Похоже,
что она перестроилась на ночной образ жизни...
Ночью мерзкая выдра оставалась такой же неподвижной, как и днем. Я
решила, что теперь не пропущу ничего, хватит, раз и навсегда я хочу
увидеть все собственными глазами и знать все наверняка, а не путаться в
домыслах, догадках и выводах. Понять в чем дело, я просто была не в
состоянии. Я допускала, что с самого начала служила только прикрытием, он
приехал сюда не для меня, а для воплощения этих удивительных трюков, тесно
связанных с подозрительной гетерой. Опять блондин. Естественно, с
блондинами и должен случиться небывалый идиотизм. А так здорово он
выглядел в автобусе... Но каковы бы ни были его цели и замыслы, я должна
их узнать, иначе меня удар хватит!
Пляж, Гранд-отель и собачью будку я посещала в разное время дня и
ночи. Узнала о существовании вокруг сарая свежих следов обрезанного
каблука. Восход солнца застал меня вблизи ивы на холме, куда я забралась
собирая кусочки янтаря. В зарослях рядом с ивой росли желтые цветочки, я
вдруг вспомнила, что люблю такие, направилась туда, чтобы их нарвать,
нагнулась и вдруг увидела среди них знакомые следы!
Он был здесь ночью. Он вовсе не следил за упырихой, а бродил вокруг
ивы. Что он здесь делал, черт побери, свихнулся, что ли? Надо было тоже
прийти сюда, зря я следила за Гранд-отелем.
Недовольная собой, растерянная и нерешительная, я нарвала цветочков и
вернулась в отель как раз в тот момент, когда гарпия уезжала на машине.
Ключи от моей, как обычно, были при мне. Я успела отправиться за ней, с
угрюмой злостью и решимостью на все, одуревшая от избытка неясностей и
угнетенная собственной следственной бездарностью.
На полпути между Гданьском и Элблонгом, на Варшавском шоссе, я
немного пришла в себя, опомнилась, оставила ее и вернулась. Она явно
направлялась в Варшаву, было бы безнадежной глупостью оказаться там вдруг
в старом плаще, тапочках, без ключа от квартиры, зато с букетиком
привявших желтых цветов. Если она уезжает насовсем, то и черт с ней, не
она мне нужна, а Марек, непонятные действия которого я должна в
конце-концов расшифровать.
Поздним вечером я расположилась недалеко от сарая. Луна росла,
приближаясь к полной, погода стояла прекрасная, светло было, как днем,
сидя в глубокой тени я прекрасно видела через ветки весь пляж. Я решила
ждать. Точно неизвестно, на что я надеялась, во всяком случае, не того,
что произошло.
Я торчала в зарослях чертовски долго. На пляже не было ни души, возле
сарая царили тишина и спокойствие, ничто не дрогнуло, ничто не
шевельнулось. Я замерла, одеревенела, насквозь промокла и начала
задумываться, действительно ли такой способ коротания ночей имеет смысл, и
не останется ли ревматизм единственным результатом. В тот момент, когда я
решила возвращаться и держась за пень пыталась обрести власть над ногами,
послышался тихий приближающийся рокот. Я бросила гимнастику и неподвижно
замерла.
По лесной дороге, являющейся парковой аллеей приспособленной для
езды, медленно проехала какая-то машина. Я не рассмотрела ее как из-за
расстояния, так и оттого, что в глубине леса было намного темнее, чем на
пляже, кроме того, ее заслоняли ветки, и я видела только свет фар. Но она
была единственным подвижным элементом и направлялась в сторону ивы,
поэтому я решила пойти за ней. На всякий случай...
Я догнала ее у оврага, когда она разворачивалась. Дорога
заканчивалась мостиком через ручеек, перед мостиком была небольшая полянка
с лавочкой, маневрировать там было довольно трудно. Машина тихо порыкивала
двигателем, пытаясь пройти мимо дерева, не оторвав дверных ручек. Я чуть
не кончилась, узнав пежо дивы!
В первый момент я была абсолютно уверена, что каким-то чудом она
раздвоилась, то есть у меня галлюцинации. Придя в себя я осознала, что с
утра можно было три раза доехать до Варшавы и вернуться. Машина была
равномерно покрыта пылью, что указывало на долгий путь при хорошей погоде.
Она съездила на прогулку, мало ей было семисот километров, так она
проехала немного дальше, сюда, к иве...
Теперь я ждала появления Марека. Похоже было, что они вместе танцуют
здесь при луне, топча желтые цветочки, либо собирая лесные растения, а
может, изучая жизнь сов. Все остальное они спокойно могли делать в
закрытых помещениях, в номерах отеля или публичных местах, ива им была ни
к чему. Что бы они не вытворяли, увидев это, можно было многое понять.
Ничего не происходило. Гетера сидела на стволе ивы и курила сигарету
за сигаретой, а я в мокрых зарослях ругалась как сапожник. Просидели мы
так добрых пол часа. Марек не появился, сильфида поднялась, выбросила
папиросу, села в машину и уехала обратно. Или что-то не получилась, или
она по злорадству судьбы потребляла чистый воздух именно в этом месте.
Выловить Марека казалось невозможным. От переживаний я проснулась
страшно рано и еще до до завтрака помчалась изучать следы. Вокруг сарая я
обнаружила несколько новых, пошла дальше и поискала у ивы. Желтые цветочки
были мне указателем.
У самой ивы обрезанного каблука я не заметила, среди же цветов и в
зарослях, он встречался часто. Отсюда я сделала вывод, что так же как и я,
Марек торчал в кустах, наблюдая за дивой, позировавшей на стволе. Какой
был в этом смысл? Он рисовал ее портрет?.. От злости я почти уткнулась
носом в землю, пытаясь выяснить что-нибудь еще, пока вдруг снова не
ощутила, что вижу нечто знакомое.
На аллейке были грязь и мох, в лесу мох и трава, под ивой - зыбкий
песок. Между цветочками кое-где попадались кусочки твердого влажного
грунта, а между мостиком и пляжем была одна грязь. Всматриваясь в эту
пересеченную местность, я никак не могла понять, что увидела, не
обрезанный же каблук, к которому я уже привыкла. Я исследовала взглядом
кусочек за кусочком, пока наконец не поняла, у меня перехватило дыхание.
В грязи лежал большой плоский камень, немного торчащий и поразительно
чистый. На этом камне отчетливо и точно отпечатался след подошвы,
предварительно немного испачканной. Черный, еще слегка влажный след,
начинающий высыхать... Мысленно я увидела лист белого картона на столе и
идентичный след оттиснутый на нем. Более светлый, более серый, но такой же
отчетливый...
Не веря собственным глазам я склонилась над камнем и рассмотрела след
вблизи, очень подробно. Для сомнений места не оставалось, я достаточное
число раз собственноручно рисовала этот узор, зарисовывала его черной
краской, чтобы теперь не ошибиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
что она перестроилась на ночной образ жизни...
Ночью мерзкая выдра оставалась такой же неподвижной, как и днем. Я
решила, что теперь не пропущу ничего, хватит, раз и навсегда я хочу
увидеть все собственными глазами и знать все наверняка, а не путаться в
домыслах, догадках и выводах. Понять в чем дело, я просто была не в
состоянии. Я допускала, что с самого начала служила только прикрытием, он
приехал сюда не для меня, а для воплощения этих удивительных трюков, тесно
связанных с подозрительной гетерой. Опять блондин. Естественно, с
блондинами и должен случиться небывалый идиотизм. А так здорово он
выглядел в автобусе... Но каковы бы ни были его цели и замыслы, я должна
их узнать, иначе меня удар хватит!
Пляж, Гранд-отель и собачью будку я посещала в разное время дня и
ночи. Узнала о существовании вокруг сарая свежих следов обрезанного
каблука. Восход солнца застал меня вблизи ивы на холме, куда я забралась
собирая кусочки янтаря. В зарослях рядом с ивой росли желтые цветочки, я
вдруг вспомнила, что люблю такие, направилась туда, чтобы их нарвать,
нагнулась и вдруг увидела среди них знакомые следы!
Он был здесь ночью. Он вовсе не следил за упырихой, а бродил вокруг
ивы. Что он здесь делал, черт побери, свихнулся, что ли? Надо было тоже
прийти сюда, зря я следила за Гранд-отелем.
Недовольная собой, растерянная и нерешительная, я нарвала цветочков и
вернулась в отель как раз в тот момент, когда гарпия уезжала на машине.
Ключи от моей, как обычно, были при мне. Я успела отправиться за ней, с
угрюмой злостью и решимостью на все, одуревшая от избытка неясностей и
угнетенная собственной следственной бездарностью.
На полпути между Гданьском и Элблонгом, на Варшавском шоссе, я
немного пришла в себя, опомнилась, оставила ее и вернулась. Она явно
направлялась в Варшаву, было бы безнадежной глупостью оказаться там вдруг
в старом плаще, тапочках, без ключа от квартиры, зато с букетиком
привявших желтых цветов. Если она уезжает насовсем, то и черт с ней, не
она мне нужна, а Марек, непонятные действия которого я должна в
конце-концов расшифровать.
Поздним вечером я расположилась недалеко от сарая. Луна росла,
приближаясь к полной, погода стояла прекрасная, светло было, как днем,
сидя в глубокой тени я прекрасно видела через ветки весь пляж. Я решила
ждать. Точно неизвестно, на что я надеялась, во всяком случае, не того,
что произошло.
Я торчала в зарослях чертовски долго. На пляже не было ни души, возле
сарая царили тишина и спокойствие, ничто не дрогнуло, ничто не
шевельнулось. Я замерла, одеревенела, насквозь промокла и начала
задумываться, действительно ли такой способ коротания ночей имеет смысл, и
не останется ли ревматизм единственным результатом. В тот момент, когда я
решила возвращаться и держась за пень пыталась обрести власть над ногами,
послышался тихий приближающийся рокот. Я бросила гимнастику и неподвижно
замерла.
По лесной дороге, являющейся парковой аллеей приспособленной для
езды, медленно проехала какая-то машина. Я не рассмотрела ее как из-за
расстояния, так и оттого, что в глубине леса было намного темнее, чем на
пляже, кроме того, ее заслоняли ветки, и я видела только свет фар. Но она
была единственным подвижным элементом и направлялась в сторону ивы,
поэтому я решила пойти за ней. На всякий случай...
Я догнала ее у оврага, когда она разворачивалась. Дорога
заканчивалась мостиком через ручеек, перед мостиком была небольшая полянка
с лавочкой, маневрировать там было довольно трудно. Машина тихо порыкивала
двигателем, пытаясь пройти мимо дерева, не оторвав дверных ручек. Я чуть
не кончилась, узнав пежо дивы!
В первый момент я была абсолютно уверена, что каким-то чудом она
раздвоилась, то есть у меня галлюцинации. Придя в себя я осознала, что с
утра можно было три раза доехать до Варшавы и вернуться. Машина была
равномерно покрыта пылью, что указывало на долгий путь при хорошей погоде.
Она съездила на прогулку, мало ей было семисот километров, так она
проехала немного дальше, сюда, к иве...
Теперь я ждала появления Марека. Похоже было, что они вместе танцуют
здесь при луне, топча желтые цветочки, либо собирая лесные растения, а
может, изучая жизнь сов. Все остальное они спокойно могли делать в
закрытых помещениях, в номерах отеля или публичных местах, ива им была ни
к чему. Что бы они не вытворяли, увидев это, можно было многое понять.
Ничего не происходило. Гетера сидела на стволе ивы и курила сигарету
за сигаретой, а я в мокрых зарослях ругалась как сапожник. Просидели мы
так добрых пол часа. Марек не появился, сильфида поднялась, выбросила
папиросу, села в машину и уехала обратно. Или что-то не получилась, или
она по злорадству судьбы потребляла чистый воздух именно в этом месте.
Выловить Марека казалось невозможным. От переживаний я проснулась
страшно рано и еще до до завтрака помчалась изучать следы. Вокруг сарая я
обнаружила несколько новых, пошла дальше и поискала у ивы. Желтые цветочки
были мне указателем.
У самой ивы обрезанного каблука я не заметила, среди же цветов и в
зарослях, он встречался часто. Отсюда я сделала вывод, что так же как и я,
Марек торчал в кустах, наблюдая за дивой, позировавшей на стволе. Какой
был в этом смысл? Он рисовал ее портрет?.. От злости я почти уткнулась
носом в землю, пытаясь выяснить что-нибудь еще, пока вдруг снова не
ощутила, что вижу нечто знакомое.
На аллейке были грязь и мох, в лесу мох и трава, под ивой - зыбкий
песок. Между цветочками кое-где попадались кусочки твердого влажного
грунта, а между мостиком и пляжем была одна грязь. Всматриваясь в эту
пересеченную местность, я никак не могла понять, что увидела, не
обрезанный же каблук, к которому я уже привыкла. Я исследовала взглядом
кусочек за кусочком, пока наконец не поняла, у меня перехватило дыхание.
В грязи лежал большой плоский камень, немного торчащий и поразительно
чистый. На этом камне отчетливо и точно отпечатался след подошвы,
предварительно немного испачканной. Черный, еще слегка влажный след,
начинающий высыхать... Мысленно я увидела лист белого картона на столе и
идентичный след оттиснутый на нем. Более светлый, более серый, но такой же
отчетливый...
Не веря собственным глазам я склонилась над камнем и рассмотрела след
вблизи, очень подробно. Для сомнений места не оставалось, я достаточное
число раз собственноручно рисовала этот узор, зарисовывала его черной
краской, чтобы теперь не ошибиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69