То, что Великий Медведь ничего не знал об этом, еще ни о чем не говорило.
Чтобы хоть чем-то помочь Виннету, хитроумный вестмен заметил:
— Завтра мои краснокожие братья наверняка найдут то место, где мы переправлялись через реку. Там стоит липа, с которой мы сняли кору: у меня открылась давняя рана, и пришлось перевязать ее лыком. Нет ничего лучше лыка, когда требуется остановить кровотечение. Мой краснокожий брат, наверное, знает об этом средстве.
— Мой белый брат не сказал нам ничего нового. Мы всегда перевязываем раны лыком.
— Тогда я пожелаю мужественным воинам команчей, чтобы им пришлось как можно реже перевязывать раны от удара врага. Желаю им также победы и славы, потому что я друг им. Сожалею, что не могу остаться с ними. Они пойдут искать след, а мы поспешим за бледнолицыми.
— Мои белые браться непременно встретят Белого Бобра. Мой отец будет рад видеть Коша-Певе. Я дам вам воина, чтобы он провел вас к нему.
— Где сейчас находится славный вождь Ойо-Колса?
— Я назову места языком бледнолицых, чтобы Коша-Певе правильно понял меня. Если мои братья поедут туда, где садится солнце, они достигнут реки Тарки-Крик, Плечо Индюка, которая впадает в Рио-Нуэсес. Затем они должны перебраться через Чико-Крик, за которой начинается пустыня, тянущаяся до Элм-Крик. По ее берегам расставлены отряды Белого Бобра, чтобы не пропустить через брод никого, кто направляется через Рио-Гравде-дель-Норте в Орлиное ущелье.
— Тысяча чертей! — невольно вырвалось у Олд Дэта, но он тут же спохватился и исправил свою ошибку: — Именно туда мы направляемся. Наш краснокожий брат очень обрадовал нас этим известием. Я счастлив, что могу повидаться с Белым Бобром. А теперь пора идти отдыхать. Мы выезжаем завтра на рассвете.
— Я сам провожу моих белых братьев к месту, где им будет удобнее провести ночь.
Он привел нас под огромное раскидистое дерево и велел принести туда наши седла и одеяла. С тех пор как мы выкурили трубку мира, он вел себя гостеприимно и предупредительно. Как только вождь ушел, мы проверили содержимое наших переметных сум и с удовольствием отметили, что все оказалось на месте. Завернувшись в одеяла и пристроив под головы жесткие седла, мы растянулись рядом друг с другом на земле. Команчи улеглись вокруг нас плотным кольцом.
— Пусть поведение индейцев не вызывает у вас подозрений, — сказал Олд Дэт. — Они берут нас под свою защиту, а вовсе не пытаются помешать нам бежать. Если ты выкурил с краснокожим трубку мира, можешь смело ему доверять. И все же следует избегать их общества и держаться на расстоянии. Я наврал им с три короба насчет лыка и ран, чтобы сбить их со следа апачей, но, судя по обстановке, даже Виннету будет нелегко перебраться через Рио-Гранде. Кому-либо другому не стоило бы и пытаться сделать это. Положение же Виннету трудно вдвойне — он везет раненого. Индейцы посылают на переговоры самых опытных воинов и вождей, поэтому я думаю, что сбежавший апач далеко не юноша. Путь им предстоит не близкий, а у старика от ран наверняка начнется лихорадка. Ну все, давайте отдыхать. Спокойной ночи.
Несмотря на его пожелания, ночь для меня не была спокойной. В тревоге за судьбу Виннету я не сомкнул глаз и разбудил товарищей, едва на востоке забрезжил рассвет. Наши поднялись без шума, но индейцы тут же вскочили на ноги. Теперь в свете встающего солнца мы могли рассмотреть их лучше, чем накануне вечером в мерцающем огне костров. От вида жутко раскрашенных лиц и невероятно одетых фигур краснокожих мурашки побежали у меня по спине. Только на немногих было какое-то подобие одежды, большинство же навесило на себя немыслимые лохмотья; но все равно команчи производили впечатление сильных и страшных в бою воинов. Я уже слышал, что мужчины из племени команчей — красивые и храбрые люди. Судя по первой встрече с ними, так оно и было на самом деле.
Вождь спросил, не голодны ли его белые братья, и предложил нам на завтрак несколько кусков жесткой конины. Мы поблагодарили его и отказались, объяснив, что у нас ни в чем нет нужды, хотя на самом деле запасы наши иссякли и нам пришлось довольствоваться всего лишь несколькими ломтями бизоньего окорока.
Великий Медведь представил нам воина, который должен был стать нашим проводником. Пришлось прибегнуть к невероятным дипломатическим ухищрениям, чтобы отделаться от сопровождения, и только когда Олд Дэт заявил, что такие опытные вожди, как мы, считают ниже своего достоинства пользоваться услугами проводника, Ават-Вила наконец согласился с нашими доводами и уступил. Наполнив водой кожаные фляги и увязав несколько охапок травы для лошадей, мы двинулись в путь. Было четыре часа утра.
Вначале мы не торопили лошадей, чтобы дать им возможность размяться. Какое-то время мы ехали по равнине, поросшей травой, но растительность редела и блекла с каждой милей, пока, наконец, полностью не исчезла. Теперь наш путь пролегал через пески. Зеленый рай на берегах реки давно исчез из виду, и казалось, мы попали в Сахару. Впереди и вокруг нас расстилалась ровная, как блюдце, равнина, а над нами висело солнце, лучи которого, несмотря на раннее утро, палили нещадно.
— Пришпорьте ваших лошадей, — сказал Олд Дэт, — надо проехать как можно больше до полудня, пока солнце у нас за спиной. Мы едем прямо на запад, и во второй половине дня солнце будет светить нам прямо в лицо. Вот тогда-то и начнется настоящее пекло.
— Мы не собьемся с пути? На этой равнине нет никаких примет, — спросил я, все еще играя роль гринхорна.
Олд Дэт снисходительно улыбнулся в ответ:
— Ваши вопросы мне доставляют истинное удовольствие, сэр. В пустыне лучшая примета — солнце. Тарки-Крик, куда мы направляемся, находится в шестнадцати милях отсюда. Если пожелаете, мы уже через два часа можем быть на месте.
И он пустил лошадь сначала рысью, а затем галопом. Мы последовали за ним. Ехали молча: скачка не оставляет места для беседы, так как всадник должен внимательно следить за бегом лошади и двигаться в такт ее шагу.
Так мы проскакали час, затем пустили лошадей шагом, давая им передохнуть. Вдруг Олд Дэт указал рукой вперед.
— Посмотрите туда, сэр, а потом на часы. Мы ехали два часа и пять минут. Я правильно оценил время путешествия?
— Да, — согласился я.
— А это значит, что у человека часы в голове. Даже в самую темную ночь я скажу вам, который час, и ошибусь самое большее на несколько минут. Когда-нибудь и вы этому научитесь.
Впереди блеснула река. По ее берегам зеленели кусты и трава. Вскоре мы нашли подходящий для переправы брод и без препятствий добрались до места, где Тарки-Крик впадает в Рио-Нуэсес, впрочем, почти не отдавая ей воду. Оттуда мы направились к Чико-Крик и вышли к ней около девяти часов утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Чтобы хоть чем-то помочь Виннету, хитроумный вестмен заметил:
— Завтра мои краснокожие братья наверняка найдут то место, где мы переправлялись через реку. Там стоит липа, с которой мы сняли кору: у меня открылась давняя рана, и пришлось перевязать ее лыком. Нет ничего лучше лыка, когда требуется остановить кровотечение. Мой краснокожий брат, наверное, знает об этом средстве.
— Мой белый брат не сказал нам ничего нового. Мы всегда перевязываем раны лыком.
— Тогда я пожелаю мужественным воинам команчей, чтобы им пришлось как можно реже перевязывать раны от удара врага. Желаю им также победы и славы, потому что я друг им. Сожалею, что не могу остаться с ними. Они пойдут искать след, а мы поспешим за бледнолицыми.
— Мои белые браться непременно встретят Белого Бобра. Мой отец будет рад видеть Коша-Певе. Я дам вам воина, чтобы он провел вас к нему.
— Где сейчас находится славный вождь Ойо-Колса?
— Я назову места языком бледнолицых, чтобы Коша-Певе правильно понял меня. Если мои братья поедут туда, где садится солнце, они достигнут реки Тарки-Крик, Плечо Индюка, которая впадает в Рио-Нуэсес. Затем они должны перебраться через Чико-Крик, за которой начинается пустыня, тянущаяся до Элм-Крик. По ее берегам расставлены отряды Белого Бобра, чтобы не пропустить через брод никого, кто направляется через Рио-Гравде-дель-Норте в Орлиное ущелье.
— Тысяча чертей! — невольно вырвалось у Олд Дэта, но он тут же спохватился и исправил свою ошибку: — Именно туда мы направляемся. Наш краснокожий брат очень обрадовал нас этим известием. Я счастлив, что могу повидаться с Белым Бобром. А теперь пора идти отдыхать. Мы выезжаем завтра на рассвете.
— Я сам провожу моих белых братьев к месту, где им будет удобнее провести ночь.
Он привел нас под огромное раскидистое дерево и велел принести туда наши седла и одеяла. С тех пор как мы выкурили трубку мира, он вел себя гостеприимно и предупредительно. Как только вождь ушел, мы проверили содержимое наших переметных сум и с удовольствием отметили, что все оказалось на месте. Завернувшись в одеяла и пристроив под головы жесткие седла, мы растянулись рядом друг с другом на земле. Команчи улеглись вокруг нас плотным кольцом.
— Пусть поведение индейцев не вызывает у вас подозрений, — сказал Олд Дэт. — Они берут нас под свою защиту, а вовсе не пытаются помешать нам бежать. Если ты выкурил с краснокожим трубку мира, можешь смело ему доверять. И все же следует избегать их общества и держаться на расстоянии. Я наврал им с три короба насчет лыка и ран, чтобы сбить их со следа апачей, но, судя по обстановке, даже Виннету будет нелегко перебраться через Рио-Гранде. Кому-либо другому не стоило бы и пытаться сделать это. Положение же Виннету трудно вдвойне — он везет раненого. Индейцы посылают на переговоры самых опытных воинов и вождей, поэтому я думаю, что сбежавший апач далеко не юноша. Путь им предстоит не близкий, а у старика от ран наверняка начнется лихорадка. Ну все, давайте отдыхать. Спокойной ночи.
Несмотря на его пожелания, ночь для меня не была спокойной. В тревоге за судьбу Виннету я не сомкнул глаз и разбудил товарищей, едва на востоке забрезжил рассвет. Наши поднялись без шума, но индейцы тут же вскочили на ноги. Теперь в свете встающего солнца мы могли рассмотреть их лучше, чем накануне вечером в мерцающем огне костров. От вида жутко раскрашенных лиц и невероятно одетых фигур краснокожих мурашки побежали у меня по спине. Только на немногих было какое-то подобие одежды, большинство же навесило на себя немыслимые лохмотья; но все равно команчи производили впечатление сильных и страшных в бою воинов. Я уже слышал, что мужчины из племени команчей — красивые и храбрые люди. Судя по первой встрече с ними, так оно и было на самом деле.
Вождь спросил, не голодны ли его белые братья, и предложил нам на завтрак несколько кусков жесткой конины. Мы поблагодарили его и отказались, объяснив, что у нас ни в чем нет нужды, хотя на самом деле запасы наши иссякли и нам пришлось довольствоваться всего лишь несколькими ломтями бизоньего окорока.
Великий Медведь представил нам воина, который должен был стать нашим проводником. Пришлось прибегнуть к невероятным дипломатическим ухищрениям, чтобы отделаться от сопровождения, и только когда Олд Дэт заявил, что такие опытные вожди, как мы, считают ниже своего достоинства пользоваться услугами проводника, Ават-Вила наконец согласился с нашими доводами и уступил. Наполнив водой кожаные фляги и увязав несколько охапок травы для лошадей, мы двинулись в путь. Было четыре часа утра.
Вначале мы не торопили лошадей, чтобы дать им возможность размяться. Какое-то время мы ехали по равнине, поросшей травой, но растительность редела и блекла с каждой милей, пока, наконец, полностью не исчезла. Теперь наш путь пролегал через пески. Зеленый рай на берегах реки давно исчез из виду, и казалось, мы попали в Сахару. Впереди и вокруг нас расстилалась ровная, как блюдце, равнина, а над нами висело солнце, лучи которого, несмотря на раннее утро, палили нещадно.
— Пришпорьте ваших лошадей, — сказал Олд Дэт, — надо проехать как можно больше до полудня, пока солнце у нас за спиной. Мы едем прямо на запад, и во второй половине дня солнце будет светить нам прямо в лицо. Вот тогда-то и начнется настоящее пекло.
— Мы не собьемся с пути? На этой равнине нет никаких примет, — спросил я, все еще играя роль гринхорна.
Олд Дэт снисходительно улыбнулся в ответ:
— Ваши вопросы мне доставляют истинное удовольствие, сэр. В пустыне лучшая примета — солнце. Тарки-Крик, куда мы направляемся, находится в шестнадцати милях отсюда. Если пожелаете, мы уже через два часа можем быть на месте.
И он пустил лошадь сначала рысью, а затем галопом. Мы последовали за ним. Ехали молча: скачка не оставляет места для беседы, так как всадник должен внимательно следить за бегом лошади и двигаться в такт ее шагу.
Так мы проскакали час, затем пустили лошадей шагом, давая им передохнуть. Вдруг Олд Дэт указал рукой вперед.
— Посмотрите туда, сэр, а потом на часы. Мы ехали два часа и пять минут. Я правильно оценил время путешествия?
— Да, — согласился я.
— А это значит, что у человека часы в голове. Даже в самую темную ночь я скажу вам, который час, и ошибусь самое большее на несколько минут. Когда-нибудь и вы этому научитесь.
Впереди блеснула река. По ее берегам зеленели кусты и трава. Вскоре мы нашли подходящий для переправы брод и без препятствий добрались до места, где Тарки-Крик впадает в Рио-Нуэсес, впрочем, почти не отдавая ей воду. Оттуда мы направились к Чико-Крик и вышли к ней около девяти часов утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112