А если сможет — отстрелит якоря.
— Эту?
— Ага.
— Жму! Пять. Четыре. Три. Два. Один… Лечу!!!
* * *
— Итак, два-ноль в пользу молодого поколения, — Кон довольно потер руки.
— Почему обязательно — в их пользу? Ну, два их поступка мы предвидеть не смогли, — не сдавался Глеб. — Но в остальных не ошиблись. А их больше.
— Потому что мы не смогли предвидеть, а эти поступки принесли им объективную пользу. Гол в их ворота будет, когда непредвиденный поступок принесет им объективный вред.
— Тоже мне — польза. Очистили склады Лагранжа…
— Запаслись бумагой с печатью, которая позволила очистить склады!
— Кстати, старт на сутки раньше срока ты вчера считал проколом.
— Ошибался, Глеб, как я ошибался! Они сумели провести этот день с пользой. А ты решил бороду отпустить?
— Угу… Жаль, наш эксперимент останется единственным.
— Почему это?
— Даже если будет следующий полет, он будет уже не экспериментом, а чем-то вроде дипломной работы. В нем исчезнет элемент новизны. Мы наберем опыт, ребятишки наберут опыт… Хоть тот же учебный день на Луне.
— Элемент новизны вернется, если в следующий раз ребята полетят на неисследованную планету.
— Тогда я не завидую тем, кто займет наше место, — усмехнулся Глеб.
* * *
Лайнер ушел в гипер. Нет ничего спокойнее полета в гипере. Натужно гудят генераторы, полетом управляет автопилот, так как ровным счетом ничего с кораблем произойти не может. Даже если б в гипере два звездолета могли столкнуться лоб в лоб, при нулевой инерционной массе это было бы безопасно.
Но те, кто надеялся отдохнуть, жестоко просчитались. Работали все. С утра до вечера — по пятнадцать часов в сутки. Сначала демонтировали лишние кресла в салонах шлюпок, потом навешивали внешнее оборудование, устанавливали аппаратуру внутри. Превращали шлюпки в мобильные лаборатории. Геологи из четырех шлюпок монтировали мобильную платформу для глубокого бурения. От киберов было мало толку. Каждая операция уникальная, пока объяснишь — быстрее сам сделаешь. И на все, про все — три недели.
А еще занятия по основам выживания, по конструкции и возможностям скафандра, по ремонту систем жизнеобеспечения. Толик подходил к делу сугубо практически. Минимум теории, максимум практических приемов. Спиид заглянул в класс. На столе лежал раскрытый учебный скафандр, и Толик гонял группу геологов:
— … О самом важном в жизни. О воздухе. Загляните в шлем. Видите, мигает красная полоска. О чем это говорит?
— О чем-то плохом, если красная, да еще мигает, — высказала предположение Тамара.
— Не о плохом, а об очень плохом! Вам осталось жить пятнадцать минут. К системе подключился аварийный баллончик кислорода с романтичным названием «Последний вздох». Поль, повтори, на сколько хватает «последнего вздоха»?
— На четверть часа.
— Правильно. Твои действия?
— Спасаться!
— Тоже правильно… Переходим к следующей пакости. К дыркам и утечкам. Ставим переключатель на режим номер один. Режим один — для планет с атмосферой. Это нормальное давление в скафандре — одна атмосфера. Один килограмм на квадратный сантиметр. В вакууме работать намного легче, если внутри скафандра семь десятых атмосферы. Это режим номер два. Если получите пробоину в скафандре в один квадратный сантиметр, можете легко зажать ее пальцем. Но если получите разрез длиной десять сантиметров, зажать его вы не сможете. Силенок не хватит. Воздух будет уходить, давление в скафандре начнет падать. Поэтому что надо сделать первым делом? Правильно! Переключиться на чистый кислород. Режим номер три. Тогда можно будет сбросить давление до трех десятых атмосферы, и даже ниже.
— А потом?
— Потом в срочном порядке заделываем разрез, — Толик извлек из кармана скафандра гибрид пистолета, плоскогубцев и скрепкосшивателя. — Этим стэплером стягиваем разрез. Концы скрепок могут вонзиться в кожу, но придется терпеть. Жизнь дороже.
Но стэплер только уменьшает утечку. Дальше надо наложить липкую гермозаплатку и закрепить ее стэплером. Можно просто туго обмотать изолентой, если место разрыва на рукаве или штанине.
Теперь поговорим о том, как использовать запас воздуха для передвижения в невесомости. Кроме меня это вам никто не расскажет, потому что по инструкции нельзя!… А опыт говорит, что если другого выхода нет, то можно…
Работа, учеба, опять работа… По четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Как ни странно, находилось еще время на вечерний костер в оранжерее, на песни под гитару у костра, на танцы до полуночи, на ночные купания в бассейне под искусственной луной и прочие глупости.
Только очень уж раздражали глазки видеокамер, которыми был буквально нашпигован корабль. Связист подтвердил: на Землю идет колоссальный поток скомпрессированной видеоинформации.
… Эльвира скинула кроссовки, забралась с ногами в кресло второго пилота, обняла руками коленки и покосилась на объектив.
Вот только шампанского я не люблю,
А взглядов чужих вообще не терплю.
И только лишь там, где чужих не бывает,
Летаю, и таю, и в воздух палю!
— Эль, это неправильно, — возмутился Спиид. — Это я должен тебе стихи читать!
— Будешь сбивать вдохновение — уйду!
— Так ты сама сочиняешь? У-у-у… Бита моя козырная шестерка…
— Тут я еще не придумала.
Мы та-та-та та-та в осеннюю стынь
Попавшие вдруг из-под жарких простынь.
Как флаги мы реем, как пламя горим,
Пока не услышим: «А ну-ка, остынь!»
Голос Эльвиры креп, и смотрела она теперь прямо в объектив камеры.
И мы остываем — не враз и не влет,
Меняя полет на угарный улет,
Все новые взгляды нас дарят прохладой,
И вот!…
— И вот?
— Ты спугнул мою музу!
— Твоя муза — коварная бесстыдница. Но про простыни мне все равно понравилось!
— Каждый понимает высокую иронию в меру своей испорченности, — гордо заявила Эльвира, задрав носик.
— Давай, я лучше расскажу, как мы со Степой физику сдавали. Экзаменатор был — зверь. Не зря его Слоном прозвали, — сочинял на ходу Спиид, косясь на гордый профиль девушки. — Так он спрашивает Степу, торможение в гипере — это консервативная сила, или нет?
— Томми, а я не знаю, что такое консервативная.
— Вот и Степа не знал. Консервативная — это как резинка. Тело оттянешь в сторону, отпустишь — оно на свое место вернется. А торможение в гипере — оно почти как обычная сила трения. Линейно возрастает со скоростью. Только инерционная масса в гипере нулевая, поэтому как движки выключил, так мгновенно остановился. Ну и разгоняешься тоже мгновенно.
— А как же мы в корабле?… — Эльвира помахала рукой — я чувствую инерцию.
— Так то в корабле. Корабль внутри обычное пространство поддерживает. А ты на улицу выйди. Так вот, Степа и ляпнул, что торможение в гипере и трение — консервативные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Эту?
— Ага.
— Жму! Пять. Четыре. Три. Два. Один… Лечу!!!
* * *
— Итак, два-ноль в пользу молодого поколения, — Кон довольно потер руки.
— Почему обязательно — в их пользу? Ну, два их поступка мы предвидеть не смогли, — не сдавался Глеб. — Но в остальных не ошиблись. А их больше.
— Потому что мы не смогли предвидеть, а эти поступки принесли им объективную пользу. Гол в их ворота будет, когда непредвиденный поступок принесет им объективный вред.
— Тоже мне — польза. Очистили склады Лагранжа…
— Запаслись бумагой с печатью, которая позволила очистить склады!
— Кстати, старт на сутки раньше срока ты вчера считал проколом.
— Ошибался, Глеб, как я ошибался! Они сумели провести этот день с пользой. А ты решил бороду отпустить?
— Угу… Жаль, наш эксперимент останется единственным.
— Почему это?
— Даже если будет следующий полет, он будет уже не экспериментом, а чем-то вроде дипломной работы. В нем исчезнет элемент новизны. Мы наберем опыт, ребятишки наберут опыт… Хоть тот же учебный день на Луне.
— Элемент новизны вернется, если в следующий раз ребята полетят на неисследованную планету.
— Тогда я не завидую тем, кто займет наше место, — усмехнулся Глеб.
* * *
Лайнер ушел в гипер. Нет ничего спокойнее полета в гипере. Натужно гудят генераторы, полетом управляет автопилот, так как ровным счетом ничего с кораблем произойти не может. Даже если б в гипере два звездолета могли столкнуться лоб в лоб, при нулевой инерционной массе это было бы безопасно.
Но те, кто надеялся отдохнуть, жестоко просчитались. Работали все. С утра до вечера — по пятнадцать часов в сутки. Сначала демонтировали лишние кресла в салонах шлюпок, потом навешивали внешнее оборудование, устанавливали аппаратуру внутри. Превращали шлюпки в мобильные лаборатории. Геологи из четырех шлюпок монтировали мобильную платформу для глубокого бурения. От киберов было мало толку. Каждая операция уникальная, пока объяснишь — быстрее сам сделаешь. И на все, про все — три недели.
А еще занятия по основам выживания, по конструкции и возможностям скафандра, по ремонту систем жизнеобеспечения. Толик подходил к делу сугубо практически. Минимум теории, максимум практических приемов. Спиид заглянул в класс. На столе лежал раскрытый учебный скафандр, и Толик гонял группу геологов:
— … О самом важном в жизни. О воздухе. Загляните в шлем. Видите, мигает красная полоска. О чем это говорит?
— О чем-то плохом, если красная, да еще мигает, — высказала предположение Тамара.
— Не о плохом, а об очень плохом! Вам осталось жить пятнадцать минут. К системе подключился аварийный баллончик кислорода с романтичным названием «Последний вздох». Поль, повтори, на сколько хватает «последнего вздоха»?
— На четверть часа.
— Правильно. Твои действия?
— Спасаться!
— Тоже правильно… Переходим к следующей пакости. К дыркам и утечкам. Ставим переключатель на режим номер один. Режим один — для планет с атмосферой. Это нормальное давление в скафандре — одна атмосфера. Один килограмм на квадратный сантиметр. В вакууме работать намного легче, если внутри скафандра семь десятых атмосферы. Это режим номер два. Если получите пробоину в скафандре в один квадратный сантиметр, можете легко зажать ее пальцем. Но если получите разрез длиной десять сантиметров, зажать его вы не сможете. Силенок не хватит. Воздух будет уходить, давление в скафандре начнет падать. Поэтому что надо сделать первым делом? Правильно! Переключиться на чистый кислород. Режим номер три. Тогда можно будет сбросить давление до трех десятых атмосферы, и даже ниже.
— А потом?
— Потом в срочном порядке заделываем разрез, — Толик извлек из кармана скафандра гибрид пистолета, плоскогубцев и скрепкосшивателя. — Этим стэплером стягиваем разрез. Концы скрепок могут вонзиться в кожу, но придется терпеть. Жизнь дороже.
Но стэплер только уменьшает утечку. Дальше надо наложить липкую гермозаплатку и закрепить ее стэплером. Можно просто туго обмотать изолентой, если место разрыва на рукаве или штанине.
Теперь поговорим о том, как использовать запас воздуха для передвижения в невесомости. Кроме меня это вам никто не расскажет, потому что по инструкции нельзя!… А опыт говорит, что если другого выхода нет, то можно…
Работа, учеба, опять работа… По четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Как ни странно, находилось еще время на вечерний костер в оранжерее, на песни под гитару у костра, на танцы до полуночи, на ночные купания в бассейне под искусственной луной и прочие глупости.
Только очень уж раздражали глазки видеокамер, которыми был буквально нашпигован корабль. Связист подтвердил: на Землю идет колоссальный поток скомпрессированной видеоинформации.
… Эльвира скинула кроссовки, забралась с ногами в кресло второго пилота, обняла руками коленки и покосилась на объектив.
Вот только шампанского я не люблю,
А взглядов чужих вообще не терплю.
И только лишь там, где чужих не бывает,
Летаю, и таю, и в воздух палю!
— Эль, это неправильно, — возмутился Спиид. — Это я должен тебе стихи читать!
— Будешь сбивать вдохновение — уйду!
— Так ты сама сочиняешь? У-у-у… Бита моя козырная шестерка…
— Тут я еще не придумала.
Мы та-та-та та-та в осеннюю стынь
Попавшие вдруг из-под жарких простынь.
Как флаги мы реем, как пламя горим,
Пока не услышим: «А ну-ка, остынь!»
Голос Эльвиры креп, и смотрела она теперь прямо в объектив камеры.
И мы остываем — не враз и не влет,
Меняя полет на угарный улет,
Все новые взгляды нас дарят прохладой,
И вот!…
— И вот?
— Ты спугнул мою музу!
— Твоя муза — коварная бесстыдница. Но про простыни мне все равно понравилось!
— Каждый понимает высокую иронию в меру своей испорченности, — гордо заявила Эльвира, задрав носик.
— Давай, я лучше расскажу, как мы со Степой физику сдавали. Экзаменатор был — зверь. Не зря его Слоном прозвали, — сочинял на ходу Спиид, косясь на гордый профиль девушки. — Так он спрашивает Степу, торможение в гипере — это консервативная сила, или нет?
— Томми, а я не знаю, что такое консервативная.
— Вот и Степа не знал. Консервативная — это как резинка. Тело оттянешь в сторону, отпустишь — оно на свое место вернется. А торможение в гипере — оно почти как обычная сила трения. Линейно возрастает со скоростью. Только инерционная масса в гипере нулевая, поэтому как движки выключил, так мгновенно остановился. Ну и разгоняешься тоже мгновенно.
— А как же мы в корабле?… — Эльвира помахала рукой — я чувствую инерцию.
— Так то в корабле. Корабль внутри обычное пространство поддерживает. А ты на улицу выйди. Так вот, Степа и ляпнул, что торможение в гипере и трение — консервативные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56