Но он вовсе не отпирался, из-за чего я терялась еще больше.
Он демонстрировал искреннее радушие, из которого ничего не следовало.
На различии наших характеров сказалась разница пола. А из разницы
пола естественным образом следовал брак. О браке, как таковом, у меня
всегда было собственное не слишком лестное мнение. Из его ответов начало
проясняться нечто, что меня удивило и что я решила выяснить не взирая на
последствия, которые легко было предвидеть. Было похоже, что отстрел
бизонов я веду на всех парах.
- Не знаю, будет ли это тактично, но нет ли у вас жены?
- Нет. Но была. А вы? Я имею в виду мужа.
Меня застопорило. Что я могла сказать? Врать плохо, сказать правду
еще хуже. Надо было решиться, кто я, Басенька или я...
- Нет у меня никакого мужа, - решительно произнесла я, чувствуя, что
признаться в существовании пана Романа Мачеяка выше моих сил. - Был, но
теперь нет. Он со мной не выдержал. А что касается вашей жены, я удивлена,
что ее нет, потому что она должна быть, и я даже знаю, как она должна
выглядеть.
Я справедливо предположила, что его жена заставит забыть про моего
мужа. Он не скрывал интереса, довольная произведенным эффектом, я описала
ему его выдуманную половину. Мое описание его позабавило, но не пришлось
по вкусу.
- Вот уж не знаю, понравилась бы мне она, - решил он. - Внешность еще
так сяк, но характер...
- Поэтому я и решила, что ваш союз не очень счастливый. Кроме жены у
вас еще должен быть кабинет с довоенным письменным столом, - продолжала я
без остановки, пытаясь подавить в зародыше всякие мысли о моем муже. - В
трехкомнатной квартире...
- Я живу в однокомнатной, - остановил он меня. - Письменного стола у
меня вообще нет, пишу я на маленьком столике. Ради бога, откуда вы все это
взяли?
- Вы так выглядите. От нечего делать я присматривалась к вам в
скверике и добавила вам антуража. Вы выглядите как цвет цивилизации.
- Как что?
- Как цвет цивилизации. Который не приспособлен к жизни в лесу,
потому что там все колется, здесь ему мокро, там грязно, а там за воротник
капает. Который садится на муравейник.
У него начался такой приступ смеха, что я удивилась. Мне совсем не
хотелось его так веселить.
- А вы знаете, это лучший комплимент из всех, что я слышал, - сказал
он не переставая смеяться. - Вы понятия не имеете, как я боялся и сколько
усилий потратил на то, чтобы быть похожим на цивилизованного человека, а
не на лесного отшельника. Я очень долго жил именно в лесу. Лес был моей
естественной средой, я до сих пор чувствую себя там намного лучше, чем в
городе. Этого действительно не заметно?
- У вас что, зеркала нет? - ехидно спросила я.
- Нет, - признался он, продолжая смеяться. - Есть маленькое, для
бритья. В нем видно отрастающую бороду, которая не производит очень
цивилизованного впечатления. А вы любите лес?
- Естественно. И даже неплохо себя там чувствую, не мерзну и не
страдаю от насморка...
Я с чистой совестью могла поклясться, что не удерживала его на этой
скамейке силой. В любой момент он мог встать и пойти домой. По неизвестным
причинам он не вставал и не шел. Странно...
Когда я ввалилась в прихожую Мачеяков, оказалось, что уже полночь.
Муж ждал меня в пижаме, очень злой.
- Ты меня в могилу вгонишь, - уведомил он меня. - Что на тебя нашло,
почему именно теперь ты исчезаешь на всю ночь! Прежде ты возвращалась
раньше!
Обременительная афера, мешающая ему весь вечер, диссонансом ворвалась
в мое благостное настроение и показалась мне невыносимо противной. Я на
мгновение забыла, что люблю сенсационные происшествия.
- Кто просил тебя ждать? - раздраженно спросила я. - Как муж ты меня
не ждал, а теперь у тебя крыша поехала! Что-то случилось?
- Конечно! Я отколупнул кусочек от глиняного подсвечника и, слушай,
там какая-то скульптура.
- Какая скульптура?
- Ну статуэтка. Из золота.
- Наверное тоже шедевр. Это просто извращение действий торговцев. Они
подделывают стекла под бриллианты из царской короны, а тут шедевры
превратили в мазню. Хоть убей, но я не понимаю, зачем им это было нужно!
- Я не знаю, наверное, придется еще поразмыслить, может что и
придумаем до разговора с полковником. Ты отдаешь себе отчет насколько
по-идиотски все это выглядит?
- Будет еще более идиотски, если окажется, что мы должны отдать шефу
его собственность в первоначальном состоянии, - беспокойно заметила я,
когда обнаружила, как он разорил драгоценности. - Надеюсь, это все-таки
преступление...
Муж направился за мной на кухню, упершись в необходимость продолжить
рассуждения. Он выдвинул предположение, что визита взломщика ожидали и
старались отбить у него искушение выкрасть самое ценное, спрятав его таким
изощренным способом. Отталкивающе могла подействовать и тяжесть. В
конце-концов я дала себя вовлечь в тему, придерживаясь все-таки версии
правонарушения и боязни милиции, поскольку от одной мысли о том, что мы
разломали на кусочки собственность порядочных людей и теперь мне придется
собственноручно реконструировать морду плакальщицы, мне делалось нехорошо.
Дополнительно меня сбивало воспоминание о пане Паляновском, пылкая
чувственность которого не позволяла исключить амуры с Басенькой. Нельзя же
было допустить, что предметом чувств мог быть рыцарь с головой, как
дыня...
На следующий день, в половине двенадцатого, мы начали действовать. Я
запарковала Басенькин вольво у торгового центра и вместе с мужем пошла в
"Саву". На мне была яркая шляпка и плащ в клетку, муж нес сильно набитую
сумку. Старательно симулируя желание что-либо приобрести мы обошли первый
этаж, поднялись наверх и вышли на лестничную клетку в задней части. На
лестнице как раз никого не было. Я сорвала шляпку с головы, сорвала с себя
плащ, муж выхватил из сумки светлый жакет от юбки, которую я надела под
плащ, я воткнула ему в руки сумочку от плаща, вырвала сумку от костюма,
прошлась гребнем по волосам, подготовленным косметическим молочком смыла
рот, брови и родинку с лица. Длилось это ровно полторы минуты. Я напялила
темные очки, оставила его запихивающим в сумку клетчатый плащ и помятую
шляпку, и через второй этаж вышла наружу со стороны Хмельной улицы.
Мой надежный друг ожидал в "трабанте" среди кучи машин.
- Делай что хочешь, - сказала я, поспешно усаживаясь. - Но не
допускай, чтобы кто-либо нас догнал. Посмотри, не едет ли кто за нами, и,
если едет, оторвись от него. Я не могу ехать на Мокотув явно.
- Ты меня удивляешь, - с невозмутимым спокойствием сказал Ежи
трогаясь с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Он демонстрировал искреннее радушие, из которого ничего не следовало.
На различии наших характеров сказалась разница пола. А из разницы
пола естественным образом следовал брак. О браке, как таковом, у меня
всегда было собственное не слишком лестное мнение. Из его ответов начало
проясняться нечто, что меня удивило и что я решила выяснить не взирая на
последствия, которые легко было предвидеть. Было похоже, что отстрел
бизонов я веду на всех парах.
- Не знаю, будет ли это тактично, но нет ли у вас жены?
- Нет. Но была. А вы? Я имею в виду мужа.
Меня застопорило. Что я могла сказать? Врать плохо, сказать правду
еще хуже. Надо было решиться, кто я, Басенька или я...
- Нет у меня никакого мужа, - решительно произнесла я, чувствуя, что
признаться в существовании пана Романа Мачеяка выше моих сил. - Был, но
теперь нет. Он со мной не выдержал. А что касается вашей жены, я удивлена,
что ее нет, потому что она должна быть, и я даже знаю, как она должна
выглядеть.
Я справедливо предположила, что его жена заставит забыть про моего
мужа. Он не скрывал интереса, довольная произведенным эффектом, я описала
ему его выдуманную половину. Мое описание его позабавило, но не пришлось
по вкусу.
- Вот уж не знаю, понравилась бы мне она, - решил он. - Внешность еще
так сяк, но характер...
- Поэтому я и решила, что ваш союз не очень счастливый. Кроме жены у
вас еще должен быть кабинет с довоенным письменным столом, - продолжала я
без остановки, пытаясь подавить в зародыше всякие мысли о моем муже. - В
трехкомнатной квартире...
- Я живу в однокомнатной, - остановил он меня. - Письменного стола у
меня вообще нет, пишу я на маленьком столике. Ради бога, откуда вы все это
взяли?
- Вы так выглядите. От нечего делать я присматривалась к вам в
скверике и добавила вам антуража. Вы выглядите как цвет цивилизации.
- Как что?
- Как цвет цивилизации. Который не приспособлен к жизни в лесу,
потому что там все колется, здесь ему мокро, там грязно, а там за воротник
капает. Который садится на муравейник.
У него начался такой приступ смеха, что я удивилась. Мне совсем не
хотелось его так веселить.
- А вы знаете, это лучший комплимент из всех, что я слышал, - сказал
он не переставая смеяться. - Вы понятия не имеете, как я боялся и сколько
усилий потратил на то, чтобы быть похожим на цивилизованного человека, а
не на лесного отшельника. Я очень долго жил именно в лесу. Лес был моей
естественной средой, я до сих пор чувствую себя там намного лучше, чем в
городе. Этого действительно не заметно?
- У вас что, зеркала нет? - ехидно спросила я.
- Нет, - признался он, продолжая смеяться. - Есть маленькое, для
бритья. В нем видно отрастающую бороду, которая не производит очень
цивилизованного впечатления. А вы любите лес?
- Естественно. И даже неплохо себя там чувствую, не мерзну и не
страдаю от насморка...
Я с чистой совестью могла поклясться, что не удерживала его на этой
скамейке силой. В любой момент он мог встать и пойти домой. По неизвестным
причинам он не вставал и не шел. Странно...
Когда я ввалилась в прихожую Мачеяков, оказалось, что уже полночь.
Муж ждал меня в пижаме, очень злой.
- Ты меня в могилу вгонишь, - уведомил он меня. - Что на тебя нашло,
почему именно теперь ты исчезаешь на всю ночь! Прежде ты возвращалась
раньше!
Обременительная афера, мешающая ему весь вечер, диссонансом ворвалась
в мое благостное настроение и показалась мне невыносимо противной. Я на
мгновение забыла, что люблю сенсационные происшествия.
- Кто просил тебя ждать? - раздраженно спросила я. - Как муж ты меня
не ждал, а теперь у тебя крыша поехала! Что-то случилось?
- Конечно! Я отколупнул кусочек от глиняного подсвечника и, слушай,
там какая-то скульптура.
- Какая скульптура?
- Ну статуэтка. Из золота.
- Наверное тоже шедевр. Это просто извращение действий торговцев. Они
подделывают стекла под бриллианты из царской короны, а тут шедевры
превратили в мазню. Хоть убей, но я не понимаю, зачем им это было нужно!
- Я не знаю, наверное, придется еще поразмыслить, может что и
придумаем до разговора с полковником. Ты отдаешь себе отчет насколько
по-идиотски все это выглядит?
- Будет еще более идиотски, если окажется, что мы должны отдать шефу
его собственность в первоначальном состоянии, - беспокойно заметила я,
когда обнаружила, как он разорил драгоценности. - Надеюсь, это все-таки
преступление...
Муж направился за мной на кухню, упершись в необходимость продолжить
рассуждения. Он выдвинул предположение, что визита взломщика ожидали и
старались отбить у него искушение выкрасть самое ценное, спрятав его таким
изощренным способом. Отталкивающе могла подействовать и тяжесть. В
конце-концов я дала себя вовлечь в тему, придерживаясь все-таки версии
правонарушения и боязни милиции, поскольку от одной мысли о том, что мы
разломали на кусочки собственность порядочных людей и теперь мне придется
собственноручно реконструировать морду плакальщицы, мне делалось нехорошо.
Дополнительно меня сбивало воспоминание о пане Паляновском, пылкая
чувственность которого не позволяла исключить амуры с Басенькой. Нельзя же
было допустить, что предметом чувств мог быть рыцарь с головой, как
дыня...
На следующий день, в половине двенадцатого, мы начали действовать. Я
запарковала Басенькин вольво у торгового центра и вместе с мужем пошла в
"Саву". На мне была яркая шляпка и плащ в клетку, муж нес сильно набитую
сумку. Старательно симулируя желание что-либо приобрести мы обошли первый
этаж, поднялись наверх и вышли на лестничную клетку в задней части. На
лестнице как раз никого не было. Я сорвала шляпку с головы, сорвала с себя
плащ, муж выхватил из сумки светлый жакет от юбки, которую я надела под
плащ, я воткнула ему в руки сумочку от плаща, вырвала сумку от костюма,
прошлась гребнем по волосам, подготовленным косметическим молочком смыла
рот, брови и родинку с лица. Длилось это ровно полторы минуты. Я напялила
темные очки, оставила его запихивающим в сумку клетчатый плащ и помятую
шляпку, и через второй этаж вышла наружу со стороны Хмельной улицы.
Мой надежный друг ожидал в "трабанте" среди кучи машин.
- Делай что хочешь, - сказала я, поспешно усаживаясь. - Но не
допускай, чтобы кто-либо нас догнал. Посмотри, не едет ли кто за нами, и,
если едет, оторвись от него. Я не могу ехать на Мокотув явно.
- Ты меня удивляешь, - с невозмутимым спокойствием сказал Ежи
трогаясь с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69