Разговор наедине, а, Краснозуб?!
Пока Краснозуб собирался с мыслями, чтобы достойно ответить, Констанция уже исчезла со стены.
11
Вечером того же дня брат Альф, стоя в карауле на стене аббатства, заметил, что в зарослях папоротника на опушке Леса Цветущих Мхов что-то шевелится. Сразу же послали за Матиасом и Констанцией. Они стали пристально всматриваться туда, где брат Альф заметил подозрительное движение.
- Вон там, справа от осины. Смотрите, папоротники опять шевелятся.
Матиас видел в темноте лучше остальных и первым разглядел свернувшегося в клубок ежа, катавшегося по траве, - вероятно, от боли.
- Это Амброзий Пика, он ранен. Быстрее! Надо спуститься к нему.
- Постой, а вдруг там засада, - остановила его Констанция.
Матиас, будучи не в состоянии прийти на помощь раненому, чувствовал себя ужасно, но Констанция, конечно, была права. Вполне возможно, что крысы Клуни сидят в засаде, подстерегая любого, кто приблизится к лесу. Матиас нетерпеливо заговорил:
- Констанция, не можем же мы бросить бедного Амброзия, ведь он умрет! Мы должны что-то придумать.
Барсучиха легла, положив голову между передними лапами.
- Да, надо подумать. У кого-нибудь есть предложения?
Мыши, размышляя, что же делать, уселись на пол, но Матиас тут же вскочил:
- Придумал! Ждите меня здесь, я мигом.
Брат Альф со вздохом посмотрел вслед маленькой фигурке, быстро-быстро шлепающей своими огромными сандалиями, и покачал головой:
- Констанция, что он надумал?
Барсучиха улыбнулась - она все больше доверяла Матиасу, все больше полагалась на его сообразительность:
- Не волнуйся, брат Альф. Что бы это ни было, можешь с кем угодно спорить на свой капюшон - это, без сомнения, будет нечто дельное и умное. У этого мышонка голова набита отнюдь не желудями.
Брат Альф бросил взгляд на замершего в траве ежа:
- Не опоздать бы. Амброзий уже даже не шевелится. Лежит на траве ничком.
Его слова прервало появление Матиаса и полдюжины кротов.
Их старший выглянул за стену, прикидывая расстояние до Амброзия, и, быстро царапая когтем по стене, сделал какие-то подсчеты. Затем он повернулся к Матиасу:
- Сдается мне, твоего дикобраза можно сюда притащить, начальник. Ты только за ворота нас выведи и стой на стреме.
Повернувшись к своей артели, Кротоначальник - это был его официальный титул - принялся обсуждать ширину хода, твердость грунта и все прочее, что нужно знать любому землекопу, прежде чем начинать работу.
Матиас прошептал Констанции и брату Альфу:
- Кротам часто приходится выручать тех, кого завалило в норе. Нам остается только стоять на страже у юго-восточного прохода в стене, пока они не спасут Амброзия.
- Прекрасно. Чего же мы ждем? Скорее идем! - устремилась вперед Констанция.
Они бесшумно выскользнули через маленькую, выкрашенную в зеленый цвет железную дверь. Матиас, напрягая глаза, вглядывался в неподвижного Амброзия. Еж по-прежнему лежал примерно в полутораста мышиных шагов от них.
Кроты размотали веревку. Под наблюдением Кротоначальника двое его подчиненных начали копать.
Через минуту на том месте, где они только что стояли, возник холмик, а сами землекопы пропали из виду.
Вскоре их влажные носы высунулись из ямы.
- Все в ажуре, начальник: ни тебе корешков, ни камушков. Сдается нам, можно двигать дальше.
Удовлетворенный, Кротоначальник с остальными землекопами двинулся к норе.
- Значит, так, я впереди, Десятник с Опушкой - за мной.
Почтительно опустив нос, он повернулся к Матиасу и Констанции:
- А вы, господа хорошие, здесь обождите.
Еще один фонтан мягкой черной земли - и кроты скрылись с глаз.
Констанция втягивала своим чутким носом ночной ветер, Матиас прислушивался к ночным звукам. На поверхности земли образовался длинный, продолговатый холмик, продвигавшийся все ближе к Амброзию. Ночь была тиха и спокойна, но Матиас и Констанция все время были начеку, понимая, что, если они потеряют бдительность, все для них и для кротов может плохо кончиться.
Матиас возбужденно прошептал:
- Смотри, они уже прямо под стариной Амброзием! Что за чудные землекопы, право слово! Вот это да, Амброзий уже исчез, - должно быть, они втащили его в туннель.
Землекопы вернулись удивительно быстро. Они вылезли из норы, волоча ежа на перекинутых через плечо веревках, и отказались от помощи, которую им предложили барсучиха и мышонок.
Кротоначальник сморщил нос:
- Не, не надо, только лапы понапрасну замараете.
Амброзия они доставили в лазарет аббатства, где ежом занялся сам аббат Мортимер. У Амброзия была длинная неровная рана, она тянулась от уха до кончика передней лапы. Брат Альф сочувственно качал головой:
- Потому старина Амброзий, наверное, и потерял сознание - от боли и потери крови. Должно быть, ему, раненому, пришлось долго ползти и катиться. Как вы думаете, отец настоятель, он будет жить?
Аббат только улыбнулся. Он уже промыл длинную рану и приложил к ней припарку из трав.
- Нет никаких оснований для беспокойства, брат Альф. Амброзий Пика - это кожа да иглы. Старик крепок, словно булыжник. Смотри, он уже приходит в себя.
Действительно, еж забавно хрюкнул, несколько раз свернулся и развернулся, а потом открыл глаза и огляделся.
- Ой-ой-ой, как ухо болит! Отец настоятель, ведь вы не станете безучастно смотреть, как страдает несчастный отпрыск славного рода Пика? Неужели у вас не найдется капельки октябрьского орехового эля, чтобы промочить его пересохшую глотку? - взмолился Амброзий.
Все присутствующие, видя, что их старый друг жив и вне опасности, с облегчением расхохотались.
Матиас был поражен: сколько же эля выпил Амброзий, прежде чем почувствовал себя в силах начать рассказ. Еж шумно облизнулся:
- Ох-хо-хо, так-то лучше. Ну что ж, я сделал все, как мне было велено, обошел всех, кого только мог. Колокол Джозефа очень помог всех предупредить. Короче говоря, около полудня пришел я к дому Полевкинсов. Только я сообщил им скверную новость - тут, чтоб мне лопнуть, этот маленький плакса Колин Полевкинс забегал по дому с воплями, скуля и причитая, что вот, дескать, теперь всех перережут прямо в постелях. Хотите верьте, хотите нет, но Колин словно свихнулся, никак было его не унять. Ну и вот, на шум в доме прибежала стая крыс, - должно быть, промышляли где-то неподалеку. Не успели мы и рты открыть, как они набросились на нас, так что мне оставалось только свернуться и выставить иглы. Они схватили плаксу Колина и его родителей, но старого Амброзия Пику им было не сцапать, нет, отец настоятель. Тогда один из них с силой ткнул в меня железным прутом от церковной ограды. Решили, что я мертвый, и бросили - слишком колючий, говорят, нельзя жрать. Ну семью Полевкинсов они утащили, а я подождал, пока все утихнет, и отправился в аббатство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Пока Краснозуб собирался с мыслями, чтобы достойно ответить, Констанция уже исчезла со стены.
11
Вечером того же дня брат Альф, стоя в карауле на стене аббатства, заметил, что в зарослях папоротника на опушке Леса Цветущих Мхов что-то шевелится. Сразу же послали за Матиасом и Констанцией. Они стали пристально всматриваться туда, где брат Альф заметил подозрительное движение.
- Вон там, справа от осины. Смотрите, папоротники опять шевелятся.
Матиас видел в темноте лучше остальных и первым разглядел свернувшегося в клубок ежа, катавшегося по траве, - вероятно, от боли.
- Это Амброзий Пика, он ранен. Быстрее! Надо спуститься к нему.
- Постой, а вдруг там засада, - остановила его Констанция.
Матиас, будучи не в состоянии прийти на помощь раненому, чувствовал себя ужасно, но Констанция, конечно, была права. Вполне возможно, что крысы Клуни сидят в засаде, подстерегая любого, кто приблизится к лесу. Матиас нетерпеливо заговорил:
- Констанция, не можем же мы бросить бедного Амброзия, ведь он умрет! Мы должны что-то придумать.
Барсучиха легла, положив голову между передними лапами.
- Да, надо подумать. У кого-нибудь есть предложения?
Мыши, размышляя, что же делать, уселись на пол, но Матиас тут же вскочил:
- Придумал! Ждите меня здесь, я мигом.
Брат Альф со вздохом посмотрел вслед маленькой фигурке, быстро-быстро шлепающей своими огромными сандалиями, и покачал головой:
- Констанция, что он надумал?
Барсучиха улыбнулась - она все больше доверяла Матиасу, все больше полагалась на его сообразительность:
- Не волнуйся, брат Альф. Что бы это ни было, можешь с кем угодно спорить на свой капюшон - это, без сомнения, будет нечто дельное и умное. У этого мышонка голова набита отнюдь не желудями.
Брат Альф бросил взгляд на замершего в траве ежа:
- Не опоздать бы. Амброзий уже даже не шевелится. Лежит на траве ничком.
Его слова прервало появление Матиаса и полдюжины кротов.
Их старший выглянул за стену, прикидывая расстояние до Амброзия, и, быстро царапая когтем по стене, сделал какие-то подсчеты. Затем он повернулся к Матиасу:
- Сдается мне, твоего дикобраза можно сюда притащить, начальник. Ты только за ворота нас выведи и стой на стреме.
Повернувшись к своей артели, Кротоначальник - это был его официальный титул - принялся обсуждать ширину хода, твердость грунта и все прочее, что нужно знать любому землекопу, прежде чем начинать работу.
Матиас прошептал Констанции и брату Альфу:
- Кротам часто приходится выручать тех, кого завалило в норе. Нам остается только стоять на страже у юго-восточного прохода в стене, пока они не спасут Амброзия.
- Прекрасно. Чего же мы ждем? Скорее идем! - устремилась вперед Констанция.
Они бесшумно выскользнули через маленькую, выкрашенную в зеленый цвет железную дверь. Матиас, напрягая глаза, вглядывался в неподвижного Амброзия. Еж по-прежнему лежал примерно в полутораста мышиных шагов от них.
Кроты размотали веревку. Под наблюдением Кротоначальника двое его подчиненных начали копать.
Через минуту на том месте, где они только что стояли, возник холмик, а сами землекопы пропали из виду.
Вскоре их влажные носы высунулись из ямы.
- Все в ажуре, начальник: ни тебе корешков, ни камушков. Сдается нам, можно двигать дальше.
Удовлетворенный, Кротоначальник с остальными землекопами двинулся к норе.
- Значит, так, я впереди, Десятник с Опушкой - за мной.
Почтительно опустив нос, он повернулся к Матиасу и Констанции:
- А вы, господа хорошие, здесь обождите.
Еще один фонтан мягкой черной земли - и кроты скрылись с глаз.
Констанция втягивала своим чутким носом ночной ветер, Матиас прислушивался к ночным звукам. На поверхности земли образовался длинный, продолговатый холмик, продвигавшийся все ближе к Амброзию. Ночь была тиха и спокойна, но Матиас и Констанция все время были начеку, понимая, что, если они потеряют бдительность, все для них и для кротов может плохо кончиться.
Матиас возбужденно прошептал:
- Смотри, они уже прямо под стариной Амброзием! Что за чудные землекопы, право слово! Вот это да, Амброзий уже исчез, - должно быть, они втащили его в туннель.
Землекопы вернулись удивительно быстро. Они вылезли из норы, волоча ежа на перекинутых через плечо веревках, и отказались от помощи, которую им предложили барсучиха и мышонок.
Кротоначальник сморщил нос:
- Не, не надо, только лапы понапрасну замараете.
Амброзия они доставили в лазарет аббатства, где ежом занялся сам аббат Мортимер. У Амброзия была длинная неровная рана, она тянулась от уха до кончика передней лапы. Брат Альф сочувственно качал головой:
- Потому старина Амброзий, наверное, и потерял сознание - от боли и потери крови. Должно быть, ему, раненому, пришлось долго ползти и катиться. Как вы думаете, отец настоятель, он будет жить?
Аббат только улыбнулся. Он уже промыл длинную рану и приложил к ней припарку из трав.
- Нет никаких оснований для беспокойства, брат Альф. Амброзий Пика - это кожа да иглы. Старик крепок, словно булыжник. Смотри, он уже приходит в себя.
Действительно, еж забавно хрюкнул, несколько раз свернулся и развернулся, а потом открыл глаза и огляделся.
- Ой-ой-ой, как ухо болит! Отец настоятель, ведь вы не станете безучастно смотреть, как страдает несчастный отпрыск славного рода Пика? Неужели у вас не найдется капельки октябрьского орехового эля, чтобы промочить его пересохшую глотку? - взмолился Амброзий.
Все присутствующие, видя, что их старый друг жив и вне опасности, с облегчением расхохотались.
Матиас был поражен: сколько же эля выпил Амброзий, прежде чем почувствовал себя в силах начать рассказ. Еж шумно облизнулся:
- Ох-хо-хо, так-то лучше. Ну что ж, я сделал все, как мне было велено, обошел всех, кого только мог. Колокол Джозефа очень помог всех предупредить. Короче говоря, около полудня пришел я к дому Полевкинсов. Только я сообщил им скверную новость - тут, чтоб мне лопнуть, этот маленький плакса Колин Полевкинс забегал по дому с воплями, скуля и причитая, что вот, дескать, теперь всех перережут прямо в постелях. Хотите верьте, хотите нет, но Колин словно свихнулся, никак было его не унять. Ну и вот, на шум в доме прибежала стая крыс, - должно быть, промышляли где-то неподалеку. Не успели мы и рты открыть, как они набросились на нас, так что мне оставалось только свернуться и выставить иглы. Они схватили плаксу Колина и его родителей, но старого Амброзия Пику им было не сцапать, нет, отец настоятель. Тогда один из них с силой ткнул в меня железным прутом от церковной ограды. Решили, что я мертвый, и бросили - слишком колючий, говорят, нельзя жрать. Ну семью Полевкинсов они утащили, а я подождал, пока все утихнет, и отправился в аббатство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78