. – Он бросил взгляд на застывшее тело Боксера. – Опоздал, да?
– Нет, почему же? Попрощайся. Это он убил Светкиного жениха. И похитил Женьку.
Анчар запальчиво плюнул в сторону камня, на котором остывал труп Боксера.
Непростительный для горца поступок.
Отоспавшись, мы вычистили все добытое в бою оружие, смазали, уложили в ящик и спрятали в монастыре.
Потом Анчар подогнал джип к сгоревшей машине и оттащил ее в сторону, чтобы освободить проезд.
Мы заперли ворота и поехали двумя машинами за Мещерскими.
Я застал у них доктора Макарова, не умевшего скрыть свою озабоченность. Позже надо поговорить с ним. Он это понял.
– Я поеду с вами, не возражаете? – обратился он к Мещерскому. – Отдохну у моря, более подробно осмотрю вас.
Тот пожал плечами и спросил меня:
– А где Анчар?
– В машине. Он боится сюда идти. Тут одна дама чуть его не изнасиловала.
Мещерский слабо улыбнулся. Он постарел, осунулся. Даже немного поседел, чуть заметно. Аристократическая бледность сменилась болезненной.
Но все-таки был хорош. И еще больше похорошел, когда вошла Вита.
Она забросала меня объятиями и вопросами. Будто век не видались. Похоже, так и было. Я тоже по ним соскучился, как ни странно.
– Можно возвращаться на виллу, – сказал я, – опасности больше нет. Остались одни удовольствия.
– Значит, и Женечка может вернуться? – в один голос вскричали Мещерские.
Ну и Женька!
– Конечно, – ответил я, – но не сразу. Я поручил ей сложное дело.
Которое она сделает за один час московского времени. Но я чувствовал, что это еще не все. По крайней мере, для меня.
– Вы жестокий человек, – улыбнулась Вита. – И прежде всего по отношению к себе. Женечка – это сокровище.
Я не возражал, но внес уточнение, желая быть объективным:
– Склочница. Вы бы слышали, как она собачилась с подругой.
– Она вас ревновала, – поставила диагноз проницательная Вита. – Я собираю вещи.
Через несколько минут вошел, охранник и взял собранный чемодан, отнес его в джип.
По пути к машинам мы хотели зайти к доктору Пшеченкову, попрощаться и поблагодарить за гостеприимство, но я прислушался у дверей кабинета и покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Легкий толчок в поясницу остановил меня и дал понять, что Боксер выдернул из-за пояса мой пистолет. А щемящий, царапнувший по сердцу звяк показал, что он небрежно отброшен на камни.
Вот сволочь, ведь моему старику «вальтеру» (дедов еще трофей) скоро шестьдесят, пенсионер уже. А как воюет! Тебе, подлецу, и не снилось. И всегда – за справедливость, за добро, против зла и неправды, заметь себе.
– Шесть шагов вперед. Можешь обернуться.
Что я и сделал.
Боксер, все еще в бронике, стоял на большом плоском камне, расставив ноги и направив на меня ствол автомата.
– Неплохо получилось, да? – улыбнулся он.
– Откуда я знаю? – удивился я. – Еще не вечер.
– Это смотря для кого.
Резонно, по существу.
– Я сяду, не возражаешь? Устал. А ты постоишь. – Он сел на камень, оперся на него левой рукой; автомат на колене, правая рука – на рукоятке, палец – на спусковом крючке. – Разговор будет долгим.
– Это зачем же?
– Хочу узнать, откуда такие Серые берутся? – нагло соврал он. Совсем не к тому подбирается.
– А это такие, как вы, нас порождаете. Диалектика так говорит, – пригодилось-таки словечко.
– Ну да, – улыбнулся он. Любит улыбаться. Как Мещерский – плечами пожимать. – Зло порождает зло.
– И наоборот тоже верно, – уточнил я, начиная скучать.
Ну да ладно, потерплю. Может, в его трепе найдется щелочка, куда Серый сможет шмыгнуть – и был таков.
– А все-таки. Мне непонятно. У тебя была возможность продать информацию…
– Я друзьями не торгую. И принципами тоже. Я чуточку честный, – и добавил про себя: первым не стреляю, стреляю последним.
– Гордый, – естественно, с усмешкой.
– Я сяду, тоже устал. И вам спокойнее.
– Скоро отдохнешь.
Догадался бы Анчар, что я не случайно задержался. Снял бы его выстрелом в голову вон из-за того выступа. И еще бы один автомат заработали.
– Где кассета? – в упор, без улыбки спросил Боксер.
– Кстати, – попер я, – вам известно, что в ней? Вот именно. А ведь вы столько из-за нее трудились. Столько потеряли. Не жизнь ли?
Он изо всех сил подталкивал меня взглядом. И я не разочаровал его.
– В ней заложена информация о точках, где хранятся огромные ценности. Это страховые запасы организаций, нескольких мощных организаций. Запасы на все времена и на все случаи. Банально звучит, но я не подберу другого: им нет цены…
Во взгляде его были не только живейший интерес и алчность, но и нескрываемое презрение к дураку Серому. Вечно пьяному и вечно влюбленному.
Где же Анчар? Спит, негодяй. С трубкой в зубах и со стаканом в руке.
– Раз уж мы расстаемся навеки, – я ли уйду, он ли, но натравить их напоследок на Бакса просто сам Бог велел, – скажу больше. Эти запасы созданы организацией за много лет. И ваш мудрый хозяин Бакс готовится к их реализации за рубежом. Своими руками и в свой карман.
Он поверил. Да кто ж из них не знает Бакса? Да хрен с ним, с Баксом. Где Анчар? Времени в обрез. Сейчас он снова задаст главный вопрос. И я отвечу.
– Где кассета?
– В Москве. В МВД Российской Феде рации. У генерала милиции Светлова. С моей пояснительной запиской.
Он обозвал меня словом из кроссворда. Из пяти букв. Для начала.
– Какой же ты м… – убежденно повторил Боксер. – Таким нельзя жить. Они опасны для общества.
Правая рука его дрогнула, я уже не сводил с нее глаз. И мне показалось, что ремень автомата сам по себе шевельнулся, изогнулся и шлепнул его по ладони.
Боксер вскрикнул.
Я уже был в прыжке и успел отбросить ногой автомат.
Но ему было не до автомата. Ни до чего вообще. Он в ужасе смотрел на ладонь. Протянул ее мне.
Змея, между тем, нашкодив, ускользнула в щель. Это была та самая, про которую говорил Анчар: раз укусит, другого раза не надо.
Боксер, рыча, впился зубами в руку, прокусил, стал давить кровь из раны.
– Что ты смотришь? – крикнул мне. – Помоги.
– Зачем? – холодно спросил я. – И за что? За все зло, что вы творите в стране? За то, что ты собирался отдать мою любимую своим бандитам на растерзание?..
– Отвези меня в больницу, – он совсем потерял голову. – Мы успеем.
– Что, больно? – посочувствовал я. – Скоро пройдет.
Я собрал оружие и уложил в лодку (оставлять его в пещерке уже было неразумно; когда обнаружат труп Боксера, обыщут все кругом). Отыскал свой пистолет, сунул за пояс.
Подошел к Боксеру.
– А ведь ты бы мог закончить жизнь со всем по-другому, – сказал я на прощание.
– Иди ты на … – прошептал он.
Но я не понял. Не знаю таких грубых слов.
Я столкнул лодку в воду, сел за весла. И тут появился Анчар, жуя на ходу.
– Где ты был? – спросил я, подгребая к нему.
– Стекло вставлял, да. Кушать готовил. – Он бросил взгляд на застывшее тело Боксера. – Опоздал, да?
– Нет, почему же? Попрощайся. Это он убил Светкиного жениха. И похитил Женьку.
Анчар запальчиво плюнул в сторону камня, на котором остывал труп Боксера.
Непростительный для горца поступок.
Отоспавшись, мы вычистили все добытое в бою оружие, смазали, уложили в ящик и спрятали в монастыре.
Потом Анчар подогнал джип к сгоревшей машине и оттащил ее в сторону, чтобы освободить проезд.
Мы заперли ворота и поехали двумя машинами за Мещерскими.
Я застал у них доктора Макарова, не умевшего скрыть свою озабоченность. Позже надо поговорить с ним. Он это понял.
– Я поеду с вами, не возражаете? – обратился он к Мещерскому. – Отдохну у моря, более подробно осмотрю вас.
Тот пожал плечами и спросил меня:
– А где Анчар?
– В машине. Он боится сюда идти. Тут одна дама чуть его не изнасиловала.
Мещерский слабо улыбнулся. Он постарел, осунулся. Даже немного поседел, чуть заметно. Аристократическая бледность сменилась болезненной.
Но все-таки был хорош. И еще больше похорошел, когда вошла Вита.
Она забросала меня объятиями и вопросами. Будто век не видались. Похоже, так и было. Я тоже по ним соскучился, как ни странно.
– Можно возвращаться на виллу, – сказал я, – опасности больше нет. Остались одни удовольствия.
– Значит, и Женечка может вернуться? – в один голос вскричали Мещерские.
Ну и Женька!
– Конечно, – ответил я, – но не сразу. Я поручил ей сложное дело.
Которое она сделает за один час московского времени. Но я чувствовал, что это еще не все. По крайней мере, для меня.
– Вы жестокий человек, – улыбнулась Вита. – И прежде всего по отношению к себе. Женечка – это сокровище.
Я не возражал, но внес уточнение, желая быть объективным:
– Склочница. Вы бы слышали, как она собачилась с подругой.
– Она вас ревновала, – поставила диагноз проницательная Вита. – Я собираю вещи.
Через несколько минут вошел, охранник и взял собранный чемодан, отнес его в джип.
По пути к машинам мы хотели зайти к доктору Пшеченкову, попрощаться и поблагодарить за гостеприимство, но я прислушался у дверей кабинета и покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79