Ханна постаралась не выдать волнения.
– Поскольку из содержимого второго пакета ужин не приготовишь, пожалуй, я приму это любезное приглашение – от себя и от имени Уинстона.
– Прекрасно. Значит, решено.
Ханна метнула в него быстрый взгляд:
– А ты долго колебался, прежде чем пригласить меня на ужин. Неужели это так трудно?
Рейф сжал пальцы на массивном руле.
– Мне пришлось долго набираться храбрости.
– Почему?
– Я боялся, что ты мне откажешь.
– С какой стати? – Ханна пожала плечами, надеясь, что этот жест получится непринужденным. – Рано или поздно нам придется завести разговор о деле. Можно даже сегодня.
– Сегодня я хотел поговорить о другом.
Ханна замерла.
– О чем?
– О прошлом.
Ханна подумала и негромко прокашлялась.
– Нашу единственную встречу едва ли можно считать «прошлым».
– Верно. Но согласись, встреча была из тех, что запоминаются навсегда. Если бы не ты, я угодил бы в тюрьму. А это нарушило бы все мои планы. Потому я и сказал по телефону, что я твой должник.
– Ты до сих пор у меня в долгу? – Ханна улыбнулась. – Тогда продай мне полдома, и мы квиты.
– Моя благодарность не так велика, – усмехнулся он.
Рейф вернулся в солярий как раз в ту минуту, когда небеса внезапно потемнели. Ханна заметила, что свет он не включил. Уинстон, лежащий на полу, с надеждой вскинул голову, но потерял всякий интерес к Рейфу, увидев, что тот принес только два бокала.
Рейф опустился в плетеное кресло напротив кресла Ханны и протянул ей бокал.
Глядя, как на залив спускается вечер, Ханна думала о салате из свеклы, голубого сыра и грецких орехов со спагетти, которые она только что доела. Прежде чем добавить в салат грецкие орехи, Рейф посыпал их сахаром и солью и подогрел в духовке. Спагетти он приправил необычно густым оливковым маслом с привкусом трюфелей. Ужин получился бесподобным.
– Ты умеешь готовить, – с удивлением отметила она.
– У мужчины должно быть хобби.
– Согласна. – Она отпила бренди. – Кстати, отныне можешь без опасений приглашать меня на ужин когда угодно.
– Спасибо, я запомню. – Держа бокал обеими руками, он смотрел в окно, за которым быстро сгущались сумерки. – Прости за сегодняшнюю сцену с Деллом Садлером.
– Ты не виноват.
– Это как посмотреть. Если бы в ночь смерти Кэтлин мы с тобой не встретились, сегодня тебе не пришлось бы оправдываться перед Садлером.
– Верно. – Ханна вдруг осознала, что Рейф сидит совсем рядом, на расстоянии нескольких дюймов. Полутьма подчеркивала интимность атмосферы. – А что касается той ночи…
Рейф отпил бренди, ожидая продолжения.
– У нас не было возможности поговорить… – Ханна перевела дух и взяла с места в карьер: – Ты же знал Кэтлин лучше, чем кто-либо другой. Как по-твоему, что с ней случилось? Думаешь, она покончила жизнь самоубийством? Или произошла авария?
Он долго молчал.
– Я почти полностью уверен, что это было не самоубийство.
– Откуда ты знаешь?
Рейф засмотрелся на бренди в своем бокале.
– В ту ночь, когда она выгнала меня из машины, она была зла, как черт. Но не подавлена и не в отчаянии.
– Зла?
Рейф склонил голову набок.
– Да, очень. Выпалила, что ей осточертел Эклипс-Бей вместе со всеми его жителями. И добавила, что не дождется, когда покинет этот паршивый городишко.
– Она строила планы на будущее.
– Да.
– Значит, это был несчастный случай.
Рейф промолчал.
Ханна прокашлялась.
– Говорю, причина ее смерти – несчастный случай.
– Это самое удобное объяснение для всех заинтересованных сторон.
От изумления Ханна на несколько секунд лишилась дара речи. Наконец она вспомнила о необходимости дышать.
– Хочешь поговорить об этом?
– Что толку? – Рейф отпил бренди. – Тем более теперь?
– Пожалуй, ты прав. Наверное, мы никогда не узнаем, что произошло той ночью.
– Да.
Рейф надолго замолчал. Ханне показалось, что он продолжает разговор в уме, но делиться своими мыслями не желает.
Она старалась не думать о том, что Рейф сидит совсем рядом, но тщетно. Пора домой, решила Ханна. Определенно пора. Она уже собиралась сказать об этом, когда Рейф заговорил:
– Я хотел спросить тебя…
– О чем?
– Ты нашла идеального мужчину?
Этого вопроса Ханна никак не ожидала. Она растерялась, не зная, далеко ли можно зайти по этой тропе.
– Не вышло. А ты? – Она торопливо попыталась сменить тему. – Я слышала, ты был женат.
– Недолго.
– Что-то случилось?
– Я же говорил тебе: мужчины нашего рода не годятся в мужья.
– Помнится, я дала тебе понять, что это лишь отговорка.
Рейф неожиданно пересел на край кресла и поставил локти на колени.
– Сегодня звонил Митчелл.
Ханна заморгала: Рейф слишком стремительно менял темы.
– Твой дед?
– Завтра он ждет меня к ужину. У него будет и Октавия Брайтуэлл. Дед хочет познакомить нас.
Ханна быстро сообразила:
– Брайтуэлл – дочь владельца новой галереи на набережной?
– Да. – Рейф отставил бокал. – Во всяком случае, близкая подруга деда.
– О Господи! Вчера я встретила ее на улице – она же годится ему во внучки!
– Это я уже слышал. – Он посмотрел ей в глаза. – Мне понадобится спутница.
Ханна чуть не поперхнулась.
– Ты приглашаешь меня на ужин к Митчеллу Мэдисону?
– А у тебя есть занятие получше?
– Откровенно говоря, нет. Еще восемь лет назад ты считал, что в Эклипс-Бей недостает развлечений. – Она помедлила. – Но вряд ли твой дед обрадуется мне.
– Не волнуйся, в присутствии новой подружки он будет вести себя прилично.
– Митчелл Мэдисон любезничает с Ханной Харт! – Ханна усмехнулась. – Это будет забавно.
– Ну так что?
– Договорились.
Рейф насторожился:
– Ты согласна?
– Конечно – при одном условии.
– Каком?
– Пообещай, что после ужина мы обсудим, как быть с Дримскейпом.
На размышление ему понадобилось несколько секунд. Он пренебрежительно приподнял плечо:
– Идет.
По спине Ханны вдруг пробежали мурашки. Но гадать о том, не перехитрил ли ее Рейф Мэдисон, было уже слишком поздно.
Она проснулась внезапно, напряженно вслушиваясь в тишину. Сначала она решила, что в темный дом забрался непрошеный гость, но тут же напомнила себе, что в этом случае Уинстон поднял бы тревогу.
Она села в постели.
– Уинстон!
Тишина. На постели шнауцера не оказалось. Вдруг Ханна поняла, что за два года привыкла к тому, что Уинстон спит у нее в ногах.
Сбросив ноги на холодный пол, она поднялась.
– Уинстон! Иди ко мне, дружок.
Но знакомого стука когтей по дощатому полу она не услышала. Тревога стремительно нарастала. Схватив халат, Ханна сунула ноги в шлепанцы и прислушалась.
Ни шороха.
Она бросилась к двери, громко призывая пса.
Негромкое поскуливание донеслось снизу, от подножия лестницы. Уинстон нашелся в гостиной. Он не пострадал и не испугался, но Ханна уловила в его голосе настороженность и предвкушение погони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Поскольку из содержимого второго пакета ужин не приготовишь, пожалуй, я приму это любезное приглашение – от себя и от имени Уинстона.
– Прекрасно. Значит, решено.
Ханна метнула в него быстрый взгляд:
– А ты долго колебался, прежде чем пригласить меня на ужин. Неужели это так трудно?
Рейф сжал пальцы на массивном руле.
– Мне пришлось долго набираться храбрости.
– Почему?
– Я боялся, что ты мне откажешь.
– С какой стати? – Ханна пожала плечами, надеясь, что этот жест получится непринужденным. – Рано или поздно нам придется завести разговор о деле. Можно даже сегодня.
– Сегодня я хотел поговорить о другом.
Ханна замерла.
– О чем?
– О прошлом.
Ханна подумала и негромко прокашлялась.
– Нашу единственную встречу едва ли можно считать «прошлым».
– Верно. Но согласись, встреча была из тех, что запоминаются навсегда. Если бы не ты, я угодил бы в тюрьму. А это нарушило бы все мои планы. Потому я и сказал по телефону, что я твой должник.
– Ты до сих пор у меня в долгу? – Ханна улыбнулась. – Тогда продай мне полдома, и мы квиты.
– Моя благодарность не так велика, – усмехнулся он.
Рейф вернулся в солярий как раз в ту минуту, когда небеса внезапно потемнели. Ханна заметила, что свет он не включил. Уинстон, лежащий на полу, с надеждой вскинул голову, но потерял всякий интерес к Рейфу, увидев, что тот принес только два бокала.
Рейф опустился в плетеное кресло напротив кресла Ханны и протянул ей бокал.
Глядя, как на залив спускается вечер, Ханна думала о салате из свеклы, голубого сыра и грецких орехов со спагетти, которые она только что доела. Прежде чем добавить в салат грецкие орехи, Рейф посыпал их сахаром и солью и подогрел в духовке. Спагетти он приправил необычно густым оливковым маслом с привкусом трюфелей. Ужин получился бесподобным.
– Ты умеешь готовить, – с удивлением отметила она.
– У мужчины должно быть хобби.
– Согласна. – Она отпила бренди. – Кстати, отныне можешь без опасений приглашать меня на ужин когда угодно.
– Спасибо, я запомню. – Держа бокал обеими руками, он смотрел в окно, за которым быстро сгущались сумерки. – Прости за сегодняшнюю сцену с Деллом Садлером.
– Ты не виноват.
– Это как посмотреть. Если бы в ночь смерти Кэтлин мы с тобой не встретились, сегодня тебе не пришлось бы оправдываться перед Садлером.
– Верно. – Ханна вдруг осознала, что Рейф сидит совсем рядом, на расстоянии нескольких дюймов. Полутьма подчеркивала интимность атмосферы. – А что касается той ночи…
Рейф отпил бренди, ожидая продолжения.
– У нас не было возможности поговорить… – Ханна перевела дух и взяла с места в карьер: – Ты же знал Кэтлин лучше, чем кто-либо другой. Как по-твоему, что с ней случилось? Думаешь, она покончила жизнь самоубийством? Или произошла авария?
Он долго молчал.
– Я почти полностью уверен, что это было не самоубийство.
– Откуда ты знаешь?
Рейф засмотрелся на бренди в своем бокале.
– В ту ночь, когда она выгнала меня из машины, она была зла, как черт. Но не подавлена и не в отчаянии.
– Зла?
Рейф склонил голову набок.
– Да, очень. Выпалила, что ей осточертел Эклипс-Бей вместе со всеми его жителями. И добавила, что не дождется, когда покинет этот паршивый городишко.
– Она строила планы на будущее.
– Да.
– Значит, это был несчастный случай.
Рейф промолчал.
Ханна прокашлялась.
– Говорю, причина ее смерти – несчастный случай.
– Это самое удобное объяснение для всех заинтересованных сторон.
От изумления Ханна на несколько секунд лишилась дара речи. Наконец она вспомнила о необходимости дышать.
– Хочешь поговорить об этом?
– Что толку? – Рейф отпил бренди. – Тем более теперь?
– Пожалуй, ты прав. Наверное, мы никогда не узнаем, что произошло той ночью.
– Да.
Рейф надолго замолчал. Ханне показалось, что он продолжает разговор в уме, но делиться своими мыслями не желает.
Она старалась не думать о том, что Рейф сидит совсем рядом, но тщетно. Пора домой, решила Ханна. Определенно пора. Она уже собиралась сказать об этом, когда Рейф заговорил:
– Я хотел спросить тебя…
– О чем?
– Ты нашла идеального мужчину?
Этого вопроса Ханна никак не ожидала. Она растерялась, не зная, далеко ли можно зайти по этой тропе.
– Не вышло. А ты? – Она торопливо попыталась сменить тему. – Я слышала, ты был женат.
– Недолго.
– Что-то случилось?
– Я же говорил тебе: мужчины нашего рода не годятся в мужья.
– Помнится, я дала тебе понять, что это лишь отговорка.
Рейф неожиданно пересел на край кресла и поставил локти на колени.
– Сегодня звонил Митчелл.
Ханна заморгала: Рейф слишком стремительно менял темы.
– Твой дед?
– Завтра он ждет меня к ужину. У него будет и Октавия Брайтуэлл. Дед хочет познакомить нас.
Ханна быстро сообразила:
– Брайтуэлл – дочь владельца новой галереи на набережной?
– Да. – Рейф отставил бокал. – Во всяком случае, близкая подруга деда.
– О Господи! Вчера я встретила ее на улице – она же годится ему во внучки!
– Это я уже слышал. – Он посмотрел ей в глаза. – Мне понадобится спутница.
Ханна чуть не поперхнулась.
– Ты приглашаешь меня на ужин к Митчеллу Мэдисону?
– А у тебя есть занятие получше?
– Откровенно говоря, нет. Еще восемь лет назад ты считал, что в Эклипс-Бей недостает развлечений. – Она помедлила. – Но вряд ли твой дед обрадуется мне.
– Не волнуйся, в присутствии новой подружки он будет вести себя прилично.
– Митчелл Мэдисон любезничает с Ханной Харт! – Ханна усмехнулась. – Это будет забавно.
– Ну так что?
– Договорились.
Рейф насторожился:
– Ты согласна?
– Конечно – при одном условии.
– Каком?
– Пообещай, что после ужина мы обсудим, как быть с Дримскейпом.
На размышление ему понадобилось несколько секунд. Он пренебрежительно приподнял плечо:
– Идет.
По спине Ханны вдруг пробежали мурашки. Но гадать о том, не перехитрил ли ее Рейф Мэдисон, было уже слишком поздно.
Она проснулась внезапно, напряженно вслушиваясь в тишину. Сначала она решила, что в темный дом забрался непрошеный гость, но тут же напомнила себе, что в этом случае Уинстон поднял бы тревогу.
Она села в постели.
– Уинстон!
Тишина. На постели шнауцера не оказалось. Вдруг Ханна поняла, что за два года привыкла к тому, что Уинстон спит у нее в ногах.
Сбросив ноги на холодный пол, она поднялась.
– Уинстон! Иди ко мне, дружок.
Но знакомого стука когтей по дощатому полу она не услышала. Тревога стремительно нарастала. Схватив халат, Ханна сунула ноги в шлепанцы и прислушалась.
Ни шороха.
Она бросилась к двери, громко призывая пса.
Негромкое поскуливание донеслось снизу, от подножия лестницы. Уинстон нашелся в гостиной. Он не пострадал и не испугался, но Ханна уловила в его голосе настороженность и предвкушение погони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65