— Фалк презрительно повел плечами. — Красивая у него туника, точно, как вы ее описали. Мне тоже нравится желтое и оранжевое…
— Где же ты видел его? — нетерпеливо перебила Элис.
— Вчера вечером он сидел с рыцарями у костра и развлекал их своими песнями. А я случайно оказался поблизости.
— Уж не тогда ли ты споткнулся об этот якобы оброненный кинжал? — вежливо осведомилась Элис.
— А как вы догадались? — Фалк был не первым, кого неприятно поразила проницательность Элис. — Рыцари всегда так небрежны, особенно после кружки доброго вина. Вечно теряют кинжалы, кошельки и прочее свое добро. А сколько вы мне заплатите, если я найду вашего красавчика трубадура?
Элис нащупала кошелек:
— У меня совсем немного денег. Пожалуй, одной монеты будет достаточно за твои сведения. Впрочем, я дам тебе две, если найдешь его быстро.
— Ладно, — Фалк довольно осклабился. — Ступайте за мной, миледи, я знаю, где можно найти этого трубадура.
— Ты уверен?
— Говорю же, не вы одна вздыхаете о нем. Я слышал, как вчера вечером он договаривался с белокурой дамой встретиться сегодня, пока ее повелитель будет сражаться на турнире.
— Боже правый! — воскликнула Элис. — Ты и вправду знаешь обо всем на свете!
— А то! Продавать сведения не менее выгодно, чем любой другой товар, да и риск поменьше. — Фалк повернулся и с самодовольным видом повел ее по бесконечному лабиринту палаток, ларьков и лавок.
Элис решительно отбросила пирожок в сторону и поспешила за ним, стараясь не потерять его из виду.
Не прошло и четверти часа, как ярмарка осталась далеко позади. Фалк вел ее вдоль крепостной стены, окружающей главную башню замка Ипсток. Гул толпы сюда почти не доносился. Вокруг ни души, только она и Фалк.
Элис поднималась за ним по пологому холму. На самой вершине она оглянулась назад. Взору открылась удивительно живописная картина: ристалище и окрестные холмы, усыпанные разноцветными шатрами, были видны как на ладони.
Множество людей собралось наблюдать за поединками. Налетевший порыв ветра донес до Элис их возбужденные крики. Две группы всадников с противоположных концов поля стремительно неслись навстречу друг другу.
Элис даже вздрогнула, когда стороны схлестнулись.
Лошади и всадники сплелись в огромный ужасный клубок. Доспехи блестели на солнце. Лошади крутились на месте. Девушка пыталась отыскать в этой неразберихе знакомый черный флаг, но с такого расстояния узнать Хью среди других было просто невозможно.
— Сюда, миледи, — шепотом позвал Фалк. Он обогнул ветхий сарай. — Скорее!
Нет-нет, совершенно незачем беспокоиться, говорила себе Элис, вряд ли Хью пострадает — он слишком умен и искусен в бою. Такие рыцари, как он, всегда на коне! Она печально вздохнула. Ее отец, сэр Бер-нард, был точно таким же. Большую часть своей жизни он провел в Северной Франции, гоняясь за славой и богатством, которых, по его мнению, можно добиться только в турнирах. Но это были лишь слова, грустно вздохнула Элис. Чего он действительно добивался на турнирах — и в чем весьма преуспел, — так это свободы, свободы от всех обязательств мужа и отца.
Элис редко видела его. Обрывки воспоминаний, не очень ясные, рассыпанные бисером по длинной веренице лет, — вот все, что у нее сохранилось.
В ее памяти он остался красивым, веселым — с курчавой рыжей бородой и ярко-зелеными глазами. Шумный, неунывающий, со всем пылом отдающийся охоте, турнирам и, по словам ее матери, разгулу, — таков был ее отец.
Бернард редко появлялся дома, но его краткие визиты были самыми яркими событиями в жизни маленькой девочки. Он всегда приезжал неожиданно, обрушивался словно снег на голову — с подарками и с самыми невероятными историями. Он подхватывал Элис на руки и кружил ее по большому залу. Во время его короткого пребывания дома, казалось, все вокруг начинало светиться от счастья, и в первую очередь ее матушка.
Но вскоре Бернард снова отправлялся в путь, его душа жаждала приключений, и он уезжал на очередной турнир куда-нибудь очень далеко или отправлялся покутить в Лондон. Элис помнила, как убивалась матушка после очередного отъезда Бернарда.
Семья стала чаще видеть Бернарда после рождения сына и наследника. Тогда он решил остепениться и вернуться в лоно семьи. Радости Хелен не было границ. Но после несчастного случая, когда Бенедикт, упав с лошади, повредил ногу, Бернард снова принялся за свое, вспомнив старые привычки. И снова потянулись длинной чередой поездки то в Лондон, то на север Франции. И с каждым разом его отлучки становились все продолжительнее.
Хелен, чтобы скрасить свое одиночество, занялась составлением книги, где описывала свойства лекарственных трав и рецепты приготовления снадобий. Она увлекалась травами все больше и больше, незаметно отдаляясь от детей.
И когда Бернард приезжал домой, ее глаза уже не светились радостью, не было в них и слез, когда он уезжал. Теперь ее мать хотя бы не страдала.
Она все чаще уединялась в кабинете, забывая обо всем на свете, и вскоре заботу о большом хозяйстве Элис пришлось взвалить на свои плечи. Как и заботу о Бенедикте. Элис поклялась дать ему хорошее воспитание. Конечно, заменить родителей она не могла. Как и избавить его от той боли, какую причинил ему отец, отвергнув его. При одном упоминании имени отца в глазах Бенедикта вспыхивала обида, а Элис хотелось плакать от бессилия — она не могла ничего изменить.
Но настоящая беда пришла позже, когда Элис не смогла отстоять замок и земли — наследство Бенедикта…
— Миледи?
Элис тряхнула головой, прогоняя прочь печальные воспоминания.
— Куда мы идем, Фалк?
— Тише! — Он яростно замахал на нее руками. — Вы хотите, чтобы вас услышали?
— Я хочу знать, куда ты ведешь меня. — Элис обошла ветхий сарай и увидела, что сорванец, присев, притаился в кустах. — Вчера я слышал, как этот трубадур уговаривал белокурую даму встретиться здесь, в зарослях у ручья.
— Ты уверен?
— Если его там нет, можете не платить мне, — великодушно предложил Фалк.
— Прекрасно, — отозвалась Элис. — Веди.
Фалк пригнулся и начал пробираться через густой кустарник, разросшийся на берегу звонкого ручья.
Элис подобрала юбки и последовала за ним. Ее мягкие кожаные туфельки безнадежно испорчены, подумала она.
Через мгновение женский вскрик заставил ее замереть. Она схватила Фалка за руку.
— Что это? — не на шутку встревожилась Элис.
— Белокурая подает голос. — Этот звук, по всей видимости, нисколько не удивил мальчугана.
— На нее кто-то напал. Мы должны помочь ей!
Фалк изумленно уставился на нее широко раскрытыми глазами, словно она сошла с ума.
— Сомневаюсь, что ей нужна какая-то помощь, по крайней мере, от нас.
— Почему же нет?
— Судя по звукам, ваш красавец трубадур умело перебирает ее струны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Где же ты видел его? — нетерпеливо перебила Элис.
— Вчера вечером он сидел с рыцарями у костра и развлекал их своими песнями. А я случайно оказался поблизости.
— Уж не тогда ли ты споткнулся об этот якобы оброненный кинжал? — вежливо осведомилась Элис.
— А как вы догадались? — Фалк был не первым, кого неприятно поразила проницательность Элис. — Рыцари всегда так небрежны, особенно после кружки доброго вина. Вечно теряют кинжалы, кошельки и прочее свое добро. А сколько вы мне заплатите, если я найду вашего красавчика трубадура?
Элис нащупала кошелек:
— У меня совсем немного денег. Пожалуй, одной монеты будет достаточно за твои сведения. Впрочем, я дам тебе две, если найдешь его быстро.
— Ладно, — Фалк довольно осклабился. — Ступайте за мной, миледи, я знаю, где можно найти этого трубадура.
— Ты уверен?
— Говорю же, не вы одна вздыхаете о нем. Я слышал, как вчера вечером он договаривался с белокурой дамой встретиться сегодня, пока ее повелитель будет сражаться на турнире.
— Боже правый! — воскликнула Элис. — Ты и вправду знаешь обо всем на свете!
— А то! Продавать сведения не менее выгодно, чем любой другой товар, да и риск поменьше. — Фалк повернулся и с самодовольным видом повел ее по бесконечному лабиринту палаток, ларьков и лавок.
Элис решительно отбросила пирожок в сторону и поспешила за ним, стараясь не потерять его из виду.
Не прошло и четверти часа, как ярмарка осталась далеко позади. Фалк вел ее вдоль крепостной стены, окружающей главную башню замка Ипсток. Гул толпы сюда почти не доносился. Вокруг ни души, только она и Фалк.
Элис поднималась за ним по пологому холму. На самой вершине она оглянулась назад. Взору открылась удивительно живописная картина: ристалище и окрестные холмы, усыпанные разноцветными шатрами, были видны как на ладони.
Множество людей собралось наблюдать за поединками. Налетевший порыв ветра донес до Элис их возбужденные крики. Две группы всадников с противоположных концов поля стремительно неслись навстречу друг другу.
Элис даже вздрогнула, когда стороны схлестнулись.
Лошади и всадники сплелись в огромный ужасный клубок. Доспехи блестели на солнце. Лошади крутились на месте. Девушка пыталась отыскать в этой неразберихе знакомый черный флаг, но с такого расстояния узнать Хью среди других было просто невозможно.
— Сюда, миледи, — шепотом позвал Фалк. Он обогнул ветхий сарай. — Скорее!
Нет-нет, совершенно незачем беспокоиться, говорила себе Элис, вряд ли Хью пострадает — он слишком умен и искусен в бою. Такие рыцари, как он, всегда на коне! Она печально вздохнула. Ее отец, сэр Бер-нард, был точно таким же. Большую часть своей жизни он провел в Северной Франции, гоняясь за славой и богатством, которых, по его мнению, можно добиться только в турнирах. Но это были лишь слова, грустно вздохнула Элис. Чего он действительно добивался на турнирах — и в чем весьма преуспел, — так это свободы, свободы от всех обязательств мужа и отца.
Элис редко видела его. Обрывки воспоминаний, не очень ясные, рассыпанные бисером по длинной веренице лет, — вот все, что у нее сохранилось.
В ее памяти он остался красивым, веселым — с курчавой рыжей бородой и ярко-зелеными глазами. Шумный, неунывающий, со всем пылом отдающийся охоте, турнирам и, по словам ее матери, разгулу, — таков был ее отец.
Бернард редко появлялся дома, но его краткие визиты были самыми яркими событиями в жизни маленькой девочки. Он всегда приезжал неожиданно, обрушивался словно снег на голову — с подарками и с самыми невероятными историями. Он подхватывал Элис на руки и кружил ее по большому залу. Во время его короткого пребывания дома, казалось, все вокруг начинало светиться от счастья, и в первую очередь ее матушка.
Но вскоре Бернард снова отправлялся в путь, его душа жаждала приключений, и он уезжал на очередной турнир куда-нибудь очень далеко или отправлялся покутить в Лондон. Элис помнила, как убивалась матушка после очередного отъезда Бернарда.
Семья стала чаще видеть Бернарда после рождения сына и наследника. Тогда он решил остепениться и вернуться в лоно семьи. Радости Хелен не было границ. Но после несчастного случая, когда Бенедикт, упав с лошади, повредил ногу, Бернард снова принялся за свое, вспомнив старые привычки. И снова потянулись длинной чередой поездки то в Лондон, то на север Франции. И с каждым разом его отлучки становились все продолжительнее.
Хелен, чтобы скрасить свое одиночество, занялась составлением книги, где описывала свойства лекарственных трав и рецепты приготовления снадобий. Она увлекалась травами все больше и больше, незаметно отдаляясь от детей.
И когда Бернард приезжал домой, ее глаза уже не светились радостью, не было в них и слез, когда он уезжал. Теперь ее мать хотя бы не страдала.
Она все чаще уединялась в кабинете, забывая обо всем на свете, и вскоре заботу о большом хозяйстве Элис пришлось взвалить на свои плечи. Как и заботу о Бенедикте. Элис поклялась дать ему хорошее воспитание. Конечно, заменить родителей она не могла. Как и избавить его от той боли, какую причинил ему отец, отвергнув его. При одном упоминании имени отца в глазах Бенедикта вспыхивала обида, а Элис хотелось плакать от бессилия — она не могла ничего изменить.
Но настоящая беда пришла позже, когда Элис не смогла отстоять замок и земли — наследство Бенедикта…
— Миледи?
Элис тряхнула головой, прогоняя прочь печальные воспоминания.
— Куда мы идем, Фалк?
— Тише! — Он яростно замахал на нее руками. — Вы хотите, чтобы вас услышали?
— Я хочу знать, куда ты ведешь меня. — Элис обошла ветхий сарай и увидела, что сорванец, присев, притаился в кустах. — Вчера я слышал, как этот трубадур уговаривал белокурую даму встретиться здесь, в зарослях у ручья.
— Ты уверен?
— Если его там нет, можете не платить мне, — великодушно предложил Фалк.
— Прекрасно, — отозвалась Элис. — Веди.
Фалк пригнулся и начал пробираться через густой кустарник, разросшийся на берегу звонкого ручья.
Элис подобрала юбки и последовала за ним. Ее мягкие кожаные туфельки безнадежно испорчены, подумала она.
Через мгновение женский вскрик заставил ее замереть. Она схватила Фалка за руку.
— Что это? — не на шутку встревожилась Элис.
— Белокурая подает голос. — Этот звук, по всей видимости, нисколько не удивил мальчугана.
— На нее кто-то напал. Мы должны помочь ей!
Фалк изумленно уставился на нее широко раскрытыми глазами, словно она сошла с ума.
— Сомневаюсь, что ей нужна какая-то помощь, по крайней мере, от нас.
— Почему же нет?
— Судя по звукам, ваш красавец трубадур умело перебирает ее струны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85