Хотя очень возможно, что ее любовник и следил за ней, может, он даже использовал для этого аппарат CIA, почем я знаю. У меня своих детективных проблем в этой жизни достаточно.
Куда больше, чем Татьянина паранойя, доебывала меня Татьянина безалаберность. Пару раз она не явилась в миллионерский дом, когда я ее ждал, несколько раз ввалилась, когда я ее не ждал, единожды спугнула мне молоденькую пизду, бывшую у меня в тот момент в доме. Потому я на Татьяну озлился, и как-то раз, когда она мне позвонила, сказал, что передаю ее Гупте, и, несмотря на ее возмущенные протесты в телефон, отдал телефонную трубку Гупте.
Гупта ласково поговорил с Татьяной, почему-то «Татьяна» он произносил с грузинским акцентом и умело договорился с ней о встрече, что легко сделать, следует только нажать на нее.
Гупта видел Татьяну у меня несколько раз до этого, и она ему очень понравилась. И неудивительно, она красивая. «Мне надоели мои девушки, — говорил Гупта, поджаривая себе в сковородке овощи, он вегетарианец. — Американские девушки хороши, Эдвард, если ты, например, едешь на пикник с друзьями — они очень компанейские, пьют пиво из банок, громко хохочут, но в постели они однообразны». «Вот у тебя Татьяна такая загадочная, в ней есть романтика», — лицемерно вздыхал Гупта. Видно было, что ему хочется Татьяну. Большинство Гуптовых девушек, по-моему, как раз не американки. Он ебал Жаклин, несмотря на французское имя, Жаклин была из Финляндии, видел я у него также девочку с Ямайки — так что он только нарочито прибедняется.
Отношение у Гупты к женщинам ласково-циническое, и очень практичное, и я его понимаю, будь у меня такая бурная деловая жизнь, я бы тоже, очевидно, приобрел такую же сексуальную философию.
— Все красивые девушки в Нью-Йорке, все модели и актрисы, Эдвард, — поучает меня Гупта, — по крайней мере, 80 процентов из них уж точно, употребляют кокаин, это считается очень шикарным, и покупать им кокаин — быстрейший и простейший, но увы, не дешевый способ выебать и удержать их. Ты не знал мою герл-френд Летишу? — спрашивает меня Гупта и тотчас же сам себе отвечает: — Нет, ты не мог ее знать, Дженни видела ее несколько раз. Летиша работала для «Элит», — Гупта называет одно из самых известных в Нью-Йорке модельных агентств, он уже знает, что интересы хаузкипера Эдварда далеко не ограничиваются кухней. — Она мне очень подходила, я любил ее ебать, ты знаешь, Эдвард, как нелегко найти удовлетворяющего тебя партнера для постели, к тому же, Летиша очень эффектная девушка, с ней приятно было выходить. Я так к ней привык, Эдвард, что даже стал ее брать с собой в мои деловые поездки. Но однажды на таможне при досмотре у нее обнаружили кокаин. Я сам давал ей деньги на кокаин, я сам иногда нюхаю кокаин, впрочем, не часто, — вставил Гупта, — но здесь, в Соединенных Штатах, это занятие — детская забава, есть же страны, в которых такое развлечение просто немыслимо, я не разрешал Летише брать кокаин с собой в поездки. Хорошо, эта история случилась в стране, где я просто заплатил таможенникам, случись это, скажем, в моей родной стране, это был бы мой конец, у нас очень суровый закон, не помогли бы и мои деньги, Эдвард, — серьезно сказал Гупта. Я ему посочувствовал. — После этой истории я расстался с Летишей, — сказал Гупта, — она уже на могла жить без белого порошка, что мне оставалось? — опять проапеллировал он ко мне.
По-моему, именно из-за девочек Гупта был одно время одержим идеей купить дом у Изабэл, и очень нелегко с этой идеей расстался. «Так невозможно поддерживать связи с женщинами, — жаловался он мне, — как, если я бываю в Нью-Йорке раз в месяц? Когда я внезапно опять приезжаю сюда через месяц, все мои женщины уже куда-нибудь пристроились».
Бедный Гупта. Я не понимаю, отчего он нервничает. У него столько женщин в Нью-Йорке, что они начинают звонить ему еще за неделю до его прибытия в город. Он использует мой номер телефона, так что все звонки получаю я. Бедный Гупта, глаза у него куда более голодные, чем он сам, и ему хочется всех женщин.
* * *
В один из последующих вечеров Гупта выебал Татьяну у нас в доме, в моем доме, ибо я же здесь живу. Почему я знаю? А я пришел тогда домой, было около полуночи, свет во всем холле и на лестницах был выключен, чего обычно Гупта не делает, это привилегия моя и Стивена только — выключать свет в холле. Свет был выключен, и из солнечной комнаты гудела классическая музыка — Чайковский, которого Татьяна обожает и которого терпеть не могу я.
По всему было ясно, что где-то в глубинах дома в этот момент Гупта вонзал свой бирманский член в Татьяну.
* * *
Спустя пару недель я был в субботний вечер в доме вдвоем со здоровенной дамой по имени Тереза, которую я ебал, не очень, впрочем, успешно, прошлую ночь и субботний день. Тереза, прожившая больше десяти лет в Европе, только что вернулась в Нью-Йорк. Я видел ее второй раз в моей жизни.
Писательница, с очень хорошей фигурой и порядочно потрепанным в жизненных бурях лицом, Тереза уже собралась уходить, как вдруг загудел звонок в дверь, он у нас звучит как Биг Бэн или кремлевские куранты. Я никого не ожидал в этот вечер. Когда я открыл дверь, на пороге стояла одетая в черное, как всегда, взволнованная и экзальтированная Татьяна.
Я очень церемонно представил дам друг другу, и так как Татьяна сказала, что хочет со мной поговорить об очень важном деле, а Тереза просила меня проводить ее, я оставил черное привидение в доме и пошел проводить Терезу.
Проводил и вернулся в дом, покуривая.
* * *
Вернувшись, я не сразу нашел Татьяну, дом-то большой. Я покричал ее, она не откликалась. Послонявшись по этажам, я наконец обнаружил ее, лежащую на третьем этаже в гостевой комнате на кровати. В темноте. Она зачем-то стала мне рассказывать историю своей встречи с Гуптой и то, как он выебал ее, со всеми подробностями. Рассказывая, она хватала меня за руки в темноте и пила вино, которое она знает где взять в нашем доме и уже взяла, пока меня не было.
Истеричная ее история, рассказанная мне то шепотом, то с криками, свелась в конце концов к тому, что, не принимая никаких противозачаточных средств, эта отважная и безалаберная русская женщина, конечно же, забеременела от бирманца.
— Ну хоть хорошо тебе было, удовольствие получила? — поинтересовался Эдвард.
— Получила, — ответила она нахально. — Он, как зверь, весь дрожал, когда ебал меня. Приятно. Он ценит женщину, не то что ты, Лимонов.
Я лежал на спине и посмеивался. Наша жизнь, как желтые цветы. После Дженни я насмешливо решил, что нет счастья мне в любовной жизни, и перестал искать любовь. Дженни, женщине, которую я даже не любил, женщине, в сущности, совсем не моего вкуса, случилось послужить последней каплей, которая расколола меня вдребезги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Куда больше, чем Татьянина паранойя, доебывала меня Татьянина безалаберность. Пару раз она не явилась в миллионерский дом, когда я ее ждал, несколько раз ввалилась, когда я ее не ждал, единожды спугнула мне молоденькую пизду, бывшую у меня в тот момент в доме. Потому я на Татьяну озлился, и как-то раз, когда она мне позвонила, сказал, что передаю ее Гупте, и, несмотря на ее возмущенные протесты в телефон, отдал телефонную трубку Гупте.
Гупта ласково поговорил с Татьяной, почему-то «Татьяна» он произносил с грузинским акцентом и умело договорился с ней о встрече, что легко сделать, следует только нажать на нее.
Гупта видел Татьяну у меня несколько раз до этого, и она ему очень понравилась. И неудивительно, она красивая. «Мне надоели мои девушки, — говорил Гупта, поджаривая себе в сковородке овощи, он вегетарианец. — Американские девушки хороши, Эдвард, если ты, например, едешь на пикник с друзьями — они очень компанейские, пьют пиво из банок, громко хохочут, но в постели они однообразны». «Вот у тебя Татьяна такая загадочная, в ней есть романтика», — лицемерно вздыхал Гупта. Видно было, что ему хочется Татьяну. Большинство Гуптовых девушек, по-моему, как раз не американки. Он ебал Жаклин, несмотря на французское имя, Жаклин была из Финляндии, видел я у него также девочку с Ямайки — так что он только нарочито прибедняется.
Отношение у Гупты к женщинам ласково-циническое, и очень практичное, и я его понимаю, будь у меня такая бурная деловая жизнь, я бы тоже, очевидно, приобрел такую же сексуальную философию.
— Все красивые девушки в Нью-Йорке, все модели и актрисы, Эдвард, — поучает меня Гупта, — по крайней мере, 80 процентов из них уж точно, употребляют кокаин, это считается очень шикарным, и покупать им кокаин — быстрейший и простейший, но увы, не дешевый способ выебать и удержать их. Ты не знал мою герл-френд Летишу? — спрашивает меня Гупта и тотчас же сам себе отвечает: — Нет, ты не мог ее знать, Дженни видела ее несколько раз. Летиша работала для «Элит», — Гупта называет одно из самых известных в Нью-Йорке модельных агентств, он уже знает, что интересы хаузкипера Эдварда далеко не ограничиваются кухней. — Она мне очень подходила, я любил ее ебать, ты знаешь, Эдвард, как нелегко найти удовлетворяющего тебя партнера для постели, к тому же, Летиша очень эффектная девушка, с ней приятно было выходить. Я так к ней привык, Эдвард, что даже стал ее брать с собой в мои деловые поездки. Но однажды на таможне при досмотре у нее обнаружили кокаин. Я сам давал ей деньги на кокаин, я сам иногда нюхаю кокаин, впрочем, не часто, — вставил Гупта, — но здесь, в Соединенных Штатах, это занятие — детская забава, есть же страны, в которых такое развлечение просто немыслимо, я не разрешал Летише брать кокаин с собой в поездки. Хорошо, эта история случилась в стране, где я просто заплатил таможенникам, случись это, скажем, в моей родной стране, это был бы мой конец, у нас очень суровый закон, не помогли бы и мои деньги, Эдвард, — серьезно сказал Гупта. Я ему посочувствовал. — После этой истории я расстался с Летишей, — сказал Гупта, — она уже на могла жить без белого порошка, что мне оставалось? — опять проапеллировал он ко мне.
По-моему, именно из-за девочек Гупта был одно время одержим идеей купить дом у Изабэл, и очень нелегко с этой идеей расстался. «Так невозможно поддерживать связи с женщинами, — жаловался он мне, — как, если я бываю в Нью-Йорке раз в месяц? Когда я внезапно опять приезжаю сюда через месяц, все мои женщины уже куда-нибудь пристроились».
Бедный Гупта. Я не понимаю, отчего он нервничает. У него столько женщин в Нью-Йорке, что они начинают звонить ему еще за неделю до его прибытия в город. Он использует мой номер телефона, так что все звонки получаю я. Бедный Гупта, глаза у него куда более голодные, чем он сам, и ему хочется всех женщин.
* * *
В один из последующих вечеров Гупта выебал Татьяну у нас в доме, в моем доме, ибо я же здесь живу. Почему я знаю? А я пришел тогда домой, было около полуночи, свет во всем холле и на лестницах был выключен, чего обычно Гупта не делает, это привилегия моя и Стивена только — выключать свет в холле. Свет был выключен, и из солнечной комнаты гудела классическая музыка — Чайковский, которого Татьяна обожает и которого терпеть не могу я.
По всему было ясно, что где-то в глубинах дома в этот момент Гупта вонзал свой бирманский член в Татьяну.
* * *
Спустя пару недель я был в субботний вечер в доме вдвоем со здоровенной дамой по имени Тереза, которую я ебал, не очень, впрочем, успешно, прошлую ночь и субботний день. Тереза, прожившая больше десяти лет в Европе, только что вернулась в Нью-Йорк. Я видел ее второй раз в моей жизни.
Писательница, с очень хорошей фигурой и порядочно потрепанным в жизненных бурях лицом, Тереза уже собралась уходить, как вдруг загудел звонок в дверь, он у нас звучит как Биг Бэн или кремлевские куранты. Я никого не ожидал в этот вечер. Когда я открыл дверь, на пороге стояла одетая в черное, как всегда, взволнованная и экзальтированная Татьяна.
Я очень церемонно представил дам друг другу, и так как Татьяна сказала, что хочет со мной поговорить об очень важном деле, а Тереза просила меня проводить ее, я оставил черное привидение в доме и пошел проводить Терезу.
Проводил и вернулся в дом, покуривая.
* * *
Вернувшись, я не сразу нашел Татьяну, дом-то большой. Я покричал ее, она не откликалась. Послонявшись по этажам, я наконец обнаружил ее, лежащую на третьем этаже в гостевой комнате на кровати. В темноте. Она зачем-то стала мне рассказывать историю своей встречи с Гуптой и то, как он выебал ее, со всеми подробностями. Рассказывая, она хватала меня за руки в темноте и пила вино, которое она знает где взять в нашем доме и уже взяла, пока меня не было.
Истеричная ее история, рассказанная мне то шепотом, то с криками, свелась в конце концов к тому, что, не принимая никаких противозачаточных средств, эта отважная и безалаберная русская женщина, конечно же, забеременела от бирманца.
— Ну хоть хорошо тебе было, удовольствие получила? — поинтересовался Эдвард.
— Получила, — ответила она нахально. — Он, как зверь, весь дрожал, когда ебал меня. Приятно. Он ценит женщину, не то что ты, Лимонов.
Я лежал на спине и посмеивался. Наша жизнь, как желтые цветы. После Дженни я насмешливо решил, что нет счастья мне в любовной жизни, и перестал искать любовь. Дженни, женщине, которую я даже не любил, женщине, в сущности, совсем не моего вкуса, случилось послужить последней каплей, которая расколола меня вдребезги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94