— Я уверена в успехе, — сказала она. — Проблемой может быть только Саджаки.
В это мгновение Хегази кивнул на дверь. Яркий дневной свет заставил Вольеву прищурить глаза. В дверях стоял человек, чья мощная фигура величественно рисовалась на фоне солнечного дня. Человек был одет в черное пальто, свисавшее ниже колен, и в шлем странной формы, который солнечный свет превратил в подобие нимба. Его профиль казался разрубленным по диагонали длинной полированной палкой, которую он сжимал обеими руками.
Комузо вступил во тьму зала. То, что выглядело деревянным мечом кендо, оказалось всего лишь бамбуковой шакухачи — традиционным музыкальным инструментом. С хорошо отработанной быстротой вошедший сунул флейту в футляр, который тут же скрылся среди складок плаща, затем с аристократической медлительностью снял свой плетеный шлем. Лицо комузо было видно плохо. Набриолиненные волосы, гладко зачесанные со лба, собирались сзади в серповидную косичку. Глаза скрыты за стеклами очков с выпуклыми стеклами. Такие носят наемные убийцы. Видимо, они были приспособлены для видения в инфракрасном свете, а потому зал с его мрачным красным освещением был виден ему хорошо.
Музыка резко оборвалась, девушка со своим обручем исчезла со сцены, как по мановению волшебной палочки.
— Они думают, это полицейский налет, — еле слышно выдохнул Хегази. В зале воцарилась такая тишина, что говорить громче было не нужно. — Местные копы иногда посылают вот таких наемников, чтобы не марать кровью свои пальчики.
Комузо обвел зал своими почти стрекозиными глазами и наконец нацелился ими на стол, за которым сидели Вольева и Хегази. Его голова двигалась как бы независимо от тела, как это бывает у некоторых видов сов. Сопровождаемый шелестом накидки, он направился к ним — казалось, плывет по полу, а не шагает. Хегази молча выдвинул ногой из-под стола третий табурет. Все это он проделал, продолжая спокойно попыхивать сигаретой.
— Рад видеть тебя, Саджаки.
Тот небрежно швырнул плетеный шлем на стол и одновременно стащил с себя свои стрекозиные очки. Опустившись на табурет, он тут же развернулся лицом к посетителям бара и сделал жест, будто что-то пил из стакана, — это означало, что он предлагает всем заниматься своими делами, тогда как они — втроем — будут заниматься своими. Постепенно шум разговоров возобновился, хотя никто не спускал глаз с их столика.
— Хотел бы я, чтобы наши обстоятельства заслуживали заздравного тоста, — сообщил Саджаки.
— А они не заслуживают? — спросил Хегази. Он выглядел настолько огорченным, насколько позволяло его протезированное лицо. — Отнюдь, и это я могу утверждать с полной ответственностью. — Саджаки внимательно исследовал уже опустошенные стаканы, потом взял стакан Вольевой и опрокинул в рот последние капли, оставшиеся на дне. — Я тут пошпионил помаленьку, как вы можете догадаться по моему маскараду. Нет его в этой системе. И уже пятьдесят лет как нет.
— Пятьдесят? — Хегази присвистнул.
— Значит, след уже остыл, — сказала Вольева. Ее совсем не радовало, что она оказалась пророком, но она всегда считала, что такой риск существует. Саджаки отдал приказ вести суперсветовик к системе Йеллоустона. Он сделал это, исходя из самой надежной информации. Для того времени, конечно. Но это было десятки лет назад, а к тому времени, когда решение принималось, и сама информация могла устареть на десятки лет.
— Да, — ответил Саджаки. — Но не такой уж он холодный, этот след. Я знаю, куда он отправился, и нет причин, по которым он бы двинулся оттуда дальше.
— И где же это? — спросила Вольева, чувствуя, как в желудке возникает ощущение пустоты.
— Планета, которая называется Ресургем. — Саджаки поставил стакан Вольевой обратно на стол. — Довольно далеко отсюда. Боюсь, дорогие коллеги, что именно туда мы и направим свои стопы.
Он снова погрузился в свое прошлое.
На этот раз гораздо глубже — туда, где ему было двенадцать. Отрывки, которые ему показывала Паскаль, не были последовательными. Биография составлялась без строгого учета нужд линейного времени. Сначала это его дезориентировало, хотя он и был единственным человеком во вселенной, который не имел права путаться в собственной истории. Да и чувство недоумения вскоре уступило место пониманию того, что Паскаль поступила правильно, что только так и следует относиться к его прошлому — как разгадывают мозаику перемешанных событий, как относятся к акростиху, где перепутанные строчки дают право предполагать существование множества вариантов интерпретации.
Это был 2373 год — всего несколько десятилетий после того, как Бернсдоттир открыла первую Завесу. Вокруг этого таинственного явления сразу возник целый рой наук, а также правительственных и частных исследовательских организаций. Силвестовский Институт Изучения Странников был только одним из многих подобных учреждений, но он оказался волею судеб и самым богатым и влиятельным, обладая поддержкой клана Силвестов. А потом наметился прорыв, но не благодаря плановым научным действиям этой организации, а благодаря случаю и бесспорному безумию одного-единственного человека.
Его звали Филипп Ласкаль.
Это был ученый из СИИС, работавший на одной из постоянных станций, сооруженных вокруг того, что сейчас называют Завесой Ласкаля, в системе Тау Кита. Кроме того, он был членом группы, которой следовало находиться в состоянии боевой готовности на случай, если возникнет необходимость послать людей за Завесу, хотя никто, разумеется, в такую возможность не верил. Но группа такая существовала, равно как и корабль, содержавшийся наготове, чтобы перенести ее сквозь оставшиеся до границы с Завесой пятьсот миллионов километров, буде такое приглашение со стороны Странников последует.
Ласкаль же решил не ждать.
В одиночку он проник на борт корабля СИИС и угнал его. К тому времени, когда кто-то понял, что происходит, он был уже слишком далеко, чтобы его можно было остановить. Конечно, деструктор, с помощью которого можно было взорвать корабль на расстоянии, существовал, но его применение Странники могли бы истолковать как акт агрессии, чем рисковать никто не хотел. Никто, разумеется, всерьез не ждал, что когда-нибудь снова увидит Ласкаля. И хотя тот все же вернулся, но сомневавшиеся были в известной степени правы, ибо большая часть разума Ласкаля осталась где-то в космическом пространстве.
Ласкаль и в самом деле подошел довольно близко к Завесе, когда неведомая сила схватила корабль и швырнула его обратно, возможно, не допустив его до поверхности Завесы всего лишь на несколько тысяч километров, хотя на таком расстоянии практически невозможно установить, где кончается космос, а где начинается Завеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197
В это мгновение Хегази кивнул на дверь. Яркий дневной свет заставил Вольеву прищурить глаза. В дверях стоял человек, чья мощная фигура величественно рисовалась на фоне солнечного дня. Человек был одет в черное пальто, свисавшее ниже колен, и в шлем странной формы, который солнечный свет превратил в подобие нимба. Его профиль казался разрубленным по диагонали длинной полированной палкой, которую он сжимал обеими руками.
Комузо вступил во тьму зала. То, что выглядело деревянным мечом кендо, оказалось всего лишь бамбуковой шакухачи — традиционным музыкальным инструментом. С хорошо отработанной быстротой вошедший сунул флейту в футляр, который тут же скрылся среди складок плаща, затем с аристократической медлительностью снял свой плетеный шлем. Лицо комузо было видно плохо. Набриолиненные волосы, гладко зачесанные со лба, собирались сзади в серповидную косичку. Глаза скрыты за стеклами очков с выпуклыми стеклами. Такие носят наемные убийцы. Видимо, они были приспособлены для видения в инфракрасном свете, а потому зал с его мрачным красным освещением был виден ему хорошо.
Музыка резко оборвалась, девушка со своим обручем исчезла со сцены, как по мановению волшебной палочки.
— Они думают, это полицейский налет, — еле слышно выдохнул Хегази. В зале воцарилась такая тишина, что говорить громче было не нужно. — Местные копы иногда посылают вот таких наемников, чтобы не марать кровью свои пальчики.
Комузо обвел зал своими почти стрекозиными глазами и наконец нацелился ими на стол, за которым сидели Вольева и Хегази. Его голова двигалась как бы независимо от тела, как это бывает у некоторых видов сов. Сопровождаемый шелестом накидки, он направился к ним — казалось, плывет по полу, а не шагает. Хегази молча выдвинул ногой из-под стола третий табурет. Все это он проделал, продолжая спокойно попыхивать сигаретой.
— Рад видеть тебя, Саджаки.
Тот небрежно швырнул плетеный шлем на стол и одновременно стащил с себя свои стрекозиные очки. Опустившись на табурет, он тут же развернулся лицом к посетителям бара и сделал жест, будто что-то пил из стакана, — это означало, что он предлагает всем заниматься своими делами, тогда как они — втроем — будут заниматься своими. Постепенно шум разговоров возобновился, хотя никто не спускал глаз с их столика.
— Хотел бы я, чтобы наши обстоятельства заслуживали заздравного тоста, — сообщил Саджаки.
— А они не заслуживают? — спросил Хегази. Он выглядел настолько огорченным, насколько позволяло его протезированное лицо. — Отнюдь, и это я могу утверждать с полной ответственностью. — Саджаки внимательно исследовал уже опустошенные стаканы, потом взял стакан Вольевой и опрокинул в рот последние капли, оставшиеся на дне. — Я тут пошпионил помаленьку, как вы можете догадаться по моему маскараду. Нет его в этой системе. И уже пятьдесят лет как нет.
— Пятьдесят? — Хегази присвистнул.
— Значит, след уже остыл, — сказала Вольева. Ее совсем не радовало, что она оказалась пророком, но она всегда считала, что такой риск существует. Саджаки отдал приказ вести суперсветовик к системе Йеллоустона. Он сделал это, исходя из самой надежной информации. Для того времени, конечно. Но это было десятки лет назад, а к тому времени, когда решение принималось, и сама информация могла устареть на десятки лет.
— Да, — ответил Саджаки. — Но не такой уж он холодный, этот след. Я знаю, куда он отправился, и нет причин, по которым он бы двинулся оттуда дальше.
— И где же это? — спросила Вольева, чувствуя, как в желудке возникает ощущение пустоты.
— Планета, которая называется Ресургем. — Саджаки поставил стакан Вольевой обратно на стол. — Довольно далеко отсюда. Боюсь, дорогие коллеги, что именно туда мы и направим свои стопы.
Он снова погрузился в свое прошлое.
На этот раз гораздо глубже — туда, где ему было двенадцать. Отрывки, которые ему показывала Паскаль, не были последовательными. Биография составлялась без строгого учета нужд линейного времени. Сначала это его дезориентировало, хотя он и был единственным человеком во вселенной, который не имел права путаться в собственной истории. Да и чувство недоумения вскоре уступило место пониманию того, что Паскаль поступила правильно, что только так и следует относиться к его прошлому — как разгадывают мозаику перемешанных событий, как относятся к акростиху, где перепутанные строчки дают право предполагать существование множества вариантов интерпретации.
Это был 2373 год — всего несколько десятилетий после того, как Бернсдоттир открыла первую Завесу. Вокруг этого таинственного явления сразу возник целый рой наук, а также правительственных и частных исследовательских организаций. Силвестовский Институт Изучения Странников был только одним из многих подобных учреждений, но он оказался волею судеб и самым богатым и влиятельным, обладая поддержкой клана Силвестов. А потом наметился прорыв, но не благодаря плановым научным действиям этой организации, а благодаря случаю и бесспорному безумию одного-единственного человека.
Его звали Филипп Ласкаль.
Это был ученый из СИИС, работавший на одной из постоянных станций, сооруженных вокруг того, что сейчас называют Завесой Ласкаля, в системе Тау Кита. Кроме того, он был членом группы, которой следовало находиться в состоянии боевой готовности на случай, если возникнет необходимость послать людей за Завесу, хотя никто, разумеется, в такую возможность не верил. Но группа такая существовала, равно как и корабль, содержавшийся наготове, чтобы перенести ее сквозь оставшиеся до границы с Завесой пятьсот миллионов километров, буде такое приглашение со стороны Странников последует.
Ласкаль же решил не ждать.
В одиночку он проник на борт корабля СИИС и угнал его. К тому времени, когда кто-то понял, что происходит, он был уже слишком далеко, чтобы его можно было остановить. Конечно, деструктор, с помощью которого можно было взорвать корабль на расстоянии, существовал, но его применение Странники могли бы истолковать как акт агрессии, чем рисковать никто не хотел. Никто, разумеется, всерьез не ждал, что когда-нибудь снова увидит Ласкаля. И хотя тот все же вернулся, но сомневавшиеся были в известной степени правы, ибо большая часть разума Ласкаля осталась где-то в космическом пространстве.
Ласкаль и в самом деле подошел довольно близко к Завесе, когда неведомая сила схватила корабль и швырнула его обратно, возможно, не допустив его до поверхности Завесы всего лишь на несколько тысяч километров, хотя на таком расстоянии практически невозможно установить, где кончается космос, а где начинается Завеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197