Зрители по большей части были одеты в тяжелые зимние одежды, подбитые мехами. Силвест узнал Жанекина с его серебристо-белой козлиной бородкой и белыми волосами, водопадом сбегающими с боков почти лысого черепа. Он стал еще больше похож на старую обезьяну. Некоторые из птиц Жанекина тоже присутствовали в зале — их выпустили из дюжины бамбуковых клеток. Силвесту пришлось признать, что Жанекин вывел точные копии павлинов, вплоть до гребешков на головах и ярких бирюзовых плюмажей. Их создали из цыплят путем сложнейших манипуляций с генами. Аудитория, которая была почти не знакома с работой Жанекина, громко аплодировала. Жанекин же краснел, будто кровь выступала на снегу, и готов был от смущения навсегда исчезнуть в своей широкой меховой парке.
Жирардо и Силвест подошли к прочному столу, на который было направлено внимание всей аудитории. Стол был древний — вырезанный на нем орел и латинские надписи восходили к временам первых американских поселенцев на Йеллоустоне. На углах виднелись сколы. На столе стоял мореного красного дерева ящик с крышкой, застегнутой золотыми изящными замками старинной работы.
Позади стола скромно стояла женщина, одетая в сине-белое вечернее платье. Застежка на платье представляла собой сложную комбинацию двойного герба — Ресургем-Сити и Преобразователей — с эмблемой миксмастеров: две руки, Держащих «кошкину колыбель» ДНК. Женщина, как это было хорошо известно Силвесту, не была настоящим миксмастером. Миксмастеры были гильдией стоноровских биоинженеров и генетиков, и никто из них не участвовал в экспедиции на Ресургем. Однако их символ, который сюда был привезен, выражал веру в науки, связанные с изучением Жизни: генную инженерию, хирургию и терапию.
Неулыбчивое лицо женщины в розовом свете казалось застывшим. Волосы были собраны в пучок, пронзенный двумя шприцами.
— Я — Ординатор Мессинджер, — сказала она голосом, разнесшимся по всему залу. — Я облечена властью, данной мне Ресургемским Экспедиционным Советом, совершать браки между жителями этого поселения в том случае, если такие союзы не входят в конфликт с генетическими правилами колонии.
Ординатор открыла сундучок красного дерева. Там лежал переплетенный в кожу предмет, размером с Библию. Женщина вынула его, а затем раскрыла, причем раздался треск сухой кожи. Открывшиеся поверхности имели матово-серый цвет, похожий на цвет сланца, смоченного водой. На поверхностях виднелись следы каких-то микрокристаллических образований.
— Положите ладони на ближайшую к вам страницу, джентльмены.
Оба положили руки на ближайшую поверхность. Последовала флюоресцентная вспышка, что означало — книга приняла отпечатки их ладоней. Затем раздался звонок — биопсия сделана. Когда операция кончилась, Мессинджер взяла книгу и приложила к ней свою ладонь.
Затем Ординатор попросила Жирардо перед лицом присутствующих объявить, кто он таков. Силвест видел, как по лицам зрителей пробежали легкие улыбки. В этом зрелище было нечто абсурдное, хотя Жирардо всячески старался вести себя как ни в чем не бывало.
Затем такая же просьба была обращена к Силвесту.
— Я — Дэниел Кэлвин Лорин Силвест, — начал он, воспользовавшись той формой своего имени, которой пользовался так редко, что пришлось поднапрячься, чтобы не ошибиться. — Единственный биологический сын Розали Сютейн и Кэлвина Силвеста, родившийся в Чазм-Сити на Йеллоустоне. Я родился 17 января 125 стандартного года после второго заселения Йеллоустона. Мой календарный возраст 215 лет, если же считать с учетом специальных медицинских процедур, то физический возраст 60 лет по шкале Шарова.
— Каковы известные вам ваши реализации?
— Насколько мне известно, я реализован лишь в одном воплощении, в той биологической форме, которая делает это заявление.
— Тем самым вы подтверждаете, что вам не известны ваши реализации в виде записей альфа-уровня либо иных тьюринговых симулякров, как в этой, так и в иных солнечных системах?
— Мне неизвестно о существовании таких объектов.
Мессинджер сделала в своей книге несколько пометок специальным стилосом. Точно такие же вопросы были заданы и Жирардо — стандартные параграфы церемонии Стонора. Со времен Восьмидесяти члены секты Стонора исключительно подозрительно относились к компьютерным моделям вообще и в частности к таким, которые несли в себе реализацию личностной души. Особенно им не нравилась возможность, что некая реализация личности — биологическая или иная — может заключать контракты, ничем не обязывающие другие реализации, в том числе брачный контракт.
— Все это документально подтверждено, — произнесла Мессинджер. — Невесте разрешается подойти.
В розовом свете возникла Паскаль. Ее сопровождали две женщины, закутанные в мантильи цвета пепла, множество камер-антигравов, личных телохранителей, в том числе механических ос, а также бесчисленные оптические иллюзии — цветы с капельками росы на лепестках, бабочки, как бы лившиеся нескончаемым потоком по платью новобрачной. Это было искусство лучших мастеров-иллюзионистов Кювье.
Жирардо поднял толстые, как окорока, руки и поманил дочь к себе.
— Ты прелестна, — шепнул он ей.
То, что видел Силвест, было красотой, доведенной до компьютерного совершенства. Он знал, что Жирардо видит нечто иное — настоящее, мягкое, человечное. Как будто один из них видел живого лебедя, а другой — его хрустальную фигурку.
— Положите руку на книгу, — сказала Ординатор.
Отпечаток влажной ладони Силвеста был все еще виден — будто рисунок береговой линии вокруг более бледного острова плоти Паскаль. Ординатор попросила ее объявить о своем происхождении подобно тому, как это сделали Силвест и Жирардо. Задача Паскаль была проще, она не только родилась на Ресургеме, но и никогда не покидала эту планету. Ординатор Мессинджер запустила руку в шкатулку еще глубже. Пока она копалась там, глаза Силвеста рыскали по лицам свидетелей церемонии. Он видел Жанекина, чье лицо было еще бледнее обычного, что казалось почти невозможным. Там — в глубине шкатулки — лежал, отполированный до голубого блеска люминесцентной бактерицидной лампы, гибрид между старинным пистолетом и ветеринарным шприцем.
— Узрите же брачный пистолет, — сказала Ординатор, показывая залу содержимое шкатулки.
Холод пронизывал до костей, но Хоури скоро перестала его замечать — температура превратилась для нее просто в абстрактное качество здешней атмосферы. История, которую ей рассказали ее товарищи по экипажу, была слишком странной, чтобы помнить о холоде.
Они долго стояли возле Капитана. Его имя, как ей сказали, было Джон Армстронг Бренниген. Он был стар, непредставимо стар. В зависимости от системы, избранной для определения его возраста, ему было где-то от двухсот до пятисот лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197
Жирардо и Силвест подошли к прочному столу, на который было направлено внимание всей аудитории. Стол был древний — вырезанный на нем орел и латинские надписи восходили к временам первых американских поселенцев на Йеллоустоне. На углах виднелись сколы. На столе стоял мореного красного дерева ящик с крышкой, застегнутой золотыми изящными замками старинной работы.
Позади стола скромно стояла женщина, одетая в сине-белое вечернее платье. Застежка на платье представляла собой сложную комбинацию двойного герба — Ресургем-Сити и Преобразователей — с эмблемой миксмастеров: две руки, Держащих «кошкину колыбель» ДНК. Женщина, как это было хорошо известно Силвесту, не была настоящим миксмастером. Миксмастеры были гильдией стоноровских биоинженеров и генетиков, и никто из них не участвовал в экспедиции на Ресургем. Однако их символ, который сюда был привезен, выражал веру в науки, связанные с изучением Жизни: генную инженерию, хирургию и терапию.
Неулыбчивое лицо женщины в розовом свете казалось застывшим. Волосы были собраны в пучок, пронзенный двумя шприцами.
— Я — Ординатор Мессинджер, — сказала она голосом, разнесшимся по всему залу. — Я облечена властью, данной мне Ресургемским Экспедиционным Советом, совершать браки между жителями этого поселения в том случае, если такие союзы не входят в конфликт с генетическими правилами колонии.
Ординатор открыла сундучок красного дерева. Там лежал переплетенный в кожу предмет, размером с Библию. Женщина вынула его, а затем раскрыла, причем раздался треск сухой кожи. Открывшиеся поверхности имели матово-серый цвет, похожий на цвет сланца, смоченного водой. На поверхностях виднелись следы каких-то микрокристаллических образований.
— Положите ладони на ближайшую к вам страницу, джентльмены.
Оба положили руки на ближайшую поверхность. Последовала флюоресцентная вспышка, что означало — книга приняла отпечатки их ладоней. Затем раздался звонок — биопсия сделана. Когда операция кончилась, Мессинджер взяла книгу и приложила к ней свою ладонь.
Затем Ординатор попросила Жирардо перед лицом присутствующих объявить, кто он таков. Силвест видел, как по лицам зрителей пробежали легкие улыбки. В этом зрелище было нечто абсурдное, хотя Жирардо всячески старался вести себя как ни в чем не бывало.
Затем такая же просьба была обращена к Силвесту.
— Я — Дэниел Кэлвин Лорин Силвест, — начал он, воспользовавшись той формой своего имени, которой пользовался так редко, что пришлось поднапрячься, чтобы не ошибиться. — Единственный биологический сын Розали Сютейн и Кэлвина Силвеста, родившийся в Чазм-Сити на Йеллоустоне. Я родился 17 января 125 стандартного года после второго заселения Йеллоустона. Мой календарный возраст 215 лет, если же считать с учетом специальных медицинских процедур, то физический возраст 60 лет по шкале Шарова.
— Каковы известные вам ваши реализации?
— Насколько мне известно, я реализован лишь в одном воплощении, в той биологической форме, которая делает это заявление.
— Тем самым вы подтверждаете, что вам не известны ваши реализации в виде записей альфа-уровня либо иных тьюринговых симулякров, как в этой, так и в иных солнечных системах?
— Мне неизвестно о существовании таких объектов.
Мессинджер сделала в своей книге несколько пометок специальным стилосом. Точно такие же вопросы были заданы и Жирардо — стандартные параграфы церемонии Стонора. Со времен Восьмидесяти члены секты Стонора исключительно подозрительно относились к компьютерным моделям вообще и в частности к таким, которые несли в себе реализацию личностной души. Особенно им не нравилась возможность, что некая реализация личности — биологическая или иная — может заключать контракты, ничем не обязывающие другие реализации, в том числе брачный контракт.
— Все это документально подтверждено, — произнесла Мессинджер. — Невесте разрешается подойти.
В розовом свете возникла Паскаль. Ее сопровождали две женщины, закутанные в мантильи цвета пепла, множество камер-антигравов, личных телохранителей, в том числе механических ос, а также бесчисленные оптические иллюзии — цветы с капельками росы на лепестках, бабочки, как бы лившиеся нескончаемым потоком по платью новобрачной. Это было искусство лучших мастеров-иллюзионистов Кювье.
Жирардо поднял толстые, как окорока, руки и поманил дочь к себе.
— Ты прелестна, — шепнул он ей.
То, что видел Силвест, было красотой, доведенной до компьютерного совершенства. Он знал, что Жирардо видит нечто иное — настоящее, мягкое, человечное. Как будто один из них видел живого лебедя, а другой — его хрустальную фигурку.
— Положите руку на книгу, — сказала Ординатор.
Отпечаток влажной ладони Силвеста был все еще виден — будто рисунок береговой линии вокруг более бледного острова плоти Паскаль. Ординатор попросила ее объявить о своем происхождении подобно тому, как это сделали Силвест и Жирардо. Задача Паскаль была проще, она не только родилась на Ресургеме, но и никогда не покидала эту планету. Ординатор Мессинджер запустила руку в шкатулку еще глубже. Пока она копалась там, глаза Силвеста рыскали по лицам свидетелей церемонии. Он видел Жанекина, чье лицо было еще бледнее обычного, что казалось почти невозможным. Там — в глубине шкатулки — лежал, отполированный до голубого блеска люминесцентной бактерицидной лампы, гибрид между старинным пистолетом и ветеринарным шприцем.
— Узрите же брачный пистолет, — сказала Ординатор, показывая залу содержимое шкатулки.
Холод пронизывал до костей, но Хоури скоро перестала его замечать — температура превратилась для нее просто в абстрактное качество здешней атмосферы. История, которую ей рассказали ее товарищи по экипажу, была слишком странной, чтобы помнить о холоде.
Они долго стояли возле Капитана. Его имя, как ей сказали, было Джон Армстронг Бренниген. Он был стар, непредставимо стар. В зависимости от системы, избранной для определения его возраста, ему было где-то от двухсот до пятисот лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197