«Я открыла для себя этот ночной крем. В любые дни перед ним не устоит никакой Рафаэлло!»
Мещерского одарила тоже какой-то химией для чистки кастрюль:
«Великий Шайн – и ты победитель… ржавчины!»
Серому, как сказано выше, передала патроны: «Тебе их вечно не хватает, сам ведь не позаботишься».
Дальше такая «разблюдовка» пошла.
Анчар сказал, что он обиделся:
– Я такой кепок не стану носить. Я его на стенку повешу, стрелять в него буду.
Вита ничего не сказала, воспользовалась случаем еще раз поцеловать Женьку. Мещерский тоже чмокнул ее в щеку и побежал в кабинет испробовать состав для очистки амфор. По назначению, стало быть.
А я тоже обиделся. Как Анчар. Даже круче. Всем подарки, а мне орудия производства. И козлом обозвала.
– Пойдем, Анчар, в саклю. Напьемся в знак протеста.
– Да, правильно сказал. Только сначала положу камни в кепок. В море утоплю.
– Жалко, – сказал я. – Мы в нее гранаты сложим, штук тридцать войдет. Не топи. Давай лучше Женьку утопим.
Анчар долго думал, прикидывал – кого ему больше жалко. Нехотя согласился.
– Давай. Вместе. Один не смогу – заплачу.
– Саша! – заорала Женька, пятясь от нас. – Они меня обижают! Утопить хотят.
Мещерский появился в окне.
– Пусть топят. – Он потряс флаконом в восторге от эффективности его содержимого и безжалостно добавил: – Ты мне больше не нужна, свое дело сделала. Прощай, Женя…
После визита врача он совсем замкнулся, был закрыт для всего, кроме Виты, он даже за столом держал ее за руку. Вовремя Женька свалилась. Она его дни продлит, стало быть. У нее получится…
Женька печально склонила голову, покорно опустила руки.
– Я – за ноги, ты – за руки, – скомандовал я. – Берем!
Но не получился из нас с Анчаром коллективный Герасим.
Муму мгновенно сбросила туфли, взвилась в воздух – и каждый из нас получил полновесный удар пяткой в лоб.
Вита схватила Женьку за руку, и они убежали в дом – разбираться с «райским искушением Рафаэлло».
Мы переглянулись, медленно встали.
– Ладно, – признал поражение Анчар, нахлобучивая кепку, – буду носить. Пока она здесь. Рыжая! – крикнул он.
Дети малые. Враг на пороге, а они в салочки играют. Хотя самое время в «прятки» играть. С тенями в тумане…
Часть II
НА ХРЕНА МНЕ ЭТО НУЖНО!..
Поскольку Анчар объявил, что «обед будет на ужине», и забрал девочек помогать ему на кухне, а Мещерский плотно засел в кабинете, я без помех и грубого вмешательства в мои внутренние дела, вооружившись сигаретами, рюмкой, блокнотом, авторучкой АШ, кассетами и дневниковыми разработками Черного Монаха, продолжил свою аналитическую (красивое слово, да?) работу, тасуя факты как карты, когда раскладывается сложнозамысловатый пасьянс.
И вот какая стала получаться картинка – из тузов, козырных шестерок, пиковых дам и джокеров, стало быть…
Из досье на А.Мещерского:
«Александр Мещерский (Князь) – крупный организатор в сфере теневой экономики.
К следствию и суду не привлекался.
Имеет три высших образования: гуманит., эконом, и юридич. (заочно). В совершенстве владеет фр. и англ. языками.
В прошлом – журналист, спец. по проблемам социалистической экономики.
В дальнейшем – организатор незаконных производств дефицитной продукции легкой промышленности; кооператор, нелегальный владелец отраслевых предприятий, вошедших в дальнейшем в т.н. «концерн» Бакса (см. досье).
Талантливый аналитик, руководитель и организатор, в своих кругах оценивается как добросовестный партнер. Умен, решителен, находчив, смел.
Окружение, контакты – исключительно деловые.
Увлечения: антиквариат, живопись старых мастеров, иконография.
Личная жизнь: сведений не имеется».
Резюме Серого:
«С момента рождения, по вековым семейным традициям, Мещерскому были уготованы на выбор три основных поприща: дипломатическое, военное, литературное. Он избрал криминальное. И весьма преуспел на нем.
Выделить:
1. Во взаимоотношениях с партнерами по бизнесу Князь всегда отличался честностью и аккуратностью. Пользовался особым доверием и дружеским расположением Бакса, руководителя «концерна».
2. Богат. Создал прекрасную коллекцию предметов старины, картин старых мастеров, старинного оружия, икон.
3. Одинок. У него не было друзей – только партнеры и соучастники. Не было (до поры) любимых женщин – только разовые подружки. Не было семьи. Все его достояние оставалось невостребованным. Не хватало времени и чувств – все поглощала «работа».
Словом, у него было все, но ничего не было…»
На этом интересном месте мои раскладки прервал деликатный стук в дверь. Ногой.
– Пойдем в зал, – позвал меня Анчар. – Сейчас будет полезное дело.
А я чем занимаюсь?!
Но пришлось отозваться.
Анчар, в любимой кепке (он и спать теперь в ней будет, пока Женька не уедет), стоял за дверью, терпеливо держа в руках тяжелую бадейку с морским песком.
Котенка, что ли, завели? Полезное дело… А я-то тут при чем? На горшок с песочком его сажать?
– Пойдем, – Анчар мотнул головой – козырек кепки упал на нос. Но такую преграду он уже не смог одолеть.
– Зачем?
– Сейчас начало будет. Все увидишь. – И добавил жалобно: – Кепок мне поправь, сам плохо видеть стал.
В гостиной он поставил бадейку на пол, в щедро освещенный солнцем угол, выпрямился и застыл, время от времени грозя орлиным взором хихикающим в креслах девчонкам.
Двери кабинета торжественно распахнулись – на пороге появился Мещерский с амфорой в руках. (Жаль, Вита не догадалась грянуть какой-нибудь марш из какой-нибудь «Аиды».)
Князь бережно воткнул амфору острым донышком в песок, сделал благоговейный шаг назад и, сложив руки на груди, восхищенно замер в созерцании.
Очищенная злым Женькиным снадобьем от вековых наслоений, она действительно неплохо смотрелась. Особое очарование амфоре придавала сеть тончайших бороздок, проложенных на ее поверхности каким-то морским червем или моллюском. Они сливались в причудливый природный узор; издали казалось, будто древний сосуд кропотливо собран из многих тысяч кусочков.
Женька отлепилась от кресла, подошла поближе, бесцеремонно заглянула в узкое горлышко, щелкнула языком, стрельнула глазом. Одобрила:
– Хорошая пепельница получилась – аж фуфайка заворачивается. Можно два месяца из нее окурки не вытряхивать.
Мещерский чуть не сел на пол, Вита хмыкнула в ладошку. Анчар убил Женьку взглядом и, пока она бессильно опускалась на пол, постарался исправить впечатление:
– Нет. Неправильно сказала. Какой фуфайка? Этот великий кувшин на женщину похож. Без головы. И без…
– У тебя все на женщину похоже, – вовремя оборвала его Женька. – Даже твоя кепка. Совершенно идиотская.
– Откуда этот кепок? – Из Анчара пар пошел со свистом. – Ты разве не знаешь, кто его на самолете привез?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Мещерского одарила тоже какой-то химией для чистки кастрюль:
«Великий Шайн – и ты победитель… ржавчины!»
Серому, как сказано выше, передала патроны: «Тебе их вечно не хватает, сам ведь не позаботишься».
Дальше такая «разблюдовка» пошла.
Анчар сказал, что он обиделся:
– Я такой кепок не стану носить. Я его на стенку повешу, стрелять в него буду.
Вита ничего не сказала, воспользовалась случаем еще раз поцеловать Женьку. Мещерский тоже чмокнул ее в щеку и побежал в кабинет испробовать состав для очистки амфор. По назначению, стало быть.
А я тоже обиделся. Как Анчар. Даже круче. Всем подарки, а мне орудия производства. И козлом обозвала.
– Пойдем, Анчар, в саклю. Напьемся в знак протеста.
– Да, правильно сказал. Только сначала положу камни в кепок. В море утоплю.
– Жалко, – сказал я. – Мы в нее гранаты сложим, штук тридцать войдет. Не топи. Давай лучше Женьку утопим.
Анчар долго думал, прикидывал – кого ему больше жалко. Нехотя согласился.
– Давай. Вместе. Один не смогу – заплачу.
– Саша! – заорала Женька, пятясь от нас. – Они меня обижают! Утопить хотят.
Мещерский появился в окне.
– Пусть топят. – Он потряс флаконом в восторге от эффективности его содержимого и безжалостно добавил: – Ты мне больше не нужна, свое дело сделала. Прощай, Женя…
После визита врача он совсем замкнулся, был закрыт для всего, кроме Виты, он даже за столом держал ее за руку. Вовремя Женька свалилась. Она его дни продлит, стало быть. У нее получится…
Женька печально склонила голову, покорно опустила руки.
– Я – за ноги, ты – за руки, – скомандовал я. – Берем!
Но не получился из нас с Анчаром коллективный Герасим.
Муму мгновенно сбросила туфли, взвилась в воздух – и каждый из нас получил полновесный удар пяткой в лоб.
Вита схватила Женьку за руку, и они убежали в дом – разбираться с «райским искушением Рафаэлло».
Мы переглянулись, медленно встали.
– Ладно, – признал поражение Анчар, нахлобучивая кепку, – буду носить. Пока она здесь. Рыжая! – крикнул он.
Дети малые. Враг на пороге, а они в салочки играют. Хотя самое время в «прятки» играть. С тенями в тумане…
Часть II
НА ХРЕНА МНЕ ЭТО НУЖНО!..
Поскольку Анчар объявил, что «обед будет на ужине», и забрал девочек помогать ему на кухне, а Мещерский плотно засел в кабинете, я без помех и грубого вмешательства в мои внутренние дела, вооружившись сигаретами, рюмкой, блокнотом, авторучкой АШ, кассетами и дневниковыми разработками Черного Монаха, продолжил свою аналитическую (красивое слово, да?) работу, тасуя факты как карты, когда раскладывается сложнозамысловатый пасьянс.
И вот какая стала получаться картинка – из тузов, козырных шестерок, пиковых дам и джокеров, стало быть…
Из досье на А.Мещерского:
«Александр Мещерский (Князь) – крупный организатор в сфере теневой экономики.
К следствию и суду не привлекался.
Имеет три высших образования: гуманит., эконом, и юридич. (заочно). В совершенстве владеет фр. и англ. языками.
В прошлом – журналист, спец. по проблемам социалистической экономики.
В дальнейшем – организатор незаконных производств дефицитной продукции легкой промышленности; кооператор, нелегальный владелец отраслевых предприятий, вошедших в дальнейшем в т.н. «концерн» Бакса (см. досье).
Талантливый аналитик, руководитель и организатор, в своих кругах оценивается как добросовестный партнер. Умен, решителен, находчив, смел.
Окружение, контакты – исключительно деловые.
Увлечения: антиквариат, живопись старых мастеров, иконография.
Личная жизнь: сведений не имеется».
Резюме Серого:
«С момента рождения, по вековым семейным традициям, Мещерскому были уготованы на выбор три основных поприща: дипломатическое, военное, литературное. Он избрал криминальное. И весьма преуспел на нем.
Выделить:
1. Во взаимоотношениях с партнерами по бизнесу Князь всегда отличался честностью и аккуратностью. Пользовался особым доверием и дружеским расположением Бакса, руководителя «концерна».
2. Богат. Создал прекрасную коллекцию предметов старины, картин старых мастеров, старинного оружия, икон.
3. Одинок. У него не было друзей – только партнеры и соучастники. Не было (до поры) любимых женщин – только разовые подружки. Не было семьи. Все его достояние оставалось невостребованным. Не хватало времени и чувств – все поглощала «работа».
Словом, у него было все, но ничего не было…»
На этом интересном месте мои раскладки прервал деликатный стук в дверь. Ногой.
– Пойдем в зал, – позвал меня Анчар. – Сейчас будет полезное дело.
А я чем занимаюсь?!
Но пришлось отозваться.
Анчар, в любимой кепке (он и спать теперь в ней будет, пока Женька не уедет), стоял за дверью, терпеливо держа в руках тяжелую бадейку с морским песком.
Котенка, что ли, завели? Полезное дело… А я-то тут при чем? На горшок с песочком его сажать?
– Пойдем, – Анчар мотнул головой – козырек кепки упал на нос. Но такую преграду он уже не смог одолеть.
– Зачем?
– Сейчас начало будет. Все увидишь. – И добавил жалобно: – Кепок мне поправь, сам плохо видеть стал.
В гостиной он поставил бадейку на пол, в щедро освещенный солнцем угол, выпрямился и застыл, время от времени грозя орлиным взором хихикающим в креслах девчонкам.
Двери кабинета торжественно распахнулись – на пороге появился Мещерский с амфорой в руках. (Жаль, Вита не догадалась грянуть какой-нибудь марш из какой-нибудь «Аиды».)
Князь бережно воткнул амфору острым донышком в песок, сделал благоговейный шаг назад и, сложив руки на груди, восхищенно замер в созерцании.
Очищенная злым Женькиным снадобьем от вековых наслоений, она действительно неплохо смотрелась. Особое очарование амфоре придавала сеть тончайших бороздок, проложенных на ее поверхности каким-то морским червем или моллюском. Они сливались в причудливый природный узор; издали казалось, будто древний сосуд кропотливо собран из многих тысяч кусочков.
Женька отлепилась от кресла, подошла поближе, бесцеремонно заглянула в узкое горлышко, щелкнула языком, стрельнула глазом. Одобрила:
– Хорошая пепельница получилась – аж фуфайка заворачивается. Можно два месяца из нее окурки не вытряхивать.
Мещерский чуть не сел на пол, Вита хмыкнула в ладошку. Анчар убил Женьку взглядом и, пока она бессильно опускалась на пол, постарался исправить впечатление:
– Нет. Неправильно сказала. Какой фуфайка? Этот великий кувшин на женщину похож. Без головы. И без…
– У тебя все на женщину похоже, – вовремя оборвала его Женька. – Даже твоя кепка. Совершенно идиотская.
– Откуда этот кепок? – Из Анчара пар пошел со свистом. – Ты разве не знаешь, кто его на самолете привез?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79