Несмотря ни на что, Спархок в душе ликовал. Он не надеялся
продвинуться так далеко, и его неожиданная удача придала ему сил и
наполнила чувством непобедимости.
- Ну, Отт, - сказал он, грозно посматривая поверх террас на
обрюзгшего императора. - Пробуди же наконец Азеша. И мы посмотрим, могут
ли Старшие Боги, также как и люди, познать, что такое смерть.
Отт с минуту в ужасе взирал на Спархока, затем кое-как сполз с
носилок и съежился на полу, ноги совсем отказывались служить бедняге.
- На колени! - визгливо крикнул он Энниасу. - На колени и моли нашего
Бога о спасении. - Очевидно, узнав о том, что его солдаты не могут
проникнуть в Храм, Отт был охвачен еще большим страхом.
- Келтэн, - позвал Спархок своего друга. - Для начала покончите с
этими жрецами, а потом убедитесь, что солдаты не прорвутся и не нападут на
нас сзади.
- В этом нет необходимости, Спархок, - сказала ему Сефрения.
- Знаю, но там они будут в большей безопасности. - Он глубоко
вздохнул. - Ну, пора! - Он стащил с рук латные рукавицы, сунул клинок под
мышку и снял стальной мешочек со своего пояса. Он отогнул проволоку,
которой тот был закручен, и вытряхнул Беллиом себе в руку. Цветок-гемма
казался очень горячим, и сияние, полыхавшее подобно зарнице в летней ночи,
охватило его лепестки.
- Голубая Роза! - резко проговорил Спархок. - Ты должна будешь
исполнить то, что я прикажу!
Отт, полустоящий на коленях, полусидящий на корточках, бормоча,
возносил молитву своему Богу - но из-за охватившего его ужаса и страха
молитва была неразборчива. Энниас, Личеас и Арисса, также
коленопреклоненные, неотрывно смотрели на уродливое лицо идола, угрожающе
возвышавшегося над ними. И глаза их все больше полнились страхом и
безысходностью по мере того, как они постигали истинную суть извращенного
Божества, которому они поклонялись.
- Приди же, Азеш! - умолял Отт. - Пробудись! Услышь молитву слуг
твоих!
До этого закрытые, глубоко посаженные, глаза идола, начали медленно
приоткрываться, и из-под тяжелых его каменных век блеснул зеленый огонь.
Спархок почувствовал, как волна за волной черной злобы исходит на него от
этих гибельных глаз. И он стоял, оглушенный, повергнутый в полуобморочное
состояние присутствием зловещего Бога, так долго мучившего и
преследовавшего рыцаря.
Идол двигался! Казалось, он весь пошел волнами, и руки его, похожие
на щупальца, алчно подрагивая, потянулись к сверкающему самоцвету, к
единственному, что могло даровать ему спасение и свободу.
- Нет! - сказал, точно проскрежетал, Спархок. И занес меч над
Беллиомом. - Я уничтожу его! - пригрозил он, - ...и тебя вместе с ним!
Казалось, идол испытал ужас и в глазах его появилось удивление.
- И зачем ты привела этого невежественного дикаря в мое присутствие,
Сефрения? - Голос был пустым и раздавался эхом по Храму и в голове
Спархока. Рыцарь знал, что Азеш мог бы уничтожить его в одно короткое
мгновение, меж двумя ударами сердца, но почему-то медлил и не спешил
обрушить свою мощь на человека, дерзко угрожавшего мечом Сапфирной Розе.
- Я всего лишь покорно следую своей судьбе, Азеш, - спокойно
проговорила Сефрения. - Я была рождена для того, чтобы привести сюда
Спархока и он смог бы лицом к лицу столкнуться с тобой.
- А что за судьба у этого Спархока? Знаешь ли ты, что предначертано
ему? - в голосе Азеша послышалось отчаяние.
Идол в напряжении замер, но уже через мгновение он повелевал, и
приказ его, грубый и не терпящий возражений, направлен был не на Спархока.
Сефрения задышала с трудом и вся она поникла как цветок, загубленный
первым дыханием зимы. Спархок мог даже чувствовать, как угасает она.
Сефрения покачнулась и ее охватила дрожь, когда Азеш силой своей мысли
лишил волшебницу защиты.
Спархок сильнее сжал рукоять меча и выше поднял его. Если с Сефренией
сто-то случится, они пропали, и рыцарь не ведал, может ли он теперь еще
медлить с последним роковым ударом. Он вызвал в своем воображении образ
лица Эланы и еще крепче сжал в руке оружие.
Звук этот был неслышен никому другому. Он знал это. Это звучало
только у него в голове; только он мог слышать этот звук. Это было
настойчивое звучание пастушьей свирели, в котором чувствовались нотки
раздражения.
- Афраэль! - с неожиданным облегчением позвал Спархок.
Маленький порхающий светлячок замаячил перед его лицом.
- Ну, наконец-то, - услышал он гневный голосок Флейты. - И что ты так
долго тянул, Спархок? Ты что, не знаешь, что должен позвать меня?
- Нет, я этого не знал. Помоги Сефрении.
Не было ни прикосновения, ни движения, ни звука, но Сефрения
выпрямилась и слегка провела пальцами по уставшим векам. Глаза идола
зажглись недобрым огнем, и он взглядом отыскал светлячка.
- Дочь моя, - послышался голос Азеша. - Ты связала свою судьбу с
этими смертными?
- Я не дочь тебе, Азеш, - твердо произнесла Флейта. - Я сама вызвала
себя к жизни, как и мои братья и сестры, когда ты и твоя родня из-за
какой-то детской ссоры рвали на клочки все вокруг себя. Ты можешь считать
меня своей дочерью только лишь потому, что я появилась по твоей вине. Если
бы ты и твои родственники сошли с пути ужасов и разрушений, в моем
появлении не было бы необходимости.
- Я завладею Беллиомом! - Пустой голос был подобен грому и
землетрясению, разрывающему недра земли.
- Нет, не завладеешь! - решительно противоречил голос Флейты. - Чтобы
Беллиом не попал в лапы твои и твоих сородичей, я и появилась на свет
вместе с моими братьями и сестрами. Беллиом не отсюда, и он не может
принадлежать ни тебе, ни мне, ни Троллям-Богам, ни каким-либо Богам этого
мира.
- Я получу его! - голос Азеша перерос в пронзительный крик.
- Нет. Прежде Анакха уничтожит его, и ты погибнешь вместе с Голубой
Розой.
Идол, казалось, вздрогнул.
- Как ты смеешь! - выдохнул он. - Как ты только осмеливаешься
произнести столь ужасные слова? Смерть одного из нас положит начало
погибели всех наших родственников.
- Пусть будет так, как должно случиться, - равнодушно проговорила
Афраэль. Но тут же ее тоненький голос стал жестче. - Направь свою ярость и
гнев на меня, Азеш, а не на моих детей, ибо именно я использовала силу
колец, чтобы лишить тебя мужской силы и навсегда заключить тебя в этом
отвратительном грязном болване.
- Это была ты? - ошеломленно проговорил Азеш.
- Да, я. И, лишившись мужской силы, ты потерял свое былое могущество,
и по тому не можешь сам освободить себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161