..")
Никто из них не собирается заниматься посторонними делами, с горечью
думал Сидоров. Горбовский и Валькенштейн ищут город, Валькенштейн и Лю
заняты атмосферой, а Диксон изучает божественные пульсы всех троих. И они
тянут, тянут, тянут с высадкой... Почему они не торопятся? Неужели им все
равно?
Сидорову казалось, что он никогда не поймет этих странных людей,
именуемых десантниками. Во всем огромном мире знали десантников и
гордились ими. Быть личным другом десантника считалось честью. Но тут
оказывалось, что никто не знал толком, что такое десантник. С одной
стороны, это что-то неимоверно смелое. С другой - что-то позорно
осторожное: они возвращались. Они всегда умирали естественной смертью. Они
говорили: "Десантник - это тот, кто точно рассчитает момент, когда можно
быть нерасчетливым". Они говорили: "Десантник перестает быть десантником,
когда погибает". Они говорили: "Десантник идет туда, откуда не
возвращаются машины". И еще они говорили: "Можно сказать: он жил и умер
биологом. Но следует говорить: он жил десантником, а погиб биологом". Все
эти высказывания были очень эмоциональны, но они совершенно ничего не
объясняли. Было время, когда Сидоров тоже восхищался десантниками.
Например, в школе, когда спорил с Капитаном о Горбовском... Но одно дело -
восхищаться, сидя за партой, и совсем другое - смотреть, как Горбовский
черепахой ползет по километрам, которые можно было бы преодолеть одним
рискованным, но молниеносным броском.
Вернувшись из шестнадцатого поиска, Горбовский объявил, что
собирается приступить к исследованию последней и самой сложной части пути
к поверхности Владиславы.
- До поверхности остаются двадцать пять километров совершенно
неизученного слоя, - сказал он, по обыкновению помаргивая сонными глазами
и глядя поверх голов. - Это очень опасные километры, и здесь я буду
продвигаться особенно осторожно. Мы с Валькенштейном сделаем еще по
крайней мере десять - пятнадцать поисков. Если, конечно, директор Бадер
обеспечит нас горючим.
- Директор Бадер обеспечит вас горючим, - сказал Бадер величественно.
- Вы можете нисколько не сомневаться, Леонид.
- Вот отлично! - сказал Горбовский. - Дело в том, что я буду
предельно осторожен и потому считаю себя вправе взять с собой Сидорова.
Сидоров вскочил. Все посмотрели на него.
- Ну, вот и дождался, мальчик, - произнес Диксон.
- Да. Надо дать шанс новичку, - сказал Бадер.
Лю только улыбнулся, кивая красивой головой. И даже Валькенштейн
промолчал, хотя он был недоволен. Валькенштейн не любил героев-удальцов.
- Это будет справедливо, - сказал Горбовский. Он попятился и, не
оглядываясь, с завидной аккуратностью сел на диван. - Пусть идет новичок.
- Он улыбнулся и лег. - Готовьте ваши контейнеры, Михаил Альбертович, мы
берем вас с собой.
Сидоров сорвался с места и выбежал из кают-компании. Когда он
выбежал, Валькенштейн сказал:
- Зря. Он герой-удалец.
- Это ничего, - сказал Горбовский. - Я теперь вспоминаю, курсанты
звали его Атосом. Кроме того, я читал его книжку. Он хороший биолог и не
будет шалить. Я тоже когда-то был героем. И ты тоже. И Лю. Верно, Лю?
- Верно, командир, - сказал Лю.
Горбовский сморщился и погладил плечо.
- Болит! - сказал он жалобным голосом. - Такой ужасный вираж! Да еще
против потока. А как твое колено, Марк?
Валькенштейн поднял ногу и несколько раз согнул и разогнул ее. Все
внимательно следили за его движениями.
- "Увы мне, чашка на боку", - сказал он нараспев.
- А вот я вам сейчас массаж, - сказал Диксон и тяжело поднялся.
"Тариэль" двигался по меридиональной орбите и проходил над Северным
полюсом Владиславы каждые три с половиной часа. К концу цикла планетолет с
Горбовским, Валькенштейном и Сидоровым отделился от звездолета и бросился
вниз, в самый центр черной спиральной воронки, медленно скручивающейся в
оранжевом тумане, который скрывал Северный полюс Владиславы.
Сначала все молчали, потом Горбовский сказал:
- Разумеется, _о_н_и_ высадились на Северном полюсе.
- Кто? - спросил Сидоров.
- О_н_и_, - пояснил Горбовский. - И если они построили где-нибудь
свой город, то именно на Северном полюсе.
- На том месте, где тогда был Северный полюс, - сказал Валькенштейн.
- Да, конечно, на ом месте. Как на Марсе.
Сидоров напряженно глядел, как на экране стремительно разлетаются из
какого-то центра оранжевые зерна и черные пятна. Затем это движение
замедлилось. "Скиф-Алеф" тормозил. Теперь они спускались вертикально.
- Но они могли сесть и на Южном полюсе, - сказал Валькенштейн.
- Могли, - согласился Горбовский.
Сидоров подумал, что, если Горбовский не найдет поселения чужеземцев
у Северного полюса, он также методически будет копаться у Южного, будет
вылизывать всю планету, пока не найдет. Ему даже жалко стало Горбовского и
его товарищей. Особенно его товарищей.
- Михаил Альбертович! - позвал вдруг Горбовский.
- Да? - отозвался Сидоров.
- Михаил Альбертович, вы когда-нибудь видели, как танцуют эльфы?
- Эльфы? - удивился Сидоров.
Он оглянулся. Горбовский сидел вполоборота к нему и косил на него
нечестивым взглядом. Валькенштейн сидел спиной к Сидорову.
- Эльфы? - спросил Сидоров. - Какие эльфы?
- С крылышками. Знаете, такие... - Горбовский отнял руку от клавиш
управления и неопределенно пошевелил пальцами. - Не видели? Жаль. Я вот
тоже не видел. И Марк тоже, и никто не видел. А интересно было бы
посмотреть, правда?
- Несомненно, - буркнул Сидоров.
- Леонид Андреевич, - сказал Валькенштейн, - а почему _о_н_и_ не
демонтировали оболочки станций?
- И м это было не нужно, - ответил Горбовский.
- Это неэкономно.
- Значит, они были неэкономны.
- Расточительные разведчики, - сказал Валькенштейн и замолчал.
Планетолет тряхнуло.
- Взяли, Марк, - сказал Горбовский незнакомым голосом.
И планетолет начало ужасно трясти. Просто невозможно было
представить, что можно вынести такую тряску. "Скиф-Алеф" вошел в
атмосферу, где ревели бешеные горизонтальные потоки, таща за собой длинные
черные полосы кристаллической пыли, где сейчас же ослепли локаторы, где в
плотном оранжевом тумане носились молнии невиданной силы. Здесь мощные,
совершенно необъяснимые всплески магнитного поля сбивали приборы и
расщепляли плазмовый шнур в реакторе фотонных ракет. Фотонные ракеты здесь
не годились, но и первоклассному атомному планетолету "Скиф-Алеф" тоже
приходилось не сладко.
Впрочем, в рубке было тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Никто из них не собирается заниматься посторонними делами, с горечью
думал Сидоров. Горбовский и Валькенштейн ищут город, Валькенштейн и Лю
заняты атмосферой, а Диксон изучает божественные пульсы всех троих. И они
тянут, тянут, тянут с высадкой... Почему они не торопятся? Неужели им все
равно?
Сидорову казалось, что он никогда не поймет этих странных людей,
именуемых десантниками. Во всем огромном мире знали десантников и
гордились ими. Быть личным другом десантника считалось честью. Но тут
оказывалось, что никто не знал толком, что такое десантник. С одной
стороны, это что-то неимоверно смелое. С другой - что-то позорно
осторожное: они возвращались. Они всегда умирали естественной смертью. Они
говорили: "Десантник - это тот, кто точно рассчитает момент, когда можно
быть нерасчетливым". Они говорили: "Десантник перестает быть десантником,
когда погибает". Они говорили: "Десантник идет туда, откуда не
возвращаются машины". И еще они говорили: "Можно сказать: он жил и умер
биологом. Но следует говорить: он жил десантником, а погиб биологом". Все
эти высказывания были очень эмоциональны, но они совершенно ничего не
объясняли. Было время, когда Сидоров тоже восхищался десантниками.
Например, в школе, когда спорил с Капитаном о Горбовском... Но одно дело -
восхищаться, сидя за партой, и совсем другое - смотреть, как Горбовский
черепахой ползет по километрам, которые можно было бы преодолеть одним
рискованным, но молниеносным броском.
Вернувшись из шестнадцатого поиска, Горбовский объявил, что
собирается приступить к исследованию последней и самой сложной части пути
к поверхности Владиславы.
- До поверхности остаются двадцать пять километров совершенно
неизученного слоя, - сказал он, по обыкновению помаргивая сонными глазами
и глядя поверх голов. - Это очень опасные километры, и здесь я буду
продвигаться особенно осторожно. Мы с Валькенштейном сделаем еще по
крайней мере десять - пятнадцать поисков. Если, конечно, директор Бадер
обеспечит нас горючим.
- Директор Бадер обеспечит вас горючим, - сказал Бадер величественно.
- Вы можете нисколько не сомневаться, Леонид.
- Вот отлично! - сказал Горбовский. - Дело в том, что я буду
предельно осторожен и потому считаю себя вправе взять с собой Сидорова.
Сидоров вскочил. Все посмотрели на него.
- Ну, вот и дождался, мальчик, - произнес Диксон.
- Да. Надо дать шанс новичку, - сказал Бадер.
Лю только улыбнулся, кивая красивой головой. И даже Валькенштейн
промолчал, хотя он был недоволен. Валькенштейн не любил героев-удальцов.
- Это будет справедливо, - сказал Горбовский. Он попятился и, не
оглядываясь, с завидной аккуратностью сел на диван. - Пусть идет новичок.
- Он улыбнулся и лег. - Готовьте ваши контейнеры, Михаил Альбертович, мы
берем вас с собой.
Сидоров сорвался с места и выбежал из кают-компании. Когда он
выбежал, Валькенштейн сказал:
- Зря. Он герой-удалец.
- Это ничего, - сказал Горбовский. - Я теперь вспоминаю, курсанты
звали его Атосом. Кроме того, я читал его книжку. Он хороший биолог и не
будет шалить. Я тоже когда-то был героем. И ты тоже. И Лю. Верно, Лю?
- Верно, командир, - сказал Лю.
Горбовский сморщился и погладил плечо.
- Болит! - сказал он жалобным голосом. - Такой ужасный вираж! Да еще
против потока. А как твое колено, Марк?
Валькенштейн поднял ногу и несколько раз согнул и разогнул ее. Все
внимательно следили за его движениями.
- "Увы мне, чашка на боку", - сказал он нараспев.
- А вот я вам сейчас массаж, - сказал Диксон и тяжело поднялся.
"Тариэль" двигался по меридиональной орбите и проходил над Северным
полюсом Владиславы каждые три с половиной часа. К концу цикла планетолет с
Горбовским, Валькенштейном и Сидоровым отделился от звездолета и бросился
вниз, в самый центр черной спиральной воронки, медленно скручивающейся в
оранжевом тумане, который скрывал Северный полюс Владиславы.
Сначала все молчали, потом Горбовский сказал:
- Разумеется, _о_н_и_ высадились на Северном полюсе.
- Кто? - спросил Сидоров.
- О_н_и_, - пояснил Горбовский. - И если они построили где-нибудь
свой город, то именно на Северном полюсе.
- На том месте, где тогда был Северный полюс, - сказал Валькенштейн.
- Да, конечно, на ом месте. Как на Марсе.
Сидоров напряженно глядел, как на экране стремительно разлетаются из
какого-то центра оранжевые зерна и черные пятна. Затем это движение
замедлилось. "Скиф-Алеф" тормозил. Теперь они спускались вертикально.
- Но они могли сесть и на Южном полюсе, - сказал Валькенштейн.
- Могли, - согласился Горбовский.
Сидоров подумал, что, если Горбовский не найдет поселения чужеземцев
у Северного полюса, он также методически будет копаться у Южного, будет
вылизывать всю планету, пока не найдет. Ему даже жалко стало Горбовского и
его товарищей. Особенно его товарищей.
- Михаил Альбертович! - позвал вдруг Горбовский.
- Да? - отозвался Сидоров.
- Михаил Альбертович, вы когда-нибудь видели, как танцуют эльфы?
- Эльфы? - удивился Сидоров.
Он оглянулся. Горбовский сидел вполоборота к нему и косил на него
нечестивым взглядом. Валькенштейн сидел спиной к Сидорову.
- Эльфы? - спросил Сидоров. - Какие эльфы?
- С крылышками. Знаете, такие... - Горбовский отнял руку от клавиш
управления и неопределенно пошевелил пальцами. - Не видели? Жаль. Я вот
тоже не видел. И Марк тоже, и никто не видел. А интересно было бы
посмотреть, правда?
- Несомненно, - буркнул Сидоров.
- Леонид Андреевич, - сказал Валькенштейн, - а почему _о_н_и_ не
демонтировали оболочки станций?
- И м это было не нужно, - ответил Горбовский.
- Это неэкономно.
- Значит, они были неэкономны.
- Расточительные разведчики, - сказал Валькенштейн и замолчал.
Планетолет тряхнуло.
- Взяли, Марк, - сказал Горбовский незнакомым голосом.
И планетолет начало ужасно трясти. Просто невозможно было
представить, что можно вынести такую тряску. "Скиф-Алеф" вошел в
атмосферу, где ревели бешеные горизонтальные потоки, таща за собой длинные
черные полосы кристаллической пыли, где сейчас же ослепли локаторы, где в
плотном оранжевом тумане носились молнии невиданной силы. Здесь мощные,
совершенно необъяснимые всплески магнитного поля сбивали приборы и
расщепляли плазмовый шнур в реакторе фотонных ракет. Фотонные ракеты здесь
не годились, но и первоклассному атомному планетолету "Скиф-Алеф" тоже
приходилось не сладко.
Впрочем, в рубке было тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71