Рей продолжал читать о приеме в институте, пока не наткнулся на снимок, сделанный в зале.
– Похоже, в институте собрался весь Эклипс-Бей.
– Туда пригласили всех жителей города, но от каждого из гостей ожидали пожертвований в пользу кампании Торнли. Поэтому в институт явились только местные богачи, политики и дельцы, которые ставили на Торнли.
Рейф усмехнулся:
– И ни одного парня вроде меня – я правильно понял?
– Да, ни единого не припоминаю, – хмыкнул Джед. – Среди собравшихся я был самым молодым и явился на прием только потому, что должен был написать о нем в газету.
Рейф откинулся на спинку кресла и задумался.
– В какое время закончился прием?
– Точно не помню, однако он затянулся допоздна – потому что в те времена Торнли долго раскачивался. И бесплатной выпивки выставили целое море.
Окна института были ярко освещены, когда Рейф с Ханной шагали по Бейвью-драйв, – Рейф отчетливо помнил это.
– Значит, у каждого, кто побывал на приеме у Торнли в ту ночь, есть надежное алиби.
Джед подозрительно взглянул на него.
– Верно. Если хочешь, я поищу список приглашенных. У меня, как единственного представителя местной газеты, где-то завалялась копия. Но Кэтлин не вращалась в таких кругах, Рейф. Кому и зачем понадобилось убивать ее?
– Уместный вопрос. – Рейф вспомнил о женском белье большого размера, туфлях на шпильках и кассетах, найденных братьями Уиллис за сушилкой в доме Кэтлин. Упоминать о них незачем, решил он. Пока это только догадки. – Ты прав. Здесь нечего искать, Джед. Извини, что отнял у тебя время.
– Ничего, – отозвался Джед. – Если нападешь на след, не забудь про меня, ладно? В городе явная нехватка сенсаций. Я не прочь раскрыть тайну смерти Кэтлин Садлер, особенно по прошествии целых восьми лет. Даже Пулитцеровскую премию дают за меньшие заслуги.
– Если я что-нибудь выясню, первым все подробности узнаешь ты, – пообещал Рейф.
Глава 15

– Еще никогда в жизни мне не было так стыдно. – Ханна раскинулась на коричневом кожаном диване, взгромоздила ноги на подлокотник и мрачно глотнула горячего зеленого чая. – Представляешь, я стояла посреди холла в Дримскейпе и орала на него! Братья Уиллис наверняка слышали каждое слово. Должно быть, сейчас об этом скандале уже знает весь город.
Пэмела, устроившаяся напротив подруги по другую сторону журнального столика, поджала под себя ногу, обхватила обеими ладонями кружку и криво усмехнулась:
– Выходка, недостойная Хартов.
– Точно.
– Почти возмутительная – во всяком случае, для женщины, которая носит фамилию Харт.
Внезапно Ханна с содроганием вспомнила о своем черном лифчике, лежащем на ступенях лестницы в Дримскейпе. Если бы Пэмела знала, как отвратительно она вела себя последние двадцать четыре часа!
– Я рада, что ты развеселилась, – пробормотала Ханна, уткнувшись в свою кружку. – Но я хотела бы напомнить: половина Дримскейпа принадлежит мне. Я имела полное право разозлиться.
– Само собой, имела!
– Не понимаю, что тут забавного.
Пэмела многозначительно приподняла бровь:
– Я жду продолжения.
Ханна не вовремя вспомнила, как вчера на лестнице сбросила сначала одну, потом вторую туфлю.
– Что это значит?
– Ты очутилась в затруднительном положении, – объяснила Пэмела, – и до сих пор провинилась лишь в одном: накричала на Мэдисона в присутствии свидетелей. С точки зрения Хартов, это настоящее преступление, а Рейф Мэдисон наверняка уже забыл о нем. Вопрос вот в чем: что будет дальше?
Ханна отпила еще чаю, все глубже погружаясь в пучину уныния.
– Он предложил мне партнерство.
– Партнерство? – Пэмела изумленно вытаращила глаза. – Рейф Мэдисон? Тебе? Не может быть!
– Конечно, это немыслимо.
– Разумеется.
– У нас ничего не выйдет.
– Ничего и никогда. Боюсь даже думать о том, что скажут твои родные, узнав, что ты решила открыть отель и выбрала в партнеры Рейфа.
– И я об этом стараюсь не думать.
Похоже, Пэмела с трудом сдерживала улыбку.
– Ну, в чем дело? – не выдержала Ханна.
– Насчет вас с Рейфом ясно одно, – заявила Пэмела. – Вы встречаетесь редко, но когда встречаетесь, с вами не соскучишься.
Шум подъезжающей машины избавил Ханну от необходимости отвечать. Не прошло и минуты, как по комнате пронеслись два маленьких вихря в джинсах, теннисках и миниатюрных кроссовках, а следом за ними – огромный зверь с совершенно не подходящей кличкой Китти.
Из-за Китти Уинстона сегодня пришлось оставить дома. Китти недолюбливала пса, и Ханна не сомневалась, что Уинстон отвечает ей взаимностью. Когда их познакомили, Ханна сразу заметила хищный блеск в глазах Уинстона – такой же блеск появлялся, когда он носился за чайками на берегу. Со своей стороны, Китти шипела, ясно давая понять, что терпеть не может собак.
– Папа, папа приехал! – нараспев повторял крошечный вихрь по имени Роуз, пытаясь дотянуться до дверной ручки.
Но Марк, старший брат Роуз, опередил ее:
– Я первый покажу ему мозаику, пока ты не пристала к нему с дурацким рисунком.
– Мой рисунок не дурацкий. – Роуз оглянулась на Пэмелу, ожидая поддержки. – Правда, мама?
– Он очень красивый, – заверила Пэмела. – Мы повесим его на холодильник вместе с остальными.
Роуз напустилась на брата:
– Ну, что я говорила? Ничего ты не понимаешь!
Пэмела с улыбкой объяснила Ханне:
– Роуз вся в меня. Она умеет постоять за себя.
Ханна усмехнулась:
– Удивительно! Гены передаются из поколения в поколение.
– Кстати, ты не собираешься кому-нибудь передать свои гены?
Ханна посмотрела на детишек, спорящих, кто откроет дверь Брэду, и испытала внезапный прилив острой тоски. При виде Марка ей представился мальчик с глазами Рейфа. Впервые она задумалась о том, как неумолимо отсчитывают секунды биологические часы.
– Не ожидала, что ты спросишь об этом, – негромко откликнулась она. – Видишь ли, для того чтобы получился готовый продукт, недостаточно генов Ханны Харт.
Дверь распахнулась, в холл вошел Брэд – светловолосый мужчина с умными глазами за стеклами очков в тонкой металлической оправе. Под обманчиво флегматичной маской скрывался проворный, острый, как бритва, ум. Брэд довольно быстро приобрел стиль, который следовало бы назвать академическим. Вот и сегодня его рубашка и брюки цвета хаки были измяты, галстук завязан неуклюжим узлом, а облик молодого профессора дополняли мягкие кожаные туфли и туго набитый портфель.
Он едва успел помахать рукой Ханне, как его вниманием завладели дети и Китти.
– Папа, смотри, какую мозаику я сложил!
– Папа, папа, это я сама нарисовала!
Брэд присел на корточки, здороваясь с детьми и кошкой. Его лицо сияло неподдельной радостью.
Наблюдая за маленьким семейным ритуалом встречи папы, Ханна вдруг с ужасом почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65