Дверца «хонды» открылась.
Как только Ханна вышла из машины, Рейф заметил, что ее янтарно-каштановые волосы стали короче. Восемь лет назад они свисали почти до талии, а теперь были подрезаны плавной, изысканной волной на уровне подбородка.
Она совсем не пополнела, но ее фигура неуловимо изменилась. Черные брюки и черный топ облегали подтянутое, гибкое тело с тонкой талией, плавными изгибами бедер и небольшой грудью. Прошло несколько секунд, и Рейф понял: изменилась не фигура, а манера поведения – Ханна стала держаться увереннее. В ту ночь на берегу она казалась совсем юной и наивной, почти девочкой. А теперь перед ним была зрелая женщина.
Придерживая дверцу, она наклонилась к кому-то на переднем сиденье. Со своего наблюдательного пункта на верхней веранде Рейф не мог разглядеть, кого Ханна привезла с собой, но испытал укол разочарования. Почему-то он надеялся, что она приедет одна. Но с какой стати? Год назад он услышал, что помолвка Ханны расторгнута, но за прошедшее время она вполне могла успеть с кем-нибудь познакомиться.
Дверца со стороны пассажира не открылась, но Ханна посторонилась, выпуская из машины ухоженного серого шнауцера.
Рейф не сдержал вздоха облегчения. Значит, ока не с приятелем, а с живой игрушкой. С псиной он как-нибудь справится.
Почуяв Рейфа, шнауцер замер на месте и поднял голову. Рейф ожидал, что пес зальется визгливым лаем, но тот не издал ни звука. Он внимательно и задумчиво смотрел на Рейфа.
Возможно, этот пес неглуп.
Ханна вскинула голову, и отблеск солнца заиграл на стеклах ее стильных темных очков.
– Привет, Рейф.
Восемь лет назад в ее голосе не слышалось этой холодной сдержанности, мимоходом отметил Рейф.
– Давно не виделись, – невозмутимо отозвался он.
– Да, давно, – кивнула она. – Значит, ты все-таки взялся за ум?
– Это как посмотреть. А ты? Выполнила пятилетний план?
– Не совсем. – Она вскинула руку, указывая на дом: – Так ты не надумал продавать свою долю?
– Нет.
– Так я и знала, – кивнула Ханна.
Она поднялась по ступеням крыльца и скрылась в доме. Шнауцер одарил Рейфа еще одним оценивающим взглядом и последовал за хозяйкой.
Рейф нашел Ханну в солярии, где она стояла неподвижно, скрестив руки на груди. Она холодно улыбнулась, не меняя позы и явно приготовившись к бою. Когда Рейф вошел в комнату с застекленными стенами, шнауцер перестал обнюхивать пальму в кадке.
– Славный песик. – Рейф присел и протянул руку.
– Его зовут Уинстон, – сухо сообщила Ханна.
– Привет, Уинстон.
Шнауцер с достоинством прошелся по выложенному плиткой полу, приблизился к Рейфу и вежливо принюхался. Удовлетворенный результатами, он сел и перевел взгляд на Ханну.
Рейф поднялся.
– Похоже, я ему понравился.
Ханна не улыбнулась.
– Уинстон хорошо воспитан. Его поведение еще ничего не значит.
– Верно. Может, он ждет, когда я повернусь к нему спиной, чтобы вцепиться в меня. Давно он у тебя?
– Года два.
Рейф кивнул.
– Дольше, чем твой бывший жених? Псу повезло.
Ханна сжала зубы.
– Я приехала не для того, чтобы обсуждать Уинстона и моего бывшего.
– Как хочешь. Будешь кофе?
Поколебавшись, Ханна кивнула.
– Тогда идем со мной.
Вдвоем они направились по коридору в большую, старомодно обставленную кухню. Уинстон семенил за хозяйкой, время от времени останавливаясь и обнюхивая углы и мебель.
– Откуда ты знаешь о моей помолвке? – спросила Ханна раздраженным ледяным тоном.
– Харты и Мэдисоны знают друг о друге все.
– Иными словами, тебе рассказала Изабель.
– Да. – Рейф поставил чайник на плиту. – В письме, сразу после разрыва помолвки. Она была в восторге. Похоже, твой выбор она не одобряла.
Ханна пристально смотрела на него.
– И давно ты здесь живешь?
– Приехал вчера поздно ночью. – Он пересыпал кофе в высокий стеклянный кофейник.
Ханна оглядела французскую кофеварку с прессом.
– Изабель никогда не пользовалась такими. У нее была обычная кофеварка.
– Это моя. Я привез ее с собой.
– Ясно. – Ханна заметила на кухонном столе блестящую пароварку из нержавейки. – И ее тоже?
– Да.
Нахмурившись, Ханна заглянула в один из кухонных шкафов. Рейф знал, что она увидит внутри. С собой он привез несколько коробок любимых макарон разных видов, бутылку бальзамического уксуса двенадцатилетней выдержки и упаковку соленых каперсов. А еще сушеные травы, специи и французскую чечевицу.
Ханна плотно закрыла шкаф.
– Вижу, ты здесь чувствуешь себя как дома.
– Почему бы и нет? Половина дома принадлежит мне.
– Лилиан была права, – процедила Ханна сквозь зубы. – Не знаю, о чем думала Изабель, составляя завещание.
Рейф наполнил кофейник кипятком.
– Тебе известно, о чем.
– О Ромео и Джульетте.
Он отставил чайник.
– Но со счастливым концом.
– Я готова хорошо заплатить за твою половину дома.
– Об этом забудь. – Он усмехнулся. – Такие предложения меня не интересуют.
Ханна уставилась на него в упор, ее глаза блеснули металлом.
– Ты хочешь выкупить мою половину?
Он прислонился к столу.
– А ты согласна продать ее?
– Нет. Насчет Дримскейпа у меня свои планы.
– Какое совпадение! У меня тоже. – Ханна подозрительно нахмурилась:
– Похоже, мы в тупике.
– Думаешь?
– Ты долго намерен пробыть в Эклипс-Бей?
Он пожал плечами и занялся кофе.
– Сколько понадобится.
– Ты можешь позволить себе все бросить и переселиться в Эклипс-Бей?
– В Сан-Диего меня ничто не держит.
– Там ты и провел все эти годы? – невольно полюбопытствовала Ханна.
«Она спросила об этом не задумываясь, – отметил он. – Будто не смогла удержаться. Хороший признак. Может быть».
– Почти, – нехотя отозвался он и опустил вниз поршень, прижимая гущу ко дну кофейника, а потом оглянулся на Ханну через плечо. На ее лице застыло загадочное выражение. – А ты? – спросил, в свою очередь, он. – Сколько ты пробудешь здесь?
Она вскинула брови:
– Сколько понадобится.
– Здесь три этажа. Десяток спален с ванными. Выбирай любую.
– Ты живешь здесь?
– Само собой. А в чем дело?
– Тогда я буду жить у родителей, – холодно сообщила она.
А на что он рассчитывал? Во всяком случае, не на легкую победу. Ему ничего не давалось без труда. Напротив, он обладал даром осложнять любую ситуацию.
– Как хочешь, – отозвался он. – Но мы в Эклипс-Бей. Ты носишь фамилию Харт, я – Мэдисон, и весь город уже знает, что Изабель завещала дом нам обоим.
– Ну и что?
– А то, что сплетни пойдут в любом случае, где бы ты ни предпочла ночевать.
Ханна наблюдала, как он разливает кофе. Когда он протянул ей кружку, их пальцы соприкоснулись. Рейф ощутил легкую дрожь и задумался о том, что почувствовала Ханна.
Она отвернулась чересчур поспешно и отошла от стола.
– Давай вернемся в солярий, – предложил он и направился к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Как только Ханна вышла из машины, Рейф заметил, что ее янтарно-каштановые волосы стали короче. Восемь лет назад они свисали почти до талии, а теперь были подрезаны плавной, изысканной волной на уровне подбородка.
Она совсем не пополнела, но ее фигура неуловимо изменилась. Черные брюки и черный топ облегали подтянутое, гибкое тело с тонкой талией, плавными изгибами бедер и небольшой грудью. Прошло несколько секунд, и Рейф понял: изменилась не фигура, а манера поведения – Ханна стала держаться увереннее. В ту ночь на берегу она казалась совсем юной и наивной, почти девочкой. А теперь перед ним была зрелая женщина.
Придерживая дверцу, она наклонилась к кому-то на переднем сиденье. Со своего наблюдательного пункта на верхней веранде Рейф не мог разглядеть, кого Ханна привезла с собой, но испытал укол разочарования. Почему-то он надеялся, что она приедет одна. Но с какой стати? Год назад он услышал, что помолвка Ханны расторгнута, но за прошедшее время она вполне могла успеть с кем-нибудь познакомиться.
Дверца со стороны пассажира не открылась, но Ханна посторонилась, выпуская из машины ухоженного серого шнауцера.
Рейф не сдержал вздоха облегчения. Значит, ока не с приятелем, а с живой игрушкой. С псиной он как-нибудь справится.
Почуяв Рейфа, шнауцер замер на месте и поднял голову. Рейф ожидал, что пес зальется визгливым лаем, но тот не издал ни звука. Он внимательно и задумчиво смотрел на Рейфа.
Возможно, этот пес неглуп.
Ханна вскинула голову, и отблеск солнца заиграл на стеклах ее стильных темных очков.
– Привет, Рейф.
Восемь лет назад в ее голосе не слышалось этой холодной сдержанности, мимоходом отметил Рейф.
– Давно не виделись, – невозмутимо отозвался он.
– Да, давно, – кивнула она. – Значит, ты все-таки взялся за ум?
– Это как посмотреть. А ты? Выполнила пятилетний план?
– Не совсем. – Она вскинула руку, указывая на дом: – Так ты не надумал продавать свою долю?
– Нет.
– Так я и знала, – кивнула Ханна.
Она поднялась по ступеням крыльца и скрылась в доме. Шнауцер одарил Рейфа еще одним оценивающим взглядом и последовал за хозяйкой.
Рейф нашел Ханну в солярии, где она стояла неподвижно, скрестив руки на груди. Она холодно улыбнулась, не меняя позы и явно приготовившись к бою. Когда Рейф вошел в комнату с застекленными стенами, шнауцер перестал обнюхивать пальму в кадке.
– Славный песик. – Рейф присел и протянул руку.
– Его зовут Уинстон, – сухо сообщила Ханна.
– Привет, Уинстон.
Шнауцер с достоинством прошелся по выложенному плиткой полу, приблизился к Рейфу и вежливо принюхался. Удовлетворенный результатами, он сел и перевел взгляд на Ханну.
Рейф поднялся.
– Похоже, я ему понравился.
Ханна не улыбнулась.
– Уинстон хорошо воспитан. Его поведение еще ничего не значит.
– Верно. Может, он ждет, когда я повернусь к нему спиной, чтобы вцепиться в меня. Давно он у тебя?
– Года два.
Рейф кивнул.
– Дольше, чем твой бывший жених? Псу повезло.
Ханна сжала зубы.
– Я приехала не для того, чтобы обсуждать Уинстона и моего бывшего.
– Как хочешь. Будешь кофе?
Поколебавшись, Ханна кивнула.
– Тогда идем со мной.
Вдвоем они направились по коридору в большую, старомодно обставленную кухню. Уинстон семенил за хозяйкой, время от времени останавливаясь и обнюхивая углы и мебель.
– Откуда ты знаешь о моей помолвке? – спросила Ханна раздраженным ледяным тоном.
– Харты и Мэдисоны знают друг о друге все.
– Иными словами, тебе рассказала Изабель.
– Да. – Рейф поставил чайник на плиту. – В письме, сразу после разрыва помолвки. Она была в восторге. Похоже, твой выбор она не одобряла.
Ханна пристально смотрела на него.
– И давно ты здесь живешь?
– Приехал вчера поздно ночью. – Он пересыпал кофе в высокий стеклянный кофейник.
Ханна оглядела французскую кофеварку с прессом.
– Изабель никогда не пользовалась такими. У нее была обычная кофеварка.
– Это моя. Я привез ее с собой.
– Ясно. – Ханна заметила на кухонном столе блестящую пароварку из нержавейки. – И ее тоже?
– Да.
Нахмурившись, Ханна заглянула в один из кухонных шкафов. Рейф знал, что она увидит внутри. С собой он привез несколько коробок любимых макарон разных видов, бутылку бальзамического уксуса двенадцатилетней выдержки и упаковку соленых каперсов. А еще сушеные травы, специи и французскую чечевицу.
Ханна плотно закрыла шкаф.
– Вижу, ты здесь чувствуешь себя как дома.
– Почему бы и нет? Половина дома принадлежит мне.
– Лилиан была права, – процедила Ханна сквозь зубы. – Не знаю, о чем думала Изабель, составляя завещание.
Рейф наполнил кофейник кипятком.
– Тебе известно, о чем.
– О Ромео и Джульетте.
Он отставил чайник.
– Но со счастливым концом.
– Я готова хорошо заплатить за твою половину дома.
– Об этом забудь. – Он усмехнулся. – Такие предложения меня не интересуют.
Ханна уставилась на него в упор, ее глаза блеснули металлом.
– Ты хочешь выкупить мою половину?
Он прислонился к столу.
– А ты согласна продать ее?
– Нет. Насчет Дримскейпа у меня свои планы.
– Какое совпадение! У меня тоже. – Ханна подозрительно нахмурилась:
– Похоже, мы в тупике.
– Думаешь?
– Ты долго намерен пробыть в Эклипс-Бей?
Он пожал плечами и занялся кофе.
– Сколько понадобится.
– Ты можешь позволить себе все бросить и переселиться в Эклипс-Бей?
– В Сан-Диего меня ничто не держит.
– Там ты и провел все эти годы? – невольно полюбопытствовала Ханна.
«Она спросила об этом не задумываясь, – отметил он. – Будто не смогла удержаться. Хороший признак. Может быть».
– Почти, – нехотя отозвался он и опустил вниз поршень, прижимая гущу ко дну кофейника, а потом оглянулся на Ханну через плечо. На ее лице застыло загадочное выражение. – А ты? – спросил, в свою очередь, он. – Сколько ты пробудешь здесь?
Она вскинула брови:
– Сколько понадобится.
– Здесь три этажа. Десяток спален с ванными. Выбирай любую.
– Ты живешь здесь?
– Само собой. А в чем дело?
– Тогда я буду жить у родителей, – холодно сообщила она.
А на что он рассчитывал? Во всяком случае, не на легкую победу. Ему ничего не давалось без труда. Напротив, он обладал даром осложнять любую ситуацию.
– Как хочешь, – отозвался он. – Но мы в Эклипс-Бей. Ты носишь фамилию Харт, я – Мэдисон, и весь город уже знает, что Изабель завещала дом нам обоим.
– Ну и что?
– А то, что сплетни пойдут в любом случае, где бы ты ни предпочла ночевать.
Ханна наблюдала, как он разливает кофе. Когда он протянул ей кружку, их пальцы соприкоснулись. Рейф ощутил легкую дрожь и задумался о том, что почувствовала Ханна.
Она отвернулась чересчур поспешно и отошла от стола.
– Давай вернемся в солярий, – предложил он и направился к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65