— Ты сказал «первым делом». А что ты собираешься делать, когда мы его скопируем?
— Я бы сказал, что ответ очевиден.
— Уничтожить проклятую штуковину, — сделала она вывод.
Саджаки усмехнулся.
— Или отдать его Суджике. Лично я — за уничтожение. Знаешь ли, гробы на кораблях — штука нежелательная. Особенно самодельные.
Лестница, похоже, вела на самое небо.
Через некоторое время — примерно ступенек через двести — Хоури потеряла им счет. Однако как раз тогда, когда ее коленки готовы были подогнуться, лестница внезапно кончилась и открылся длинный белый коридор, составленный чередой глубоко врезанных арок. У Хоури возникло ощущение, что она стоит в портике, освещенном лунным светом. Она пошла по коридору дальше, прислушиваясь к громкому эху собственных шагов, и наконец оказалась перед двустворчатыми дверями, которыми коридор кончался. Они были покрыты черной резьбой на каком-то органическом материале, обрамляющем слабо окрашенные стекла. Оттуда проникал голубоватый свет.
Видимо, она прибыла к цели.
Вполне возможно, однако, что это ловушка, что войти внутрь равносильно самоубийству. Но и повернуть обратно нельзя — Манукьян, несмотря на свой шарм, показал это достаточно недвусмысленно. Поэтому Хоури взялась за ручку и вошла. Что-то заставило ее сморщить нос. Это был очаровательный запах духов, который резко отличал воздух здесь от воздуха в других частях дома. От этого аромата у Хоури возникло чувство, будто она давно не мылась, хотя прошло лишь несколько часов с тех пор, как Нг ее разбудил и приказал идти убивать Тараши. Конечно, потом она набралась такого количества грязи, что запах собственного пота и страха теперь и за месяц не отмоешь.
— Я вижу, Манукьяну удалось доставить вас сюда в полном здравии? — произнес женский голос.
— Меня или его?
— Вас обоих, милочка, — сказал невидимый голос. — У вас обоих одинаково внушительные репутации.
За спиной Хоури щелкнула дверь. Она уже немного привыкла к обстановке, хотя это и было трудновато из-за странного розового освещения. Казалось, комната имела форму чаши с двумя окнами в виде глаз, пробитых в изогнутой стене.
— Милости прошу в мое обиталище, — сказал голос. — Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.
Хоури подошла к закрытым окнам. По одну сторону от них стояли два кокона для глубокого сна, сверкая хромированной оболочкой. Один был запечатан и подключен, другой — открыт. Хризалиды готовы превратиться в бабочек.
— Где я?
Ставни распахнулись.
— Там, где вы были всегда.
Вид на Чазм-Сити. Но только с большей высоты, с которой она города еще не видела. Она была сейчас выше Москитной Сетки — метров на пятьдесят от ее грязной поверхности. Город лежал под этой сеткой как фантастическое колючее чудовище, сохраняемое в формалине. Хоури не понимала, где она. Может быть, в одном из тех высоченных зданий, которые она привыкла считать необитаемыми? Мадемуазель сказала:
— Я называю его Шато де Карбо — Замок Воронья. Это за его черный цвет. Вы его видели.
— Чего вы от меня хотите? — спросила Хоури, обрывая эти объяснения.
— Хочу, чтобы вы выполнили для меня одну работу.
— Только и всего? Значит, вы привели меня сюда под дулом пистолета только для того, чтобы я выполнила для вас работу? Неужели этого нельзя было сделать, воспользовавшись обычными каналами?
— Это не та работа, о которой вы думаете.
Хоури кивнула на открытый кокон для долгого сна.
— А это каким-то боком входит в вашу игру?
— Только не надо говорить, что это вас пугает. Вы явились в наш мир вот в такой же штуке.
— Я просто спросила, что это значит.
— Все узнаете в свое время.
Хоури услышала за своей спиной слабое движение — звук был такой, будто открыли ящик картотеки.
В комнату въехал паланкин герметика. А может быть, он торчал тут с самого начала, прикрытый какой-нибудь скульптурой. Был он угловатый, без всякой отделки, с грубо сваренной черной поверхностью. Не было у него ни придатков, ни видимых сенсоров. Единственный монокль, вставленный в переднюю стенку паланкина, был темен точно глаз акулы.
— Вы, разумеется, знакомы с такими, как я, — сказал голос из паланкина. — Не надо бояться.
— Я не боюсь, — ответила Хоури.
Она лгала. В паланкине было что-то тревожное. Какое-то качество, с которым она еще не сталкивалась. Возможно, его суровость создавала ощущение, что ящик почти никогда не остается пустым. И почему-то ничтожно маленькие размеры смотрового окошка — казалось, что за ним обязательно прячется какое-то чудовище.
— Я сейчас не могу ответить на все ваши вопросы, — продолжала Мадемуазель. — Но ведь очевидно, что я не стала бы доставлять вас сюда только для того, чтобы продемонстрировать неудобства, которые я переношу. Вот! Может быть, это облегчит дело.
Рядом с паланкином возникла фигура, причем так неожиданно, что можно было подумать — ее породила сама комната.
Конечно, это была женщина. Молодая, но — парадокс! — одетая в такую одежду, какую никто тут не носил со времени Эпидемии. Она была в мерцающей мантии. Черные волосы зачесаны с гордого лба назад, их удерживала диадема, в которой горели огоньки. Вечернее платье цвета электрик обнажало плечи, грудь была открыта смелым декольте. Там, где платье касалось пола, бурлила тьма. Оно, казалось, уходило в никуда.
— Вот такой я была, — сказала женщина. — До прихода той мерзости.
— И вы не можете снова стать такой же?
— Риск несчастья, если я покину паланкин, слишком велик, даже если это произойдет в контролируемой среде обитания. Я этим средам не доверяю.
— Зачем вы доставили меня сюда?
— Разве Манукьян не объяснил вам всего?
— Он не объяснил ничего, кроме того, как мне будет плохо, если я не стану ему повиноваться.
— Как это неделикатно с его стороны! Но зато, следует признать, исключительно точно! — Улыбка чуть тронула бледные губы женщины. — Так какова же, по вашему мнению, причина, по которой мне захотелось увидеть вас?
Хоури понимала, что как бы ни развивались дальше события, она слишком много видела, чтобы спокойно вернуться к прежней жизни.
— Я — профессиональный убийца. Манукьян видел, как я работаю, и сказал, что моя репутация вполне заслуженна. Дальше… тут уж мне придется фантазировать… Мне кажется, что вы кого-то хотите убить?
— Отлично, — кивнула дама. — Но разве Манукьян не сказал вам, что это не будет походить на ваши обычные контракты?
— Он упомянул о существенных отличиях.
— И это вас не затруднит? — Мадемуазель внимательно приглядывалась к Хоури. — Это ведь интереснейший вопрос, не правда ли? Я слышала, что ваши обычные жертвы соглашаются быть убитыми еще до того, как вы выйдете на охоту. Они делают это, зная, что им не удастся — вполне вероятно — скрыться от вас и жить-поживать дальше, похваляясь своей смелостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197
— Я бы сказал, что ответ очевиден.
— Уничтожить проклятую штуковину, — сделала она вывод.
Саджаки усмехнулся.
— Или отдать его Суджике. Лично я — за уничтожение. Знаешь ли, гробы на кораблях — штука нежелательная. Особенно самодельные.
Лестница, похоже, вела на самое небо.
Через некоторое время — примерно ступенек через двести — Хоури потеряла им счет. Однако как раз тогда, когда ее коленки готовы были подогнуться, лестница внезапно кончилась и открылся длинный белый коридор, составленный чередой глубоко врезанных арок. У Хоури возникло ощущение, что она стоит в портике, освещенном лунным светом. Она пошла по коридору дальше, прислушиваясь к громкому эху собственных шагов, и наконец оказалась перед двустворчатыми дверями, которыми коридор кончался. Они были покрыты черной резьбой на каком-то органическом материале, обрамляющем слабо окрашенные стекла. Оттуда проникал голубоватый свет.
Видимо, она прибыла к цели.
Вполне возможно, однако, что это ловушка, что войти внутрь равносильно самоубийству. Но и повернуть обратно нельзя — Манукьян, несмотря на свой шарм, показал это достаточно недвусмысленно. Поэтому Хоури взялась за ручку и вошла. Что-то заставило ее сморщить нос. Это был очаровательный запах духов, который резко отличал воздух здесь от воздуха в других частях дома. От этого аромата у Хоури возникло чувство, будто она давно не мылась, хотя прошло лишь несколько часов с тех пор, как Нг ее разбудил и приказал идти убивать Тараши. Конечно, потом она набралась такого количества грязи, что запах собственного пота и страха теперь и за месяц не отмоешь.
— Я вижу, Манукьяну удалось доставить вас сюда в полном здравии? — произнес женский голос.
— Меня или его?
— Вас обоих, милочка, — сказал невидимый голос. — У вас обоих одинаково внушительные репутации.
За спиной Хоури щелкнула дверь. Она уже немного привыкла к обстановке, хотя это и было трудновато из-за странного розового освещения. Казалось, комната имела форму чаши с двумя окнами в виде глаз, пробитых в изогнутой стене.
— Милости прошу в мое обиталище, — сказал голос. — Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.
Хоури подошла к закрытым окнам. По одну сторону от них стояли два кокона для глубокого сна, сверкая хромированной оболочкой. Один был запечатан и подключен, другой — открыт. Хризалиды готовы превратиться в бабочек.
— Где я?
Ставни распахнулись.
— Там, где вы были всегда.
Вид на Чазм-Сити. Но только с большей высоты, с которой она города еще не видела. Она была сейчас выше Москитной Сетки — метров на пятьдесят от ее грязной поверхности. Город лежал под этой сеткой как фантастическое колючее чудовище, сохраняемое в формалине. Хоури не понимала, где она. Может быть, в одном из тех высоченных зданий, которые она привыкла считать необитаемыми? Мадемуазель сказала:
— Я называю его Шато де Карбо — Замок Воронья. Это за его черный цвет. Вы его видели.
— Чего вы от меня хотите? — спросила Хоури, обрывая эти объяснения.
— Хочу, чтобы вы выполнили для меня одну работу.
— Только и всего? Значит, вы привели меня сюда под дулом пистолета только для того, чтобы я выполнила для вас работу? Неужели этого нельзя было сделать, воспользовавшись обычными каналами?
— Это не та работа, о которой вы думаете.
Хоури кивнула на открытый кокон для долгого сна.
— А это каким-то боком входит в вашу игру?
— Только не надо говорить, что это вас пугает. Вы явились в наш мир вот в такой же штуке.
— Я просто спросила, что это значит.
— Все узнаете в свое время.
Хоури услышала за своей спиной слабое движение — звук был такой, будто открыли ящик картотеки.
В комнату въехал паланкин герметика. А может быть, он торчал тут с самого начала, прикрытый какой-нибудь скульптурой. Был он угловатый, без всякой отделки, с грубо сваренной черной поверхностью. Не было у него ни придатков, ни видимых сенсоров. Единственный монокль, вставленный в переднюю стенку паланкина, был темен точно глаз акулы.
— Вы, разумеется, знакомы с такими, как я, — сказал голос из паланкина. — Не надо бояться.
— Я не боюсь, — ответила Хоури.
Она лгала. В паланкине было что-то тревожное. Какое-то качество, с которым она еще не сталкивалась. Возможно, его суровость создавала ощущение, что ящик почти никогда не остается пустым. И почему-то ничтожно маленькие размеры смотрового окошка — казалось, что за ним обязательно прячется какое-то чудовище.
— Я сейчас не могу ответить на все ваши вопросы, — продолжала Мадемуазель. — Но ведь очевидно, что я не стала бы доставлять вас сюда только для того, чтобы продемонстрировать неудобства, которые я переношу. Вот! Может быть, это облегчит дело.
Рядом с паланкином возникла фигура, причем так неожиданно, что можно было подумать — ее породила сама комната.
Конечно, это была женщина. Молодая, но — парадокс! — одетая в такую одежду, какую никто тут не носил со времени Эпидемии. Она была в мерцающей мантии. Черные волосы зачесаны с гордого лба назад, их удерживала диадема, в которой горели огоньки. Вечернее платье цвета электрик обнажало плечи, грудь была открыта смелым декольте. Там, где платье касалось пола, бурлила тьма. Оно, казалось, уходило в никуда.
— Вот такой я была, — сказала женщина. — До прихода той мерзости.
— И вы не можете снова стать такой же?
— Риск несчастья, если я покину паланкин, слишком велик, даже если это произойдет в контролируемой среде обитания. Я этим средам не доверяю.
— Зачем вы доставили меня сюда?
— Разве Манукьян не объяснил вам всего?
— Он не объяснил ничего, кроме того, как мне будет плохо, если я не стану ему повиноваться.
— Как это неделикатно с его стороны! Но зато, следует признать, исключительно точно! — Улыбка чуть тронула бледные губы женщины. — Так какова же, по вашему мнению, причина, по которой мне захотелось увидеть вас?
Хоури понимала, что как бы ни развивались дальше события, она слишком много видела, чтобы спокойно вернуться к прежней жизни.
— Я — профессиональный убийца. Манукьян видел, как я работаю, и сказал, что моя репутация вполне заслуженна. Дальше… тут уж мне придется фантазировать… Мне кажется, что вы кого-то хотите убить?
— Отлично, — кивнула дама. — Но разве Манукьян не сказал вам, что это не будет походить на ваши обычные контракты?
— Он упомянул о существенных отличиях.
— И это вас не затруднит? — Мадемуазель внимательно приглядывалась к Хоури. — Это ведь интереснейший вопрос, не правда ли? Я слышала, что ваши обычные жертвы соглашаются быть убитыми еще до того, как вы выйдете на охоту. Они делают это, зная, что им не удастся — вполне вероятно — скрыться от вас и жить-поживать дальше, похваляясь своей смелостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197