– Я все слушаю и слушаю вашу запись «Наtmerklavier». О Боже! Какая в ней всепобеждающая жизненная сила! Наверное, вы единственный в мире пианист, который по-настоящему понимает эту бетховенскую сонату…
Филип увидел Лару.
– Ах, прошу прощения, – пробормотал он и устремился к ней. – Здравствуйте. – Он взял ее за руку. От его прикосновения она затрепетала. – Рад, что вы смогли прийти, мисс Камерон.
– Благодарю вас. – Она огляделась вокруг. – Сколько народу! Он кивнул:
– Да. Как я понимаю, вы поклонница классической музыки?
Лара вспомнила песни своего детства: «Анни Лори», «Бегущая во ржи», «Родные холмы»…
– Да, – сказала она. – Отец воспитал меня на классической музыке.
– Еще раз хочу поблагодарить вас за ваш щедрый дар.
– Ваш фонд меня очень заинтересовал. Я бы хотела узнать о нем. Если…
– Филип, дорогой! Нет слов! Превосходно! – Адлера вновь окружили почитатели его таланта.
Стараясь перекричать сыплющиеся со всех сторон комплименты, Лара повысила голос:
– Если на будущей неделе вы свободны… Филип покачал головой:
– Сожалею, но завтра я улетаю в Рим.
– Ах! – Лара почувствовала внезапный приступ досады.
– Но через три недели я вернусь. Надеюсь, тогда мы сможем…
– Замечательно! – Она воспрянула духом.
– …провести вечер, беседуя о музыке.
– Конечно. – Лара улыбнулась. – Я буду с нетерпением ждать.
В этот момент в их разговор вклинились двое мужчин. У одного волосы были завязаны сзади в «конский хвостик», у другого в ухе блестела серьга.
– Филип! Рассуди нас. Когда ты исполняешь Листа, что, по-твоему, важнее – интенсивные пассажи, которые придают музыке колоритное звучание, или легкие, лирические фрагменты, позволяющие тебе продемонстрировать виртуозную технику?
Из этого вопроса Лара не поняла ровным счетом ничего. Мужчины окунулись в дискуссию о сонористике и долгих звуках. Лара увидела, как оживилось лицо Филипа. «Это его мир, – сказала она себе. – И я должна найти способ проникнуть в него».
***
Утром следующего дня Лара приехала в Манхэттенскую музыкальную школу. Она обратилась к сидевшей в приемной женщине:
– Я бы хотела повидаться с одним из преподавателей музыки.
– С кем-нибудь конкретно?
– Нет, все равно.
– Будьте добры, подождите минутку. – Женщина удалилась в другую комнату.
Через некоторое время к Ларе подошел маленький седовласый человечек.
– Доброе утро. Меня зовут Леонард Мейер, – представился он. – Чем могу служить?
– Меня интересует классическая музыка.
– А, вы желаете поступить в нашу школу? На каком инструменте вы играете?
– Ни на каком. Я просто хочу побольше узнать о классической музыке.
– Боюсь, что вы обратились не по адресу. Это школа не для начинающих.
– Я заплачу вам пять тысяч долларов за две недели работы.
Профессор Мейер заморгал глазами.
– Простите, мисс…, запамятовал ваше имя…
– Камерон. Лара Камерон.
– Вы согласны заплатить мне пять тысяч долларов за две недели разговоров о классической музыке? – Он с трудом подбирал слова.
– Совершенно верно. Если хотите, можете передать эти деньги в стипендиальный фонд.
– Это совсем не обязательно. – Профессор Мейер понизил голос. – Пусть это останется между нами.
– Очень хорошо.
– И когда же…, э-э-э…, вы желаете начать?
– Сейчас.
– В настоящее время у меня урок, но если вы соизволите минут пять подождать…
***
Лара и профессор Мейер сидели одни в просторном классе.
– Итак, давайте начнем с самого начала. Вам что-нибудь известно о классической музыке?
– Почти ничего.
– Понятно. Ну что ж, существуют два способа восприятия музыки, – приступил к своей лекции профессор, – интеллектуальный и эмоциональный. Один умный человек сказал, что музыка помогает человеку раскрыть потаенную сторону его души. Именно это и отличает любого выдающегося композитора. Лара сидела и внимательно слушала.
– Вы знакомы с творчеством хоть какого-нибудь композитора, мисс Камерон?
– Боюсь, что нет, – улыбнулась она. Профессор нахмурил брови.
– Признаться, я не совсем понимаю ваш интерес к…
– Я хочу получить от вас лишь основы знаний по музыке, чтобы иметь возможность нормально вести беседы с профессиональными музыкантами о классиках. Я…, меня особенно интересует фортепианная музыка.
– Так, ясно. – Мейер на минуту задумался. – Пожалуй, мы начнем вот с чего. Я дам вам прослушать несколько компакт-дисков.
Он подошел к полке и вытащил оттуда небольшую стопку дисков.
– Начнем с этих. Послушайте, пожалуйста, внимательно аллегро из фортепианного концерта №21 Моцарта, адажио ид концерта №1 Брамса, рахманиновский концерт №2, до-минор, опус 18, и, наконец, романс из фортепианного концерта №1 Шопена.
– Хорошо. – Лара взяла компакт-диски.
– Постарайтесь прослушать их за несколько дней и приходите…
– Я приду завтра, – твердо сказала Лара.
***
Назавтра Лара явилась в музыкальную школу, принеся с собой дюжину компакт-дисков с записями выступлений Филипа Адлера.
– О, замечательно! – воскликнул профессор Мейер. – Маэстро Адлер выдающийся пианист. Как я понимаю, его игра вас интересует особенно?
– Да.
– Маэстро записал множество прекрасных сонат.
– Сонат? – переспросила Лара. Мейер вздохнул.
– Вы не знаете, что такое сонаты?
– Боюсь, вы правы.
– Соната – это музыкальное произведение, обычно состоящее из нескольких частей, объединенных общей темой. Если это произведение исполняется одним инструментом, будь то скрипка или рояль, оно называется сонатой. А симфония – это, можно сказать, соната для оркестра.
– Ага, понимаю, – кивнула Лара. «Надо будет ввернуть это в разговоре».
– Пианино было известно раньше как «пианофорте», что в переводе с итальянского означает «тихо-громко»…
Следующие несколько дней они провели, обсуждая произведения, записанные Филипом на компакт-диски, – Бетховен, Лист, Барток, Моцарт, Шопен.
Лара слушала и запоминала.
– Ему нравится Лист. Расскажите мне об этом композиторе.
– Ференц Лист был гениальным ребенком. Он вызывал всеобщее восхищение своей одаренностью. Однако аристократы относились к нему как к какой-то диковинке, и впоследствии композитор даже жаловался, что он превратился для них в нечто вроде придворного шута…
– Расскажите мне о Бетховене.
– Этот был сложным человеком, настолько неудовлетворенным собой, что в самом расцвете своей славы решил, что все, что он сотворил, никуда не годится, и начал сочинять более крупные и более эмоциональные произведения, такие как «Героическая» и «Патетическая»…
– А Шопен?
– Шопена критиковали за то, что он сочинял музыку главным образом для фортепиано. Критики тех лет даже называли его ограниченным…
Проходили дни, а профессор Мейер все рассказывал и рассказывал Ларе о великих композиторах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86