Лара и Филип, нагие, лежали в кровати и следили, как двигаются у них над головами эти тени. От легкого дуновения ветерка шторы слегка колыхались, и в такт им в каком-то медленном, раскачивающемся танце колыхались и тени. Они плавно сходились, затем расходились и снова сходились, пока наконец не соединились в одно целое, и тогда ритм их танца стал ускоряться, делаясь все быстрее и быстрее, и в конце концов превратился в безудержную, дикую пляску…, и вдруг все разом стихло, и только чуть дрожали от легкого ветерка шторы.
– Сегодня в нашем распоряжении целый день, – сказал утром Филип. – Я столько хочу тебе показать!
Позавтракав в ресторане отеля, они зашагали по Карннерштрассе, по которой движение автомобилей было запрещено. Здесь располагались магазины, предлагавшие покупателям дорогую одежду, ювелирные украшения и предметы старины.
Филип нанял конный экипаж, и они проехались по широким улицам города. Они посетили дворец Schonbrunn и осмотрели коллекцию дилижансов, затем побывали в испанской школе верховой езды и прокатились на чертовом колесе, после чего Филип заговорщическим тоном заявил:
– А сейчас мы пойдем грешить.
– О! – весело воскликнула Лара.
– Нет, – засмеялся Филип. – Я совсем другое имел в виду.
И он повел Лару в кафе «Демель» отведать знаменитых пирожных и выпить чашечку кофе.
***
В Вене Лара была просто очарована смешением архитектурных стилей: средневековое барокко здесь буквально бок о бок соседствовало с неомодерном. Филипа же больше интересовали композиторы.
– А знаешь ли ты, Лара, – говорил он, – что Франц Шуберт сначала пел в Императорской капелле, но, когда в семнадцать лет у него стал меняться голос, его выгнали. Вот тогда-то он и решил сочинять музыку.
Они не спеша поужинали в небольшом бистро, затем посидели за бокалом вина в таверне, а потом Филип предложил:
– Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться по Дунаю?
– Я с удовольствием, – охотно согласилась Лара. Была чудесная ночь, ярко светила полная луна, с реки дул летний ветерок. И звезды сияли с небес. «Они сияют для нас, – думала Лара, – потому что мы счастливы». Лара и Филип сели в прогулочный катер. Из установленных на нем динамиков лилась нежная мелодия «Голубого Дуная». Где-то упала звезда.
– Скорее! – воскликнул Филип. – Загадывай желание.
Лара закрыла на минуту глаза и задумалась.
– Ну как, загадала?
– Да.
– А что?
Лара посмотрела ему в глаза и совершенно серьезно сказала:
– Это я тебе сказать не могу, иначе оно не сбудется. – «А я хочу, чтобы оно обязательно сбылось», – добавила она про себя.
Филип откинулся на спинку своего кресла и, взглянув на Лару, улыбнулся:
– Правда, хорошо?
– Да, а ведь так могло бы быть всегда, Фидия.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы могли бы пожениться.
Она коснулась вопроса, о котором последние несколько дней он постоянно думал. Филип всей душой любил Лару, но считал, что не вправе связывать себя семейными узами.
– Это невозможно, Лара, – тихо проговорил он.
– Невозможно? Почему?
– Дорогая, я же тебе уже объяснял. Почти вся моя жизнь проходит в разъездах. Но ты ведь не можешь повсюду сопровождать меня.
– Не могу, – согласилась Лара, – но…
– Ну вот. Ничего не выходит. А завтра в Париже я покажу тебе…
– Я не поеду с тобой в Париж, Филип. Ему показалось, что он ослышался.
– Что?
Лара глубоко вздохнула:
– Нам не стоит больше встречаться.
– Но почему? – ошарашенно воскликнул Филип. – Ведь я люблю тебя, Лара. Я…
– Я тоже тебя люблю. Но я не хочу быть лишь одной из твоих поклонниц, готовых повсюду за тобой таскаться. Можешь оставаться с ними.
– Лара! Кроме тебя, мне никто не нужен. Дорогая, ну разве ты сама не видишь, что с браком у нас ничего не получится? У каждого из нас своя жизнь. Как бы я ни хотел, чтобы мы все время были вместе, все равно это невозможно.
– Что ж, – сухо проговорила Лара, – раз так, тогда прощай, Филип.
– Постой Ну пожалуйста! – взмолился он. – Давай поговорим. Пойдем к тебе в номер и…
– Нет, Филип. Я тебя очень люблю, но больше так продолжаться не может. Все кончено.
– Я не хочу, чтобы ты так говорила. Прошу тебя, измени свое решение.
– Не могу. Мне и самой очень жаль, но либо все, либо ничего.
В отель они возвращались молча. И только уже в вестибюле Филип осторожно спросил:
– Может быть, я зайду к тебе? Мы обо всем поговорим и…
– Нет, мой милый. Нам больше не о чем говорить, – отрезала Лара.
Он проследил глазами, как она вошла в лифт и исчезла за закрывшимися дверями.
Едва Лара добралась до своего номера, зазвонил телефон. Она бросилась к трубке.
– Филип…
– Это Говард, – послышался далекий голос. – Я весь день ищу вас.
Она заставила себя скрыть разочарование.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, просто хотел узнать, как у вас дела. Здесь столько всего происходит. Когда вы думаете вернуться?
– Завтра, – сказала Лара. – Я буду в Нью-Йорке завтра. – И она медленно положила трубку.
Лара так и осталась неподвижно сидеть, уставившись на телефон и мысленно умоляя его зазвонить. Прошло два часа. Телефон все молчал. «Зря я так, – кляла себя Лара. – Зачем-то предъявила ему ультиматум… И вот теперь потеряла его навсегда… Надо было набраться терпения… Если бы я только поехала с ним в Париж…, если бы…, если бы…» Она попыталась представить себе, какой будет жизнь без Филипа. От этих мыслей она почувствовала почти физическую боль. «Но и так это продолжаться не может, – убеждала себя Лара. – Я хочу, чтобы мы принадлежали друг другу». А завтра ей предстояло возвращаться в Нью-Йорк.
Как была, в одежде, Лара легла на кровать Телефон поставила рядом. Она чувствовала себя совершенно опустошенной, но знала, что заснуть все равно не сможет.
И уснула.
В своем номере Филип метался из угла в угол, как зверь в клетке. Он злился на Лару, злился на себя самого. Мысль о том, что он больше никогда не увидит ее и никогда не сможет снова обнять, казалась ему невыносимой. «Черт бы побрал эту женщину!» – думал он. Ведь предупреждали же родители: «Твоя жизнь – это музыка. Если хочешь быть первым, обо всем остальном забудь». И пока Филип не встретил Лару, он в это свято верил. Однако теперь все изменилось. «Вот черт! Нам же было так здорово! И зачем ей надо было все испортить?» Он ее очень любил, но он также знал, что никогда не сможет жениться на ней.
***
Лару разбудил телефонный звонок. Еще до конца не проснувшись, она села и посмотрела на висящие на стене часы. Было пять часов утра. В полусне она протянула руку и сняла трубку.
– Говард?
– Как ты посмотришь на то, чтобы мы поженились в Париже? – услышала она голос Филипа.
Глава 24
Свадьба Лары Камерон и Филипа Адлера мгновенно стала сенсацией номер один всех ведущих газет мира. Когда эта новость долетела до Говарда Келлера, он пошел и впервые в жизни напился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Сегодня в нашем распоряжении целый день, – сказал утром Филип. – Я столько хочу тебе показать!
Позавтракав в ресторане отеля, они зашагали по Карннерштрассе, по которой движение автомобилей было запрещено. Здесь располагались магазины, предлагавшие покупателям дорогую одежду, ювелирные украшения и предметы старины.
Филип нанял конный экипаж, и они проехались по широким улицам города. Они посетили дворец Schonbrunn и осмотрели коллекцию дилижансов, затем побывали в испанской школе верховой езды и прокатились на чертовом колесе, после чего Филип заговорщическим тоном заявил:
– А сейчас мы пойдем грешить.
– О! – весело воскликнула Лара.
– Нет, – засмеялся Филип. – Я совсем другое имел в виду.
И он повел Лару в кафе «Демель» отведать знаменитых пирожных и выпить чашечку кофе.
***
В Вене Лара была просто очарована смешением архитектурных стилей: средневековое барокко здесь буквально бок о бок соседствовало с неомодерном. Филипа же больше интересовали композиторы.
– А знаешь ли ты, Лара, – говорил он, – что Франц Шуберт сначала пел в Императорской капелле, но, когда в семнадцать лет у него стал меняться голос, его выгнали. Вот тогда-то он и решил сочинять музыку.
Они не спеша поужинали в небольшом бистро, затем посидели за бокалом вина в таверне, а потом Филип предложил:
– Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться по Дунаю?
– Я с удовольствием, – охотно согласилась Лара. Была чудесная ночь, ярко светила полная луна, с реки дул летний ветерок. И звезды сияли с небес. «Они сияют для нас, – думала Лара, – потому что мы счастливы». Лара и Филип сели в прогулочный катер. Из установленных на нем динамиков лилась нежная мелодия «Голубого Дуная». Где-то упала звезда.
– Скорее! – воскликнул Филип. – Загадывай желание.
Лара закрыла на минуту глаза и задумалась.
– Ну как, загадала?
– Да.
– А что?
Лара посмотрела ему в глаза и совершенно серьезно сказала:
– Это я тебе сказать не могу, иначе оно не сбудется. – «А я хочу, чтобы оно обязательно сбылось», – добавила она про себя.
Филип откинулся на спинку своего кресла и, взглянув на Лару, улыбнулся:
– Правда, хорошо?
– Да, а ведь так могло бы быть всегда, Фидия.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы могли бы пожениться.
Она коснулась вопроса, о котором последние несколько дней он постоянно думал. Филип всей душой любил Лару, но считал, что не вправе связывать себя семейными узами.
– Это невозможно, Лара, – тихо проговорил он.
– Невозможно? Почему?
– Дорогая, я же тебе уже объяснял. Почти вся моя жизнь проходит в разъездах. Но ты ведь не можешь повсюду сопровождать меня.
– Не могу, – согласилась Лара, – но…
– Ну вот. Ничего не выходит. А завтра в Париже я покажу тебе…
– Я не поеду с тобой в Париж, Филип. Ему показалось, что он ослышался.
– Что?
Лара глубоко вздохнула:
– Нам не стоит больше встречаться.
– Но почему? – ошарашенно воскликнул Филип. – Ведь я люблю тебя, Лара. Я…
– Я тоже тебя люблю. Но я не хочу быть лишь одной из твоих поклонниц, готовых повсюду за тобой таскаться. Можешь оставаться с ними.
– Лара! Кроме тебя, мне никто не нужен. Дорогая, ну разве ты сама не видишь, что с браком у нас ничего не получится? У каждого из нас своя жизнь. Как бы я ни хотел, чтобы мы все время были вместе, все равно это невозможно.
– Что ж, – сухо проговорила Лара, – раз так, тогда прощай, Филип.
– Постой Ну пожалуйста! – взмолился он. – Давай поговорим. Пойдем к тебе в номер и…
– Нет, Филип. Я тебя очень люблю, но больше так продолжаться не может. Все кончено.
– Я не хочу, чтобы ты так говорила. Прошу тебя, измени свое решение.
– Не могу. Мне и самой очень жаль, но либо все, либо ничего.
В отель они возвращались молча. И только уже в вестибюле Филип осторожно спросил:
– Может быть, я зайду к тебе? Мы обо всем поговорим и…
– Нет, мой милый. Нам больше не о чем говорить, – отрезала Лара.
Он проследил глазами, как она вошла в лифт и исчезла за закрывшимися дверями.
Едва Лара добралась до своего номера, зазвонил телефон. Она бросилась к трубке.
– Филип…
– Это Говард, – послышался далекий голос. – Я весь день ищу вас.
Она заставила себя скрыть разочарование.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, просто хотел узнать, как у вас дела. Здесь столько всего происходит. Когда вы думаете вернуться?
– Завтра, – сказала Лара. – Я буду в Нью-Йорке завтра. – И она медленно положила трубку.
Лара так и осталась неподвижно сидеть, уставившись на телефон и мысленно умоляя его зазвонить. Прошло два часа. Телефон все молчал. «Зря я так, – кляла себя Лара. – Зачем-то предъявила ему ультиматум… И вот теперь потеряла его навсегда… Надо было набраться терпения… Если бы я только поехала с ним в Париж…, если бы…, если бы…» Она попыталась представить себе, какой будет жизнь без Филипа. От этих мыслей она почувствовала почти физическую боль. «Но и так это продолжаться не может, – убеждала себя Лара. – Я хочу, чтобы мы принадлежали друг другу». А завтра ей предстояло возвращаться в Нью-Йорк.
Как была, в одежде, Лара легла на кровать Телефон поставила рядом. Она чувствовала себя совершенно опустошенной, но знала, что заснуть все равно не сможет.
И уснула.
В своем номере Филип метался из угла в угол, как зверь в клетке. Он злился на Лару, злился на себя самого. Мысль о том, что он больше никогда не увидит ее и никогда не сможет снова обнять, казалась ему невыносимой. «Черт бы побрал эту женщину!» – думал он. Ведь предупреждали же родители: «Твоя жизнь – это музыка. Если хочешь быть первым, обо всем остальном забудь». И пока Филип не встретил Лару, он в это свято верил. Однако теперь все изменилось. «Вот черт! Нам же было так здорово! И зачем ей надо было все испортить?» Он ее очень любил, но он также знал, что никогда не сможет жениться на ней.
***
Лару разбудил телефонный звонок. Еще до конца не проснувшись, она села и посмотрела на висящие на стене часы. Было пять часов утра. В полусне она протянула руку и сняла трубку.
– Говард?
– Как ты посмотришь на то, чтобы мы поженились в Париже? – услышала она голос Филипа.
Глава 24
Свадьба Лары Камерон и Филипа Адлера мгновенно стала сенсацией номер один всех ведущих газет мира. Когда эта новость долетела до Говарда Келлера, он пошел и впервые в жизни напился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86