В самой Ругове?
– Нет, возле города.
– А где сторожевая башня, которую используют как тайник?
– В лесу, где пролегала дорога, отмечавшая границу расселения миридитов. Вдоль этой границы было выстроено много сторожевых башен для защиты от них; из этих башен, похоже, сохранилась только одна.
– Ты хоть раз видел эту старую сторожевую башню?
– Нет.
– А не слышал ничего о том, как она выглядит и что находится внутри?
– Никогда. Жут хранит это в строгой тайне.
– Но алим знает об этом?
– Я думаю, да, ведь Жут доверяет ему.
– Хорошо! Ты мне покажешь сейчас, где углежог держит лошадей. Но не пытайся убежать от меня! Смотри, у этих двух револьверов двенадцать зарядов. Я возьму в руки оба, а ты пойдешь впереди меня на шаг, не больше. Сделаешь хоть одно резкое движение, пристрелю тебя. Вперед!
Он пошел вперед, миновал дом и под прямым углом повернул вправо – туда, где я еще не бывал. Довольно утоптанная тропа, которую я вообще не заметил, вела в кусты; пройдя два десятка шагов, мы наткнулись на что-то темное и широкое, выше человеческого роста.
– Они там, внутри, – сказал он.
– Что это? Дом?
– Конюшня, сложенная из жердей и глины.
– Здесь хватит места лишь для четырех лошадей. Где остальные?
– Там, по ту сторону от костра.
– Там вчера стояли лошади аладжи?
– Да.
– Тогда знаю. Возвращаемся!
Он медлил.
– Господин, – сказал он, – ты видишь, что я был послушен тебе. Сделай и мне одолжение, скажи, убьете ли вы нас.
– Я оставлю вас в живых. Я сказал, что с вами ничего не случится, и я сдержу слово. Но на какое-то время мы вас запрем.
– Где?
– В пещере?
– А потом с нами ничего не случится?
– Нет.
– Тогда спасибо! Мы ожидали худшего, гораздо-гораздо худшего.
Похоже, участь оказаться запертым в пещере его не пугала. Я угадал его мысли, поэтому промолвил:
– Мы будем с вами вовсе не так милостивы, как ты думаешь. Вам не удастся самим освободиться.
Он молчал.
– Лестницы там больше нет, – продолжил я.
– Лестницы? Как? В самом деле? – спросил он торопливо и растерянно. – Ты знаешь о ней?
– Да, я уже побывал вчера в пещере, чтобы ознакомиться с местом, откуда мы хотели вызволить англичанина.
– Аллах! – изумленно воскликнул он.
– Сегодня мы тоже побывали в пещере, когда алим пришел туда поговорить с англичанином. Ты можешь рассказать об этом всем остальным; пусть они поймут, как мало мозгов у них в голове.
– Но, господин, тогда ведь мы не сумеем выбраться из пещеры! – испуганно сказал он.
– Вам это и не нужно.
– Мы же умрем там с голоду.
– Мне вас не жаль.
– Но ты ведь обещал, что с нами ничего не случится!
– Да, и я сдержу слово. Мы вам не причиним ничего. Вы сами превратили пещеру в страшную западню. В ней поселилась смерть, и значит, вы сами виноваты в том, что попадете в ее объятия.
– Господин, ты не сделаешь этого. Мы погибнем самым жалким образом!
– Многие, многие люди погибали здесь от удушья самым жалким образом. Мы не тронем вас пальцем, мы лишь приведем вас туда, где находились ваши жертвы. Что там случится, нас не касается.
– И потом вы завалите лаз камнем?
– Конечно.
– О Аллах! Тогда спастись невозможно. Этот камень не отодвинуть изнутри – ни топором, ни ножом. И у нас не то, что нет инструментов – мы связаны по рукам и ногам. Неужели ты не хочешь меня пощадить?
– А ты заслуживаешь пощады?
– Ты же видел, что я во всем послушен тебе.
– Из страха перед моей пулей.
– И из раскаяния в моих делах.
– Не верю в это. Впрочем, я хочу убедиться, стоит ли делать тебе исключение. Сейчас возвращаемся!
Он повиновался. Когда мы вновь оказались у костра и я связал ему ноги, он опять зашептал:
– Ты сделаешь для меня исключение?
– Нет, я все обдумал.
Тогда он яростно прокричал:
– Пусть поберет тебя шайтан и отправит в самую дальнюю бездну ада! Ты – самая злая и свирепая из всех собак на свете. Пусть твой конец будет в тысячи раз страшнее и мучительнее нашего!
Этого я ожидал. Его покорность и уверения в том, что он раскаялся, не могли меня обмануть. Среди слуг углежога он был самым сильным, грубым и бесчувственным человеком. Это было видно сразу.
Естественно, все, что я поведал ему, я поведал в расчете на то, что он расскажет остальным. Пусть они недолго пробудут в пещере, но за это время узнают, что значит страх смерти. Попутно слуга получил от Халефа несколько ударов плетью за проклятия, адресованные мне. Казалось, он даже не почувствовал их, ибо в самых гневных выражениях спешил сообщить товарищам, какая судьба ждет их. Когда они узнали об этом, поднялись громкие вопли; все возмущались. Лишь углежог, спокойно лежа в стороне, прикрикнул на остальных:
– Тихо! От вашего рычания вам никакого прока. Не будем же потешать этих собак, задумавших нас убить, выказывая страх перед ними. И чего нам бояться? Нет, скажу я вам, и еще сто раз нет. Нас задумала прикончить христианская собака, поэтому Аллах снизойдет к нам, чтобы спасти нас. Пусть не ликует этот гяур!
– Я знаю, о чем ты думаешь, – ответил слуга. – Аллах не снизойдет в нашу пещеру, ибо лестницы теперь нет. Этот чужак заполз в дупло дуба и убрал оттуда лестницу.
На минуту все стихли от ужаса. Потом углежог, у которого, судя по голосу, от страха перехватило дыхание, спросил:
– Это правда? Это правда?
– Конечно, конечно! Он сам мне сказал.
– Как он узнал об этой тайне?
– Должно быть, дьявол ему сказал, братец его и сообщник.
– Тогда с нами все кончено; мы умрем от голода и жажды.
Теперь спокойствие напрочь оставило и его. Потрясая путами, он хрипло закричал:
– О, Аллах! Да падет с неба огонь и истребит этих чужаков! Пусть восстанут воды земные и утопят их! Пусть облака дождят ядом, умерщвляя их, как жалких червей, готовых все пожрать!
Остальные поддержали эти проклятия. Воистину мы отыскали верное средство, чтобы вселить в них страх перед смертью. Шум был столь громок, что мы поспешили отвести их в пещеру.
Внутри пещеры мы уложили их в ряд. Потом выползли оттуда и закрепили камень с помощью цепи. Они все еще выли от страха, но голоса их были снаружи уже не слышны.
Теперь мы принялись подкидывать в костер дрова, прежде заслонявшие вход в пещеру. Поленьев хватило бы, чтобы поддерживать огонь всю ночь. Сам лорд охотно взялся нам помогать, пренебрегая достоинствами своего титула.
Во время этой работы Халеф взял меня за руку, состроил хитрую мину и сказал:
– Сиди, мне только что пришла в голову одна очень хорошая, отличная мысль.
– Как? Обычно именно твои лучшие мысли мало на что годятся.
– Но эта достойна тысячи пиастров!
– Я тебе их, конечно, не дам за нее.
– И все же ты порадуешься, услышав ее.
– Так говори же!
– Скажи вначале, может быть, ты сострадаешь людям, брошенным туда?
Он указал на пещеру.
– Нет, совсем нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Нет, возле города.
– А где сторожевая башня, которую используют как тайник?
– В лесу, где пролегала дорога, отмечавшая границу расселения миридитов. Вдоль этой границы было выстроено много сторожевых башен для защиты от них; из этих башен, похоже, сохранилась только одна.
– Ты хоть раз видел эту старую сторожевую башню?
– Нет.
– А не слышал ничего о том, как она выглядит и что находится внутри?
– Никогда. Жут хранит это в строгой тайне.
– Но алим знает об этом?
– Я думаю, да, ведь Жут доверяет ему.
– Хорошо! Ты мне покажешь сейчас, где углежог держит лошадей. Но не пытайся убежать от меня! Смотри, у этих двух револьверов двенадцать зарядов. Я возьму в руки оба, а ты пойдешь впереди меня на шаг, не больше. Сделаешь хоть одно резкое движение, пристрелю тебя. Вперед!
Он пошел вперед, миновал дом и под прямым углом повернул вправо – туда, где я еще не бывал. Довольно утоптанная тропа, которую я вообще не заметил, вела в кусты; пройдя два десятка шагов, мы наткнулись на что-то темное и широкое, выше человеческого роста.
– Они там, внутри, – сказал он.
– Что это? Дом?
– Конюшня, сложенная из жердей и глины.
– Здесь хватит места лишь для четырех лошадей. Где остальные?
– Там, по ту сторону от костра.
– Там вчера стояли лошади аладжи?
– Да.
– Тогда знаю. Возвращаемся!
Он медлил.
– Господин, – сказал он, – ты видишь, что я был послушен тебе. Сделай и мне одолжение, скажи, убьете ли вы нас.
– Я оставлю вас в живых. Я сказал, что с вами ничего не случится, и я сдержу слово. Но на какое-то время мы вас запрем.
– Где?
– В пещере?
– А потом с нами ничего не случится?
– Нет.
– Тогда спасибо! Мы ожидали худшего, гораздо-гораздо худшего.
Похоже, участь оказаться запертым в пещере его не пугала. Я угадал его мысли, поэтому промолвил:
– Мы будем с вами вовсе не так милостивы, как ты думаешь. Вам не удастся самим освободиться.
Он молчал.
– Лестницы там больше нет, – продолжил я.
– Лестницы? Как? В самом деле? – спросил он торопливо и растерянно. – Ты знаешь о ней?
– Да, я уже побывал вчера в пещере, чтобы ознакомиться с местом, откуда мы хотели вызволить англичанина.
– Аллах! – изумленно воскликнул он.
– Сегодня мы тоже побывали в пещере, когда алим пришел туда поговорить с англичанином. Ты можешь рассказать об этом всем остальным; пусть они поймут, как мало мозгов у них в голове.
– Но, господин, тогда ведь мы не сумеем выбраться из пещеры! – испуганно сказал он.
– Вам это и не нужно.
– Мы же умрем там с голоду.
– Мне вас не жаль.
– Но ты ведь обещал, что с нами ничего не случится!
– Да, и я сдержу слово. Мы вам не причиним ничего. Вы сами превратили пещеру в страшную западню. В ней поселилась смерть, и значит, вы сами виноваты в том, что попадете в ее объятия.
– Господин, ты не сделаешь этого. Мы погибнем самым жалким образом!
– Многие, многие люди погибали здесь от удушья самым жалким образом. Мы не тронем вас пальцем, мы лишь приведем вас туда, где находились ваши жертвы. Что там случится, нас не касается.
– И потом вы завалите лаз камнем?
– Конечно.
– О Аллах! Тогда спастись невозможно. Этот камень не отодвинуть изнутри – ни топором, ни ножом. И у нас не то, что нет инструментов – мы связаны по рукам и ногам. Неужели ты не хочешь меня пощадить?
– А ты заслуживаешь пощады?
– Ты же видел, что я во всем послушен тебе.
– Из страха перед моей пулей.
– И из раскаяния в моих делах.
– Не верю в это. Впрочем, я хочу убедиться, стоит ли делать тебе исключение. Сейчас возвращаемся!
Он повиновался. Когда мы вновь оказались у костра и я связал ему ноги, он опять зашептал:
– Ты сделаешь для меня исключение?
– Нет, я все обдумал.
Тогда он яростно прокричал:
– Пусть поберет тебя шайтан и отправит в самую дальнюю бездну ада! Ты – самая злая и свирепая из всех собак на свете. Пусть твой конец будет в тысячи раз страшнее и мучительнее нашего!
Этого я ожидал. Его покорность и уверения в том, что он раскаялся, не могли меня обмануть. Среди слуг углежога он был самым сильным, грубым и бесчувственным человеком. Это было видно сразу.
Естественно, все, что я поведал ему, я поведал в расчете на то, что он расскажет остальным. Пусть они недолго пробудут в пещере, но за это время узнают, что значит страх смерти. Попутно слуга получил от Халефа несколько ударов плетью за проклятия, адресованные мне. Казалось, он даже не почувствовал их, ибо в самых гневных выражениях спешил сообщить товарищам, какая судьба ждет их. Когда они узнали об этом, поднялись громкие вопли; все возмущались. Лишь углежог, спокойно лежа в стороне, прикрикнул на остальных:
– Тихо! От вашего рычания вам никакого прока. Не будем же потешать этих собак, задумавших нас убить, выказывая страх перед ними. И чего нам бояться? Нет, скажу я вам, и еще сто раз нет. Нас задумала прикончить христианская собака, поэтому Аллах снизойдет к нам, чтобы спасти нас. Пусть не ликует этот гяур!
– Я знаю, о чем ты думаешь, – ответил слуга. – Аллах не снизойдет в нашу пещеру, ибо лестницы теперь нет. Этот чужак заполз в дупло дуба и убрал оттуда лестницу.
На минуту все стихли от ужаса. Потом углежог, у которого, судя по голосу, от страха перехватило дыхание, спросил:
– Это правда? Это правда?
– Конечно, конечно! Он сам мне сказал.
– Как он узнал об этой тайне?
– Должно быть, дьявол ему сказал, братец его и сообщник.
– Тогда с нами все кончено; мы умрем от голода и жажды.
Теперь спокойствие напрочь оставило и его. Потрясая путами, он хрипло закричал:
– О, Аллах! Да падет с неба огонь и истребит этих чужаков! Пусть восстанут воды земные и утопят их! Пусть облака дождят ядом, умерщвляя их, как жалких червей, готовых все пожрать!
Остальные поддержали эти проклятия. Воистину мы отыскали верное средство, чтобы вселить в них страх перед смертью. Шум был столь громок, что мы поспешили отвести их в пещеру.
Внутри пещеры мы уложили их в ряд. Потом выползли оттуда и закрепили камень с помощью цепи. Они все еще выли от страха, но голоса их были снаружи уже не слышны.
Теперь мы принялись подкидывать в костер дрова, прежде заслонявшие вход в пещеру. Поленьев хватило бы, чтобы поддерживать огонь всю ночь. Сам лорд охотно взялся нам помогать, пренебрегая достоинствами своего титула.
Во время этой работы Халеф взял меня за руку, состроил хитрую мину и сказал:
– Сиди, мне только что пришла в голову одна очень хорошая, отличная мысль.
– Как? Обычно именно твои лучшие мысли мало на что годятся.
– Но эта достойна тысячи пиастров!
– Я тебе их, конечно, не дам за нее.
– И все же ты порадуешься, услышав ее.
– Так говори же!
– Скажи вначале, может быть, ты сострадаешь людям, брошенным туда?
Он указал на пещеру.
– Нет, совсем нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106