— А какова точно их дальность? — задала вопрос Хоури.
— Точно — не знаю.
— Здорово ты его трахнула по башке своей программой, — сказала Хоури, когда все трое, перебирая руками по перилам, вскарабкались в кабину шаттла. — Отличная работа, Илиа. Мы ее даже здесь ощутили — мамочка шлепнула от души!
— Думаю, его потрясло, — ответила Вольева. — Учитывая мой опыт с мятежным орудием из Тайника, на этот раз я ввела «Паралич» с кое-какими новыми ограничениями. Он должен был проникнуть глубже, а не только в обшивку корабля. Жаль только, что я не установила взрывных устройств вблизи корабельных двигателей. Тогда мы могли бы разнести корабль, а потом уж бежать.
— Но разве это не затруднило бы нам возвращение домой?
— Весьма вероятно. Зато почти наверняка это был бы конец Похитителю Солнц. Кроме того, — добавила она, подумав, — без корабля «Плацдарм» начал бы сдавать свои позиции быстрее, поскольку никаких указаний из Архива арсенала он больше не получил бы. Значит, мы одержали бы полную победу.
— Можно ли считать это самым оптимистическим из твоих возможных прогнозов?
Вольева ничего не ответила.
Они достигли верхней палубы, которая показалась Хоури достаточно современной, как и многое другое из того, с чем она здесь столкнулась. Все белое и стерильное, точно в кабинете дантиста.
— Слушай, — сказала Вольева, глядя на Паскаль, — я не знаю, как глубоко проник «Плацдарм» внутрь, но если он сейчас погибнет — чего мы все хотим, — это совсем не наверняка принесет пользу твоему мужу.
— Если считать, что он туда уже добрался.
— О, я полагаю, что на это мы вполне можем положиться!
— С другой стороны, — заметила Хоури, — если он уже внутри, то поражение «Плацдарма» ничего не изменит, разве что помешает нам добраться до Силвеста. — Помолчав, она добавила. — Но ведь мы же хотим остановить его, верно? Я хочу сказать, что нам остается только одно — попробовать.
— Кто-то же должен, — сказала Вольева, усаживаясь в одно из пилотских кресел, закрепляя на себе пояс безопасности и протягивая пальцы к старинной консоли управления с множеством клавишей. — А теперь я настоятельно советую вам выбрать себе сиденья поудобнее. Я собираюсь оставить как можно больше пространства между нами и кораблем, причем сделаю это в максимально короткий срок.
Она еще не закончила свою фразу, как двигатели взвыли, свидетельствуя о своей полной готовности, а до сих пор почти никем не замечаемые стены, пол и потолок, вдруг обрели весьма жесткую реальность.
Когда стены шахты вдруг исчезли, а Силвест провалился в пустоту, тело его сразу напряглось, реагируя на воображаемую потерю скорости. Конечно, то была чистая иллюзия: он все еще падал, даже быстрее, чем раньше, но здесь не было ориентиров, а потому исчезало и ощущение движения
Силвест оказался в недрах Цербера.
— Что ж, — сказал Кэлвин, причем это были его первые слова, произнесенные за много дней, — неужто стоило ждать столько времени, чтобы увидеть вот это?
— Пока это еще ничто, — ответил Силвест. — Так — прелюдия.
И все же здесь наблюдалось что-то вроде архитектуры искусственного происхождения, и это была самая удивительная архитектура из всех виденных Силвестом, а вся обстановка вообще показалась ему чудовищно странной. Над ним круглился потолок — крыша этого мира, пронзенная узким концом «Плацдарма». Местность была слабо освещена собственной люминесценцией, исходившей, видимо, от гигантских «змей», свернувшихся в колоссальные кольца на том, что он принял за пол. Огромные, вроде как бы древесные, стволы поднимались к потолку — искривленные и, похоже, органического происхождения. Видно было куда лучше, нежели на изображении, которое транслировалось на корабль роботом-разведчиком. Теперь Силвест видел, например, что «стволы» росли не с пола до потолка, а скорее наоборот, они выходили из потолка, а корни терялись в полу. «Свод небесный» казался менее живым и был явно кристаллического происхождения. Мгновенное озарение, и Силвест понял: пол куда старше потолка — последний создан вокруг планеты тогда, когда сотворение пола было уже завершено. Похоже, они возводились на двух различных фазах развития амарантянского Знания.
— Смотрите, куда падаете, — сказал Саджаки. — Ударяться об пол на большой скорости нежелательно. А еще меньше смысла врезаться в какую-нибудь оборонительную систему, которую «Плацдарм» еще не успел нейтрализовать.
— Вы думаете, что здесь могут оказаться опасные для нас химические соединения?
— Надеюсь, еще не на этом уровне, — сказал Триумвир, — но ниже мы вполне можем столкнуться с ними. Подобные системы, вероятно, не использовались ни разу за последний миллион лет, а потому могут оказаться несколько… — он, видимо, искал нужное слово, — …заржавевшими.
— Но ведь нам вряд ли стоит на это особо полагаться.
— Да, пожалуй, не стоит.
Реактивный двигатель скафандра работал с напряжением, вместе с этим росло и ощущение силы тяжести. Пока всего четверть g, а потолок все еще выглядит как колоссальное произведение чьих-то искусных рук. Силвеста и потолок разделяет не меньше километра. Значит, чтобы уйти отсюда, тоже потребуется преодолеть тот же километр, разумеется, если он захочет это сделать Конечно, у него под ногами лежат еще тысячи километров тела планеты, но нет ни малейшего представления о том, в какие бездны ему еще предстоит опуститься, чтобы найти то, к чему его так влечет. Он надеялся, что не очень глубоко. Номинальные пять дней, которые он отвел себе на путь туда и обратно, были, как оказалось теперь, отпущены слишком скупо. Когда ты на корабле и изучаешь расчеты Вольевой, то они вызывают полное доверие или кажутся вполне реальными. А вот здесь, где силы, введенные в ее уравнения, кристаллизируются в колоссальных и страшных структурах, Силвест стал терять уверенность в верности любых прогнозов.
— Медвежья болезнь, сынок? — съязвил Кэлвин.
— Ты же читаешь мои эмоции, не так ли?
— Нет. Просто твои эмоции — зеркальное отражение моих. Мы же думаем почти одинаково — ты и я. — Кэлвин помолчал. — А я не стыжусь признаться, что очень и очень боюсь. Возможно, я боюсь даже больше, чем вправе бояться кусок компьютерной программы. Какая глубокая мысль, а Дэн?
— Сохрани свои глубокие мысли для будущего. Я уверен, они тебе еще пригодятся.
— Уверен, вы ощущаете свое ничтожество, — вмешался Саджаки так, будто с самого начала участвовал в разговоре. — Что ж, подобные чувства вполне оправданы. Вы и в самом деле ничтожества. А это место — величественно. А вы бы небось хотели, чтобы было наоборот?
Навстречу им бежал испещренный геометрическими узорами пол. Тревожный сигнал скафандра говорил о его близости. Оставалось меньше километра, хотя казалось, протяни руку — и вот он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197