Деталей его рождения никто не знал, они затерялись в переплетениях политической истории. Кое-кто считал, что он родился на Марсе, но не исключено, что это произошло на Земле, а возможно, где-нибудь в городских трущобах земной Луны или на одном из сотен спутников, болтавшихся в космосе между Луной и Землей в те далекие времена.
— Ему было уже больше ста лет, когда он покинул Солнечную систему, — сказал Саджаки. — Он долго выжидал, пока это станет возможным и, наконец, оказался одним из тысячи землян, которых отправили на первом корабле, посланном Конджойнерами с Фобоса.
— Во всяком случае, некто по имени Джон Бренниген был на том корабле, — сказала Вольева.
— Да, — отозвался Саджаки, — в этом никаких сомнений нет. Это был именно он. Потом… Дальше проследить его историю опять очень сложно. Весьма вероятно, что Капитан умышленно запутал свое прошлое, чтобы сбить со следа своих врагов, а их к тому времени должно было набраться совсем немало. О нем есть сведения во многих солнечных системах, отстоящих друг от друга на многие световые десятилетия. Но ничего достоверного.
— А как он стал вашим Капитаном?
— Несколько столетий спустя, после заходов в различные миры, после многих далеких и долгих полетов и многочисленных никем не подтвержденных появлений, он появился где-то на окраинах системы Йеллоустона. Старел он медленно, как то и полагалось в связи с относительно малой скоростью течения времени при полетах на околосветовых скоростях, но все же старел, а техника долголетия в те времена была разработана куда хуже, чем в наше время. — Саджаки помолчал. — Большая часть его тела уже тогда состояла из протезов. Поговаривали, что Джон Бренниген в те времена уже не нуждался в скафандре, покидая корабль в космосе, так как мог дышать вакуумом. Еще шли слухи, будто он способен был жить в условиях высоких температур и в жутком холоде, а его сенсорика могла принимать сигналы всего известного спектра. Говорили, что от мозга, с которым он родился, у него осталась лишь малая часть, а его голова была набита всевозможными кибернетическими узлами — настоящая похлебка из крошечных думающих машинок и небольшого количества органики.
— И что из этого было правдой?
— Возможно, больше, чем хотелось бы верить людям. Ну и вранья тоже хватало. Говорили, будто он побывал у Трюкачей на Спиндрифте за много лет до того, как Трюкачи вообще стали известны науке; что эти инопланетяне произвели необычайные трансформации в остатках его мозга; что он встречался и контактировал как минимум с двумя разумными биологическими видами, которые человечеству до сих пор еще не знакомы.
— Он и в самом деле побывал у Трюкачей, — сказала Вольева Хоури. — Триумвир Саджаки присутствовал при этой встрече.
— Это случилось гораздо позже, — оборвал ее Саджаки. — Нам важно знать о его взаимоотношениях с Кэлвином.
— А как они встретились?
— Этого никто не знает точно, — сказала Вольева. — Наверняка нам известно лишь то, что Капитан был ранен — не то в результате несчастного случая, не то неудачной военной операции. Жизни Капитана непосредственной угрозы не было, но нужна была срочная помощь, а обращаться к любой из официальных групп в системе Йеллоустона он не хотел — это бы чистым самоубийством. У Капитана было слишком много врагов, чтобы отдать свою жизнь в руки какой-нибудь организации. Ему было нужно найти человека, которому он мог бы довериться. По-видимому, Кэлвин именно таким и оказался.
— Кэлвин был как-то связан с Ультра?
— Да, хотя он вряд ли в этом кому-нибудь признавался публично. — Вольева улыбнулась, под козырьком фуражки появился широкий зубастый полумесяц. — Тогда Кэлвин был молод и принадлежал к числу идеалистов. Когда ему передали раненого, он решил, что это своего рода дар Божий. В те времена у него еще не было возможности проверить на практике свои самые дикие идеи в отношении кибернетики. Теперь у него оказался идеальный пациент и единственно, что было необходимо, так это абсолютное соблюдение секретности. От этого выгадывали оба. Кэлвин мог испытывать на Капитане все свои безумные кибернетические гипотезы, тогда как Бренниген надеялся выздороветь и стать чем-то более значительным в сравнении с тем, чем он был до встречи с Кэлвином. Можно считать — то был прекрасный пример взаимовыгодного симбиоза.
— Вы хотите сказать, что Капитан согласился быть подопытным кроликом у этого подонка? Для его чудовищных опытов?
Саджаки пожал плечами. Его толстые одежды придали этому движению что-то кукольное.
— Бренниген смотрел на это иначе. Если иметь в виду все остальное человечество, то для него Капитан уже и до этой операции был монстром. Все, что мог сделать Кэлвин, это продвинуть Капитана по той же дороге еще чуточку дальше. Вам придется проглотить это. — Вольева кивнула, но в выражении ее лица было нечто, говорящее, что она далеко не во всем согласна со своим Триумвиром.
— И в любом случае это было до Восьмидесяти. Имя Кэлвина было еще ничем не запятнано. А для самых продвинутых Ультра вмешательство в мозг Бреннигена лишь слегка превышало норму. — В голосе Вольевой звучало отвращение.
— Продолжайте.
— Прошло почти целое столетие, прежде чем Капитан снова столкнулся с кланом Силвестов, — сказал Саджаки. — К этому времени он уже командовал нашим кораблем.
— А что случилось?
— Он снова был ранен. На этот раз серьезнее. — Осторожно, будто снимая нагар со свечи, Саджаки тронул крошечный пучок серебристой растительности на Капитане. Это место выглядело так, как если бы отлив оставил на лужице воды немного соленой пены. Саджаки деликатно вытер влажные пальцы о свитер. Хоури готова была поклясться, что от этого пальцы не стали чище. Они должны были чесаться и гореть огнем подкожного заражения.
— К сожалению, — сказала Вольева, — Кэлвин к этому времени умер.
Конечно же! Он умер вместе с остальными Восьмьюдесятью! Физически он должен был умереть последним, чтобы не потерять своей корпоративной чести.
— Хорошо, — сказала Хоури. — Он умер в момент сканирования своего сознания и записи его на компьютер. Разве нельзя было украсть запись и заставить ее помочь вам?
— Мы бы так и сделали, если бы это было возможно. — Низкий голос Саджаки отразился от стен коридора, напоминавшего человеческую глотку. — Но его запись альфа-уровня исчезла. А дубликатов не было — альфа-записи защищены от копирования.
— Значит, если говорить прямо, — сказала Хоури, надеясь покончить с этой похожей на морг обстановкой, — без Капитана вы оказались в луже дерьма.
— Не совсем, — откликнулась Вольева. — Видишь ли, все это случилось в очень интересный период истории Йеллоустона. Дэниел Силвест только что вернулся из экспедиции к Странникам и был жив и здоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197