Любую заминку в работе он воспринимал как посягательство на его честь. Если дерево оказывалось попорченным барроверами, он обвинял в этом рабов. Если одному из невольников случалось умереть, Ногаму считал это результатом чуть ли не заговора остальных против него. После подобных случаев он лишал нас пищи и заставлял работать несколько лишних часов. А если все шло успешно, он приписывал это своей сметливости и распорядительности.
— Я подозревал что-то в этом роде, — кивнул Хокану. — Ногаму был когда-то весьма значительной персоной. Он занимал должность хадонры — управляющего огромными владениями своего отца. Но семья его была обвинена в измене Империи, и глава клана, к которому они принадлежали, продал их в рабство. — Помолчав, Хокану добавил: — Разумеется, тех, кто не был повешен или обезглавлен. Но Ногаму никогда не был хорошим рабом. Мой отец надеялся, что он проявит свои способности управляющего в должности надсмотрщика на плантации. К несчастью, этого не случилось.
Он вопросительно взглянул на юношей, и Паг, кивнув, поспешно проговорил:
— Ногаму оказался много хуже прежнего надсмотрщика.
— Есть ли среди невольников толковый и распорядительный человек, которого можно было бы назначить на эту должность?
Лори с улыбкой указал на Пага:
— Господин, мой товарищ…
Но Хокану не дал ему договорить.
— Нет. У меня другие планы насчет вас обоих.
Недоумевая, в чем могли заключаться эти планы, Паг с почтительным полупоклоном проговорил:
— Возможно, следовало бы назначить надсмотрщиком Чогану, господин. Когда-то он был вольным землепашцем, но однажды весь его урожай побило градом, и Чогана был продан в рабство за неуплату налогов. Мне кажется, он знает толк в работах, что ведутся на вашей плантации.
Юноша кивнул и хлопнул в ладоши. В комнату тотчас же вбежал стражник и остановился у порога.
— Пусть сюда приведут невольника по имени Чогана, — распорядился офицер. Отдав честь, солдат бросился выполнять приказ.
— Начальником над рабами следует назначить цурани, — проговорил Хокану. — Вы, варвары, не отличаетесь особой почтительностью к хозяевам и не знаете своего места. Поставь я на эту должность одного из вас, и в скором времени, глядишь, мои солдаты станут лазать по деревьям и спиливать верхушки под присмотром невольников.
Лори рассмеялся, откинув голову назад. Юный воин дружелюбно улыбнулся обоим мидкемянам. Паг внимательно следил за происходящим, ни на минуту не позволяя себе расслабиться и тщательно обдумывая каждое свое слово, каждый жест и каждый взгляд. Похоже было, что Хокану стремится завоевать доверие своих невольников. Но зачем ему это? Лори, судя по всему, поверил в искренность его участия к ним обоим и проникся к нему ответной симпатией. Но Паг не торопился с выводами. В отличие от менестреля, он пробыл на Келеване достаточно долго, чтобы уяснить, что вельможные цурани, в противоположность мидкемянам, в минуты веселья и опасности нередко забывавшим о сословных преградах, всегда помнят о своем положении и неукоснительно соблюдают связанные с ним многочисленные формальности. То, что между тремя собеседниками установилась доверительная, едва ли не дружеская атмосфера, произошло благодаря сознательным усилиям юного Хокану, а вовсе не по воле случая. Офицер, поймав на себе взгляд Пага, повернулся к нему и слегка кивнул головой. Паг, как и полагалось невольнику, тотчас же опустил глаза. Но ему почудилось, что во взоре Хокану мелькнуло понимание и участие. Юный господин словно говорил ему: «Ты не желаешь верить в мое дружеское расположение к тебе. Что ж, как знаешь. Мне не в чем упрекнуть тебя, пока ты не нарушаешь границ, установленных между нами».
Через несколько минут Хокану взмахнул рукой и проговорил:
— Возвращайтесь к себе и отдохните как следует. После полуденной трапезы мы с вами отправимся в дальний путь.
Паг и Лори встали и с поклоном вышли из дома Хокану. Они направились к своему бараку. Паг шагал молча, сосредоточенно размышляя о происшедшем. Лори положил руку ему на плечо и с улыбкой проговорил:
— Интересно, куда он отведет нас? — Не дождавшись ответа, он добавил: — Во всяком случае, я надеюсь, что там, где мы окажемся, будет намного лучше, чем на этой ужасной плантации!
Однако Паг не разделял его надежд.
Чья-то рука осторожно коснулась плеча Пага. Он тотчас же проснулся и сел на своем тюфяке. Перед ним стоял Чогана, бывший фермер, который благодаря рекомендация Пага стал теперь надсмотрщиком над невольниками. Чогана указал на дремавшего радом с Пагом Лори и, приложив палец к губам, кивнул в сторону двери. Паг молча последовал за ним.
Выйдя из барака, они уселись на траву в тени просторного строения. Чогана неторопливо наклонил голову и заговорил, по своему обыкновению растягивая слова:
— Господин сказал мне, что по твоей просьбе я назначен на должность надсмотрщика плантации. — Его морщинистое смуглое лицо осветила радостная улыбка. — Я в долгу перед тобой.
Паг церемонно поклонился ему в ответ и сдержанно произнес:
— Ни о каком долге не может быть и речи. Я замолвил за тебя слово, потому что уверен, что лучшего начальника над рабами господину не найти. Ты не станешь измываться над невольниками, как Ногаму, и плантация будет приносить больший доход.
Чогана обнажил в улыбке желтоватые зубы, покрытые коричневыми пятнами от жевания орешков татин. Обладавшие слабым наркотическим действием, они в изобилии произрастали на болотистой почве плантации, и почти все невольники постоянно жевали их. Паг, как и большинство мидкемян, не перенял этой привычки у рабов-цурани, хотя те и уверяли, что под воздействием сока татин мысли в голове проясняются, чувство голода отступает, работа кажется менее тяжелой, а жизнь — вполне сносной. Паг не мог бы с точностью сказать, почему именно он избегал искать забвения в безвредном наркотике татин. Возможно, для него это означало бы полную капитуляцию перед немилосердной судьбой, которую он все еще надеялся изменить.
Сузив черные глаза, Чогана взглянул в сторону многочисленных хозяйственных построек, занимавших центральную часть поляны, на которой был разбит лагерь. С самого рассвета все они опустели. Лишь в поварне суетились кухарки, да в отдалении, у дома Хокану, несли вахту два стража в синих доспехах. Издалека, с болот, доносился стук топоров.
— Когда я был еще совсем мал, — начал раб, — и жил на ферме отца в Зетаке, у меня обнаружился некий дар. Меня подвергли испытанию и объявили, что никакими особыми способностями я не обладаю. — Он лукаво усмехнулся. Паг не вполне понял смысл его слов, но слушал не перебивая. — И стал я фермером, как и мой родитель. Но талант мой остался при мне. Порой мне случается видеть будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Я подозревал что-то в этом роде, — кивнул Хокану. — Ногаму был когда-то весьма значительной персоной. Он занимал должность хадонры — управляющего огромными владениями своего отца. Но семья его была обвинена в измене Империи, и глава клана, к которому они принадлежали, продал их в рабство. — Помолчав, Хокану добавил: — Разумеется, тех, кто не был повешен или обезглавлен. Но Ногаму никогда не был хорошим рабом. Мой отец надеялся, что он проявит свои способности управляющего в должности надсмотрщика на плантации. К несчастью, этого не случилось.
Он вопросительно взглянул на юношей, и Паг, кивнув, поспешно проговорил:
— Ногаму оказался много хуже прежнего надсмотрщика.
— Есть ли среди невольников толковый и распорядительный человек, которого можно было бы назначить на эту должность?
Лори с улыбкой указал на Пага:
— Господин, мой товарищ…
Но Хокану не дал ему договорить.
— Нет. У меня другие планы насчет вас обоих.
Недоумевая, в чем могли заключаться эти планы, Паг с почтительным полупоклоном проговорил:
— Возможно, следовало бы назначить надсмотрщиком Чогану, господин. Когда-то он был вольным землепашцем, но однажды весь его урожай побило градом, и Чогана был продан в рабство за неуплату налогов. Мне кажется, он знает толк в работах, что ведутся на вашей плантации.
Юноша кивнул и хлопнул в ладоши. В комнату тотчас же вбежал стражник и остановился у порога.
— Пусть сюда приведут невольника по имени Чогана, — распорядился офицер. Отдав честь, солдат бросился выполнять приказ.
— Начальником над рабами следует назначить цурани, — проговорил Хокану. — Вы, варвары, не отличаетесь особой почтительностью к хозяевам и не знаете своего места. Поставь я на эту должность одного из вас, и в скором времени, глядишь, мои солдаты станут лазать по деревьям и спиливать верхушки под присмотром невольников.
Лори рассмеялся, откинув голову назад. Юный воин дружелюбно улыбнулся обоим мидкемянам. Паг внимательно следил за происходящим, ни на минуту не позволяя себе расслабиться и тщательно обдумывая каждое свое слово, каждый жест и каждый взгляд. Похоже было, что Хокану стремится завоевать доверие своих невольников. Но зачем ему это? Лори, судя по всему, поверил в искренность его участия к ним обоим и проникся к нему ответной симпатией. Но Паг не торопился с выводами. В отличие от менестреля, он пробыл на Келеване достаточно долго, чтобы уяснить, что вельможные цурани, в противоположность мидкемянам, в минуты веселья и опасности нередко забывавшим о сословных преградах, всегда помнят о своем положении и неукоснительно соблюдают связанные с ним многочисленные формальности. То, что между тремя собеседниками установилась доверительная, едва ли не дружеская атмосфера, произошло благодаря сознательным усилиям юного Хокану, а вовсе не по воле случая. Офицер, поймав на себе взгляд Пага, повернулся к нему и слегка кивнул головой. Паг, как и полагалось невольнику, тотчас же опустил глаза. Но ему почудилось, что во взоре Хокану мелькнуло понимание и участие. Юный господин словно говорил ему: «Ты не желаешь верить в мое дружеское расположение к тебе. Что ж, как знаешь. Мне не в чем упрекнуть тебя, пока ты не нарушаешь границ, установленных между нами».
Через несколько минут Хокану взмахнул рукой и проговорил:
— Возвращайтесь к себе и отдохните как следует. После полуденной трапезы мы с вами отправимся в дальний путь.
Паг и Лори встали и с поклоном вышли из дома Хокану. Они направились к своему бараку. Паг шагал молча, сосредоточенно размышляя о происшедшем. Лори положил руку ему на плечо и с улыбкой проговорил:
— Интересно, куда он отведет нас? — Не дождавшись ответа, он добавил: — Во всяком случае, я надеюсь, что там, где мы окажемся, будет намного лучше, чем на этой ужасной плантации!
Однако Паг не разделял его надежд.
Чья-то рука осторожно коснулась плеча Пага. Он тотчас же проснулся и сел на своем тюфяке. Перед ним стоял Чогана, бывший фермер, который благодаря рекомендация Пага стал теперь надсмотрщиком над невольниками. Чогана указал на дремавшего радом с Пагом Лори и, приложив палец к губам, кивнул в сторону двери. Паг молча последовал за ним.
Выйдя из барака, они уселись на траву в тени просторного строения. Чогана неторопливо наклонил голову и заговорил, по своему обыкновению растягивая слова:
— Господин сказал мне, что по твоей просьбе я назначен на должность надсмотрщика плантации. — Его морщинистое смуглое лицо осветила радостная улыбка. — Я в долгу перед тобой.
Паг церемонно поклонился ему в ответ и сдержанно произнес:
— Ни о каком долге не может быть и речи. Я замолвил за тебя слово, потому что уверен, что лучшего начальника над рабами господину не найти. Ты не станешь измываться над невольниками, как Ногаму, и плантация будет приносить больший доход.
Чогана обнажил в улыбке желтоватые зубы, покрытые коричневыми пятнами от жевания орешков татин. Обладавшие слабым наркотическим действием, они в изобилии произрастали на болотистой почве плантации, и почти все невольники постоянно жевали их. Паг, как и большинство мидкемян, не перенял этой привычки у рабов-цурани, хотя те и уверяли, что под воздействием сока татин мысли в голове проясняются, чувство голода отступает, работа кажется менее тяжелой, а жизнь — вполне сносной. Паг не мог бы с точностью сказать, почему именно он избегал искать забвения в безвредном наркотике татин. Возможно, для него это означало бы полную капитуляцию перед немилосердной судьбой, которую он все еще надеялся изменить.
Сузив черные глаза, Чогана взглянул в сторону многочисленных хозяйственных построек, занимавших центральную часть поляны, на которой был разбит лагерь. С самого рассвета все они опустели. Лишь в поварне суетились кухарки, да в отдалении, у дома Хокану, несли вахту два стража в синих доспехах. Издалека, с болот, доносился стук топоров.
— Когда я был еще совсем мал, — начал раб, — и жил на ферме отца в Зетаке, у меня обнаружился некий дар. Меня подвергли испытанию и объявили, что никакими особыми способностями я не обладаю. — Он лукаво усмехнулся. Паг не вполне понял смысл его слов, но слушал не перебивая. — И стал я фермером, как и мой родитель. Но талант мой остался при мне. Порой мне случается видеть будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87