Она знала, что Эли взял к себе Натана после того, как Сид погиб в автокатастрофе. Лишенный общения со своим родным ребенком, Эли стал по-отечески заботиться о двадцатитрехлетнем Натане, который очень скоро заменил ему так и не родившегося сына.
Теперь, когда Натану исполнилось тридцать два года, он, очевидно, считал себя членом семьи. У Элиссы не было сомнений в том, что он захочет манипулировать ею, как это делал Роберт Грейсон. Очень скоро Натан станет всячески подкатываться к ней, чтобы остаться в бизнесе, созданном тяжелым трудом ее отца. Ну что ж, Элисса больше не даст себя обмануть…
Подумав о Хантере, Элисса вдруг ощутила совершенно неуместную волну глубокой дрожи во всем теле…
В раннем детстве, когда Эли Ролинз и его жена Джессика решали свои семейные проблемы, Элиссу воспитывала ее прабабушка. Она любила рассказывать девочке предания своего народа – индейцев-шайеннов. Прабабушку звали Маиши, но все члены семьи Ролинзов постепенно стали звать ее Мэй. Именно она рассказала маленькой Элиссе об интуитивном чувстве истины, возникающем у людей, в чьих жилах течет хоть немного индейской крови.
Среди постоянной мелочной возни городской жизни все интуитивные чувства, как правило, жестоко подавлялись. И все же время от времени Элисса ощущала всем телом волны глубокой непонятной дрожи, от которой маленькие волоски на спине у самого основания шеи вставали дыбом, как шерсть на загривке дикого зверя. В те далекие годы, когда ей позволялось проводить несколько летних недель у отца на ранчо, это чувство было в ней гораздо сильнее, словно его подпитывала близость к природе.
Рассеянно отодвинув на второй план свои ощущения, которые вызвали в ней знакомую дрожь, Элисса внимательно посмотрела на своего «похитителя». Грубоватый, какой-то полудикий, Натан Хантер был все же по-своему очень привлекателен. Элисса отлично помнила тот день, когда отец впервые познакомил ее с ним. Тогда она определила его для себя как «своенравного упрямого ковбоя».
Бывшая звезда родео, он отлично знал цену своей физической силе, благодаря которой показывал чудеса в противоборстве с полудикими бычками. Трусам и неженкам не было места на родео. У Натана был могучий бычий торс и крепкие мускулистые ноги. Один только вид этого гиганта способен был внушать неподдельный ужас.
С пронзительно-голубыми глазами и львиной внешностью Хантер выглядел почти зловеще, если не улыбался. А Элисса не могла припомнить, чтобы он часто расплывался в улыбке за те шесть-семь раз, что они виделись на ранчо у отца. Напротив, Натан всегда оставался холодно-любезным и молчаливым. Да и сама Элисса лишь терпела его присутствие. Она совсем ничего не знала о Хантере, если не считать восхвалений в его адрес из уст отца. Но их никак нельзя было рассматривать как объективную информацию. Элиссе всегда казалось, что ее отец слишком горячо привязан к этому Хантеру, да и сама ситуация была уж слишком мелодраматической – осиротевший мальчик находит родной кров у одинокого старика. Наверное, Натан питал к ней такую же неприязнь, как и она к нему. С точки зрения Элиссы, Натан Хантер был аутсайдером, а тот считал аутсайдером именно ее, Элиссу, неблагодарную дочь великодушного отца.
Пока Элисса молча глядела на Хантера, размышляя о своем, у того сердце рвалось на части от переполнявшей его скорби… Ему хотелось поговорить с Элиссой о ее безвременно ушедшем отце, о том, каким чудесным, редкой души человеком был Эли Ролинз, о том, какую роль он играл в жизни Натана и каким одиноким он, Натан, чувствует себя после его смерти. Возможно, Элисса не сумела бы его понять. Возможно, она вовсе не испытывала таких чувств к своему отцу. И все же ему хотелось добиться хоть какой-то эмоциональной реакции от этой маленькой женщины-айсберга с темными загадочными глазами, совсем как у ее отца, Эли Ролинза.
Внешнее сходство между ней и Эли было настолько разительным, что это причиняло Натану почти физическую боль. Почему получилось так, что Элисса была только внешне, а не внутренне похожа на своего отца? Почему она не ценила все то, что любил и ценил ее отец? Мучительное чувство невосполнимой потери рвалось из его сердца наружу.
– Неужели тебе нечего сказать? – не выдержал Хантер, сворачивая с проселочной дороги к видневшемуся в полумиле от них ранчо, вдоль ограды которого были посажены кедры и тополя.
Элисса даже вздрогнула от звуков его грубого голоса. Прозвучавший в нем явственный упрек заставил ее внутренне собраться.
– Мне надо очень много тебе сказать, Хантер. Просто сейчас не время.
– Если хочешь знать мое мнение, ты должна была гораздо чаще бывать со своим отцом при его жизни! И если ты собираешься устроить слезливый фарс на его похоронах, то, будь уверена, услышишь от меня такую отповедь, на которую никогда не решится твой утонченный жених!
– Ты сам не знаешь, что говоришь, Хантер! – запальчиво крикнула Элисса. – К твоему сведению, Роберт теперь уже мой бывший жених. Сегодня днем, вернувшись из Вашингтона, я застала его в постели с секретаршей. Теперь я знаю, что была для него всего лишь средством для повышения по службе, а потом и долевого участия в компании моего отчима.
Сердито прищурившись, Элисса взглянула на Натана.
– Надо думать, в твоих глазах такое поведение Роберта не является преступлением. Ведь ты сам воспользовался точно такой же тактикой, чтобы очаровать моего отца и втереться в управление ранчо. В этом смысле вы с Робертом удивительно похожи. Однако что касается меня, то тут вы оба просчитались! Ты решил, что все знаешь о моих взаимоотношениях с отцом, однако, слава Богу, он не все тебе рассказал!
– И что же такое он утаил от меня? – язвительно поинтересовался Хантер. – То, что ты во время своих редких визитов на ранчо вовсю флиртовала с наемными работниками, дразня их своей кажущейся доступностью и оставляя в конце концов с носом?
Черт возьми! У этого человека были повадки настоящего варвара! Его грубый выпад невероятно разозлил ее!
Натан был вторым мужчиной, получившим от Элиссы звонкую пощечину в этот невероятно долгий, кошмарный день. Это было ее своеобразным рекордом, потому что в течение многих лет она не позволяла ни одному мужчине приблизиться к себе настолько, чтобы непочтительными словами или действиями заработать пощечину.
В отличие от Роберта Хантер даже глазом не моргнул.
– Хантер, я хочу, чтобы завтра утром тебя уже не было на ранчо! – процедила сквозь зубы Элисса. – Теперь здесь распоряжаюсь я!
– С чего это ты взяла? – невозмутимо поинтересовался Хантер.
– Ты хочешь сказать, что отец изменил свое завещание в твою пользу? Можешь не сомневаться, если это так, то оно будет моментально мною опротестовано!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Теперь, когда Натану исполнилось тридцать два года, он, очевидно, считал себя членом семьи. У Элиссы не было сомнений в том, что он захочет манипулировать ею, как это делал Роберт Грейсон. Очень скоро Натан станет всячески подкатываться к ней, чтобы остаться в бизнесе, созданном тяжелым трудом ее отца. Ну что ж, Элисса больше не даст себя обмануть…
Подумав о Хантере, Элисса вдруг ощутила совершенно неуместную волну глубокой дрожи во всем теле…
В раннем детстве, когда Эли Ролинз и его жена Джессика решали свои семейные проблемы, Элиссу воспитывала ее прабабушка. Она любила рассказывать девочке предания своего народа – индейцев-шайеннов. Прабабушку звали Маиши, но все члены семьи Ролинзов постепенно стали звать ее Мэй. Именно она рассказала маленькой Элиссе об интуитивном чувстве истины, возникающем у людей, в чьих жилах течет хоть немного индейской крови.
Среди постоянной мелочной возни городской жизни все интуитивные чувства, как правило, жестоко подавлялись. И все же время от времени Элисса ощущала всем телом волны глубокой непонятной дрожи, от которой маленькие волоски на спине у самого основания шеи вставали дыбом, как шерсть на загривке дикого зверя. В те далекие годы, когда ей позволялось проводить несколько летних недель у отца на ранчо, это чувство было в ней гораздо сильнее, словно его подпитывала близость к природе.
Рассеянно отодвинув на второй план свои ощущения, которые вызвали в ней знакомую дрожь, Элисса внимательно посмотрела на своего «похитителя». Грубоватый, какой-то полудикий, Натан Хантер был все же по-своему очень привлекателен. Элисса отлично помнила тот день, когда отец впервые познакомил ее с ним. Тогда она определила его для себя как «своенравного упрямого ковбоя».
Бывшая звезда родео, он отлично знал цену своей физической силе, благодаря которой показывал чудеса в противоборстве с полудикими бычками. Трусам и неженкам не было места на родео. У Натана был могучий бычий торс и крепкие мускулистые ноги. Один только вид этого гиганта способен был внушать неподдельный ужас.
С пронзительно-голубыми глазами и львиной внешностью Хантер выглядел почти зловеще, если не улыбался. А Элисса не могла припомнить, чтобы он часто расплывался в улыбке за те шесть-семь раз, что они виделись на ранчо у отца. Напротив, Натан всегда оставался холодно-любезным и молчаливым. Да и сама Элисса лишь терпела его присутствие. Она совсем ничего не знала о Хантере, если не считать восхвалений в его адрес из уст отца. Но их никак нельзя было рассматривать как объективную информацию. Элиссе всегда казалось, что ее отец слишком горячо привязан к этому Хантеру, да и сама ситуация была уж слишком мелодраматической – осиротевший мальчик находит родной кров у одинокого старика. Наверное, Натан питал к ней такую же неприязнь, как и она к нему. С точки зрения Элиссы, Натан Хантер был аутсайдером, а тот считал аутсайдером именно ее, Элиссу, неблагодарную дочь великодушного отца.
Пока Элисса молча глядела на Хантера, размышляя о своем, у того сердце рвалось на части от переполнявшей его скорби… Ему хотелось поговорить с Элиссой о ее безвременно ушедшем отце, о том, каким чудесным, редкой души человеком был Эли Ролинз, о том, какую роль он играл в жизни Натана и каким одиноким он, Натан, чувствует себя после его смерти. Возможно, Элисса не сумела бы его понять. Возможно, она вовсе не испытывала таких чувств к своему отцу. И все же ему хотелось добиться хоть какой-то эмоциональной реакции от этой маленькой женщины-айсберга с темными загадочными глазами, совсем как у ее отца, Эли Ролинза.
Внешнее сходство между ней и Эли было настолько разительным, что это причиняло Натану почти физическую боль. Почему получилось так, что Элисса была только внешне, а не внутренне похожа на своего отца? Почему она не ценила все то, что любил и ценил ее отец? Мучительное чувство невосполнимой потери рвалось из его сердца наружу.
– Неужели тебе нечего сказать? – не выдержал Хантер, сворачивая с проселочной дороги к видневшемуся в полумиле от них ранчо, вдоль ограды которого были посажены кедры и тополя.
Элисса даже вздрогнула от звуков его грубого голоса. Прозвучавший в нем явственный упрек заставил ее внутренне собраться.
– Мне надо очень много тебе сказать, Хантер. Просто сейчас не время.
– Если хочешь знать мое мнение, ты должна была гораздо чаще бывать со своим отцом при его жизни! И если ты собираешься устроить слезливый фарс на его похоронах, то, будь уверена, услышишь от меня такую отповедь, на которую никогда не решится твой утонченный жених!
– Ты сам не знаешь, что говоришь, Хантер! – запальчиво крикнула Элисса. – К твоему сведению, Роберт теперь уже мой бывший жених. Сегодня днем, вернувшись из Вашингтона, я застала его в постели с секретаршей. Теперь я знаю, что была для него всего лишь средством для повышения по службе, а потом и долевого участия в компании моего отчима.
Сердито прищурившись, Элисса взглянула на Натана.
– Надо думать, в твоих глазах такое поведение Роберта не является преступлением. Ведь ты сам воспользовался точно такой же тактикой, чтобы очаровать моего отца и втереться в управление ранчо. В этом смысле вы с Робертом удивительно похожи. Однако что касается меня, то тут вы оба просчитались! Ты решил, что все знаешь о моих взаимоотношениях с отцом, однако, слава Богу, он не все тебе рассказал!
– И что же такое он утаил от меня? – язвительно поинтересовался Хантер. – То, что ты во время своих редких визитов на ранчо вовсю флиртовала с наемными работниками, дразня их своей кажущейся доступностью и оставляя в конце концов с носом?
Черт возьми! У этого человека были повадки настоящего варвара! Его грубый выпад невероятно разозлил ее!
Натан был вторым мужчиной, получившим от Элиссы звонкую пощечину в этот невероятно долгий, кошмарный день. Это было ее своеобразным рекордом, потому что в течение многих лет она не позволяла ни одному мужчине приблизиться к себе настолько, чтобы непочтительными словами или действиями заработать пощечину.
В отличие от Роберта Хантер даже глазом не моргнул.
– Хантер, я хочу, чтобы завтра утром тебя уже не было на ранчо! – процедила сквозь зубы Элисса. – Теперь здесь распоряжаюсь я!
– С чего это ты взяла? – невозмутимо поинтересовался Хантер.
– Ты хочешь сказать, что отец изменил свое завещание в твою пользу? Можешь не сомневаться, если это так, то оно будет моментально мною опротестовано!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111